Житейское море
Шрифт:
— А что мы будем делать завтра?
— Завтра я не могу.
Прищурившись, он грустно взглянул на нее.
— Это потому, что я чуть не позволил себе зайти слишком далеко?
Кэтрин отрицательно покачала головой.
— Нет, конечно. Просто я завтра работаю.
Марк нахмурился.
— Весь день?
— До шести.
— Тогда позволь мне пригласить тебя на обед вечером, — не сдавался он.
Она посмотрела на него и кивнула.
— Будь по-твоему.
— Что-то я не чувствую особого энтузиазма.
— Ах, как
— Уже лучше.
Разомлев после еды, они молча лежали, но в конце концов Марку это наскучило, и он, протянув Кэтрин руку, потащил ее за собой в море, где следующие полчаса они плавали и плескали друг в друга водой, словно дети. Выйдя из моря, они легли, чтобы обсохнуть под жаркими лучами солнца, и вели беседу до тех пор, пока Кэтрин не почувствовала, что глаза у нее слипаются. Она зевнула и устроилась поудобнее, прикрыв голову шляпой.
— Просыпайся, спящая красавица, — раздался у нее над ухом шепот.
Она сонно потянулась, провела кончиком языка по запекшимся губам и вдруг почувствовала, как губы Марка коснулись ее губ. Кэтрин судорожно вздохнула, Марк моментально отпрянул и виновато посмотрел на нее.
— Извини. Я боялся, что ты обгоришь, если будешь долго спать.
Но она и так уже вся горит! И пусть это, зло сказала себе Кэтрин, послужит тебе уроком, чтобы ты не играла с огнем.
4
— Я окликал тебя, пытаясь разбудить, и даже тянул за большой палец ноги, — тихо сказал Марк. Он надел джинсы, и показал рукой на море. — Но ничего не действовало. А если мы в самое кратчайшее время не двинемся, то потребуется вертолет, чтобы выбраться отсюда.
Кэтрин бросила взгляд на море и увидела приближающиеся с неимоверной скоростью волны прилива. В одно мгновение она была одета, вещи — упакованы, и они начали нелегкое восхождение по тропе, показавшейся им на пути наверх в два раза круче. Когда наконец они достигли вершины. Марк бросил свою сумку, скинул с плеч рюкзак Кэтрин и, тяжело дыша, плашмя упал на траву. Виновато улыбаясь, Кэтрин опустилась рядом с ним.
— Прости. Я не была тут целую вечность и забыла какая здесь крутизна. Видимо, теперь этой тропинкой пользуются нечасто. Раньше она была в лучшем состоянии.
— И я тоже, — еле ворочая языком от усталости, произнес Марк, поднимая на нее глаза. — Не следует забывать, что я приехал сюда отдыхать.
— Ничего страшного, — подбодрила его Кэтрин. — Ты можешь вернуться в гостиницу, принять ванну, выспаться, а после этого пообедать.
— Заманчивая программа, — ответил он, все еще тяжело дыша. — Только в ней есть один изъян.
— Какой же?
— Мне придется делать все это одному. — Их взгляды встретились, и он усмехнулся. — Кстати, прошу простить меня за поцелуй. И пусть сорвал я его украдкой, но был он таким сладостным! Во всяком случае для меня.
Кэтрин пожала плечами.
— Твой поцелуй действительно разбудил меня, а именно для этого он и предназначался. Мне повезло, что я была не одна.
Усталости как ни бывало, Марк вскочил и, потянув Кэтрин за руку, заставил подняться.
— Ведь ты не ходишь сюда одна?
— Нет.
— Обещай, что и дальше не станешь этого делать, — с жаром воскликнул он.
Кэтрин удивленно взглянула на него.
— Хорошо. Успокойтесь, доктор.
Марк немного успокоился и передернул плечами.
— Я вдруг представил, что ты осталась одна, вода подступает, и никого нет поблизости… — Он вздрогнул. — Когда мне завтра за тобой заехать?
Кэтрин уставилась на носок туфли, которым в задумчивости водила по песку.
— Если ты поедешь из гостиницы в направлении Кардигана, то примерно в миле по пути туда есть перекресток, там еще стоит почтовый ящик. Я буду там в восемь.
Марк удивленно взглянул на нее.
— Какая секретность! А как ты объясняешь свое отсутствие, когда проводишь со мной время?
— Я рассказала матери, что познакомилась с пареньком, приехавшим отдохнуть на несколько дней. — Кэтрин смущенно улыбнулась. — И это святая правда, за одним лишь исключением — ты далеко уже не паренек!
На следующий день приподнятое настроение Кэтрин не осталось незамеченным матерью и всеми работающими в саду. День выдался трудным, но она с жаром бралась за дело всюду, где требовалась помощь, и чувствовала себя на седьмом небе от счастья.
— Ты возьмешь машину? — спросила Беатрис, когда Кэтрин вошла в дом.
— Нет. Марк заедет за мной.
— Сюда? — Беатрис встревожено взглянула на нее. — Почему ты не предупредила? Я не одета…
— Не сюда, — успокоила ее Кэтрин. — Я пойду на перекресток. Мы встречаемся там.
Беатрис Эшли осуждающе посмотрела на дочь.
— Неужели ты меня стесняешься?
Кэтрин стало не по себе.
— Нет, конечно. Поверь, мама, когда наступит время, я с радостью приведу к нам в дом мужчину, чтобы представить его тебе по всем правилам. А это просто парень, приехавший сюда отдохнуть. На следующей неделе он уезжает. Но тебе незачем волноваться, — улыбаясь, добавила она, — он вполне приличный молодой человек.
Мать тяжело вздохнула.
— Надеюсь, что это так, дорогая. Ты сегодня прекрасно выглядишь. Этот парень не знает, какой чести удостоился. Нечасто мне выпадает случай видеть тебя в платье.
Не будь у Кэтрин этого светло-зеленого платья, купленного по случаю свадьбы подруги в начале лета, вряд ли у нее нашелся бы достойный наряд, чтобы выглядеть под стать элегантной небрежности доктора Марка. Обычно она носила джинсы, брюки или столь короткие юбки, что от одного их вида у матери повышалось давление. Платье же, наоборот, было длинным, и хотя его достаточно глубокое декольте позволяло демонстрировать загар, но тем не менее оно не вызывало родительских волнений.