Шрифт:
Ученье свет, а не ученье….
Помню мама мне все время говорила пока я училась в школе:" Не будешь хорошо учиться, не поступишь в университет, а если не поступишь в университет, то будешь крутить сосиски на мясокомбинате до конца жизни". Тогда это звучало так пугающе и унизительно. Для большей убедительности она пристроила меня в одни летние каникулы в колбасный цех. Работа мне действительно показалась довольно тяжёлой для такой маленькой зарплаты.
И вот наученная горьким опытом я взялась
И потом волею судьбы я оказалась в Испании. Но здесь мой золотой трон из всех образований и учеб превратился в бумажный и я опять пошла учиться.
И вот пока я снова корпела над книгами и тряслась на экзаменах, но уже в Испании, мой сосед, дворник с женой, кассиршей в супермаркете, наслаждались всеми благами цивилизации и радостями жизни.
Каждое утро он выезжал из гаража на БМБ последней модели ярко-черного цвета, а через некоторое время его жена отправлялась в супермаркет на внедорожнике неизвестной мне модели.
А летом, за очередным написанием очередного диплома, я с жадностью ловила звуки смеха и криков, раздаваемых из бассейна, который находился на втором этаже патио их трех этажного дома.
А потом когда они всей семьёй в августе уехали в тур по северной Европе, а я в это время зубрила по ночам английский, у меня потихоньку начали закрадываться смутные сомнения:
"А может и не так плохо крутить сосиски на мясокомбинате, просто все зависит от того в какой стране?!"
Курить запрещено!
Чудесный солнечный день. Ни холодно ни жарко. Для Валенсии это большая редкость. Коронавирус отступает. Открылись бары и рестораны. И я под предлогом похода в магазин оставила мужа и дочку, чтобы в одиночестве выпить кофе за столиком на улице какого-нибудь бара, уставившись в горизонт. Это чисто испанская привычка прилипла ко мне одной из первых.
Только я уютно устроилась в тенёчке дерева за столиком, запели птички и потянуло сигаретным дымом. Я обернулась на запах в поисках преступника. Ага, это та милая старушка со своим кавалеров решили мне испортить кофе питие. Я пересела за другой столик, подальше от них. Только вздохнула утренний свежий воздух, и опять потянуло сигаретами. Уже начиная сердится, я кинулась на поиски нарушителей спокойствия. Вон, та молодая парочка с ребёнком в коляске, окутанная свинцовым облаком, весело болтают. Я начала сверлить их взглядом, надеясь пробудить совесть. Но тут подошла компания молодых женщин и они расположились между нами, перекрывая мой укоряющий взгляд. Я начала радоваться им как заграждению между мной и невыносимым запахом. Но тут одна за другой начали доставать сигареты из сумочки и зажигалка пошла по кругу. Я рассвирепев, бросила деньги на стол, и умчалась по направлению к парку.
Немного успокоившись и отдышавшись, я села на лавочку в тенек под эвкалиптом и приготовилась наслаждаться звуками природы. Как вдруг странный запах вторгся в мой мир грёз.
" Да что это такое опять!" – воскликнула я про себя и обернулась на тошнотворный запах. В нескольких шагах сзади от меня под кроной другого эвкалипта группа подростков, лет 12-14, блаженно раскуривали марихуану.
Сохраняя внешнее спокойствие, медленным очень медленным шагом я подошла к ним и сжимая телефон в руках, выпалила с самым деловым тоном: " Подождите минут 10, никуда не уходите, сейчас приедет полиция!".
Уже через 5 минут на лавочке никого не было.
Довольная своей первой за день победой, я направилась в сторону дома. По дороге решила зайти проведать свекров. Пройдя через патио, я сразу направилась в кухню. В клубах сигаретного дыма я не сразу разглядела, где есть кто. Прикрывая нос подолом рубашки, я наконец увидела свекра с трубкой в зубах, читающего свежую газету и свекровь с чашечкой кофе, раскуривающую тонкие дорогие сигареты с мятным вкусом.
" С завтрашнего дня надо начинать курить, а то так и умереть можно!" – решила я, откашливаясь на улице.
Толерантность и не только
Мой муж несильно верующий. Но иногда ему нравится ездить на воскресные службы. В один день и я поехала с ним, честно, ради любопытства.
Это была небольшая церковь при монастыре, довольна уютная, что является редкостью для католических церквей. Каменный холод, отстраненность, электрические фонарики вместо свечей и даже этот особенный запах, какой-то пустоты, вызывают во мне чувство печали и одиночества.
Мы зашли уже прямо под последние удары колокола, призывающего на службу. Народу было немного человек шесть или семь, и все люди пожилого, или близкие к тому, возраста. Мы сели на лавочку у входа.
Минут через десять после начала службы, со скрипом отворилась дверь и две женщины бальзаковского возраста, стуча каблуками быстро-быстро прошагали через всю церковь к первому ряду. Громко шлепнувшись на скамейки, они ещё минут пять, организовали вокруг себя пространство. Где-то в середине службы они достали сотовые телефоны и начали фотографировать, читающего в это время псалмы, батюшку. Вспышка камеры заставила его поморщиться пару раз, но он стойко продолжал проделывать положенный ритуал.
Потом неожиданно телефон в руке одной из них зазвонил, и она быстро- быстро также стуча каблуками и поправляя слишком короткую юбку, пробежала через всю церковь и вылетела на улицу. Батюшка поднял одну бровь и продолжил окропление святой водой.
Через несколько минут с теми же звуками женщина с телефоном вернулась на свое место. Батюшка прервал пение и подождал пока она устроиться на месте.
Уже почти в конце службы, дверь тихонечко отворилась, и показалась голова сильно заросшего мужчины. Вначале он пытался знаками привлечь внимание женщин, но видя безрезультатность своих попыток, крикнул еле слышно" Сара, Сара.." Опять безрезультатно. Тогда он добавил голоса" Сара, а Сара!!!" Но Сара утонула в телефоне и на призыв не обратила внимания.