Жить стало лучше, жить стало веселее!
Шрифт:
– Своему куратору! – не дал запутать себя полковник. – Он за тебя отвечает, а ты обязан докладывать о малейшем своем шаге! И без его разрешения ты не смеешь даже пикнуть!
– Что-то не припомню я, чтобы у нас в стране Советов рабство снова разрешили, – а вот сейчас я реально окрысился, так как никогда не терпел над собой никакого диктата. – Я что, на зоне, чтобы даже посрать ходить по приказу?! Если да, тогда везите в лагерь. А нет, так идите в задницу, товарищ полковник. Я сотрудничаю с органами исключительно добровольно, чтобы сделать нашу
– Ах ты щенок! – вот теперь Сикорский действительно взбеленился, видимо, в задницу его давно уже никто не посылал. – Да я тебя… ты у меня из лагерей этих вылезать не будешь! Сгною ублюдка!
– Товарищ полковник! – подорвался капитан, что беседовал со мною раньше, потому что температура в кабинете резко упала, а стены начали покрываться инеем. – Товарищ полковник, успокойтесь!
– А вот семью мою трогать не следовало, – холод пробирал до костей, но я его сейчас не чувствовал, поднявшись и одним движением скинув куртку. – Я тебе эти слова обратно в пасть забью.
Да, кидаться на Командора было все равно, что пытаться остановить танк голыми руками, но мне сейчас было плевать. Сдохну – не страшно. Я уже умирал, пусть даже ничего не помню об этом. В лучшем случае окажусь в новом теле, в худшем – обнулюсь. Да и пофиг, но меня достали все эти уроды, презрительно цыкающие на меня сквозь зубы. Все эти гэбисты, партийные бонзы и прочие мудни, считающие, что простые люди с ними на одном гектаре срать не должны. И если лично мне на них было в целом насрать, то маме хватило и семейки моего папани, и полоскать ее имя я никому позволять не собирался.
– Ты покойник, – как-то слишком спокойно сообщил Сикорский, и я понял, что да, он действительно меня сейчас прибьет, но это меня не остановило.
Я шагнул вбок, обходя привинченный к полу металлический стол и готовясь в любой момент уйти рывком из-под удара, но сам пока не атаковал. Видимо, опять сказались тренировки с сатори, так что мозги у меня работали на редкость хладнокровно и разум подсказывал, что бить первым категорически нельзя. До этого наша ссора хоть и не несла ничего хорошего, но была лишь формальной.
Требовать у меня отчитываться о каждом шаге куратору Сикорский права не имел, я не сотрудник конторы и даже не сексот, или кто там еще бывает. То, что я послал его в жопу, было грубо по содержанию, но верно по существу. Но, если я сейчас на него кинусь, всё. Это уже статья, и весьма серьезная. И отмазать меня не сможет никто, да и не будут, просто потому что окажется некого. Командор размажет меня по полу одним ударом, или скорее, судя по окружению, заморозит, превратит в сосульку. И будет прав, нападение на сотрудника при исполнении лицом, имеющим статус энергета, приравнивается к вооруженному, и так далее и тому подобное. Короче, та самая жопа, куда я папеньку Софии послал. Но и отступать я не собирался, так что оставалось только ждать его первого удара.
– Что, ублюдок, зассал? – А Игорь Игоревич к тому же оказался очень умной скотиной, мало того что понимал расклады, так еще и срисовал, на что именно я сагрился. – Иди сюда!
Я понимал, что меня провоцируют, и не собирался поддаваться, а двинулся, обходя полковника по кругу. Что удивительно, капитан, замерший в углу, в наши танцы не лез. Видимо, у него был приказ, или такое уже случалось не впервой. Мне только маньяка-чекиста не хватало для полного счастья, ведь… додумать мысль я не успел, так как открылась дверь и в проеме показался Выгорский.
– Чеботарев?! – вот тренер крайне удивился, увидев происходящее. – Игорь Игоревич, что тут происходит?!
– Забирай своего щенка, и чтобы я его здесь больше не видел, – по лицу Сикорского промелькнула тень недовольства, но он взял себя в руки и вышел из кабинета, бросив напоследок капитану: – За мной!
Едва мы остались одни, я без сил осел на пол. Да, я не сделал ни одного удара, даже не попытался напасть, но аура Командора давила так, что мышцы стали ватными, а сам я вымотался, будто разгрузил пару вагонов с углем. А Виктор Михайлович уставился на меня с выражением полного шока и осуждения.
– Семен, какого хрена?! – в этом возгласе было столько эмоций, что мне на секунду даже стало жаль тренера. – Как ты умудряешься вляпываться в такое дерьмо?!!
– Наверное, у меня талант, – я с трудом поднялся на ноги, потому что сидеть на полу было решительно невозможно, он стал ледяным в прямом смысле этого слова. – Виктор Михалыч, до дома не подбросите? А то меня сюда притащили, а назад уже вряд ли повезут.
– Рассказывай! – стоило нам погрузиться в новенький кроссовер «Москвич» кирпичного цвета, как Выгорский потребовал объяснений. – Как ты вообще тут оказался?
– Сам не знаю, – я вздохнул, с трудом сдерживая дрожь, все-таки за совсем короткий срок успел основательно промерзнуть, и в нескольких словах описал все, что со мной сегодня приключилось. – Да, знаю, виноват, дурак, идиот, и все такое. Вспылил. Но оскорблять себя, а главное, маму, я никому не позволю.
– Грамотно он тебя развел, – на удивление Виктор Михайлович не орал, а наоборот, словно успокоился, сделав для себя какие-то выводы. – Знать бы еще, зачем. Мал ты с Сикорским письками мериться. И дело даже не в том, что он Командор, а ты Разрядник. Он таких, как ты, пачками ест без всякой энергетики.
– Думаете, он специально меня спровоцировал? – У меня была такая мысль, но я не смог найти причины, по которой бате Софии понадобилось оторвать мне голову. – Для чего?
– Не знаю, и вряд ли он расколется, – покачал головой тренер. – Сикорский – опытный игрок и своих высот не просто так достиг, учитывая его родословную. Ты знал, что он правнук того самого Сикорского, изобретателя вертолета?
– Да ну нафиг!!!
А вот теперь Выгорскому удалось меня удивить.
– Вы серьезно?!