Житие мое 2003
Шрифт:
Намек дошел!!!!
Мы рванули во все четыре стороны и успели даже пробежать метров десять (со скоростью, делающей честь супермену), но тут петарда сказала злобно-приведенческое "УыыыыАУУУУУУУУУУУУ!!!!" и, взлетев, по касательной кинулась за Ленкой. И догнала, вонзившись ниже пояса, но выше колена.
— Кажется, в меня попали! — резко остановившись, умирающим голосом пролепетала Ленка и, распахнув руки, в лучших традициях дешевых боевиков стоймя рухнула в снег. Петарда, продолжая шипеть и завывать, торчала у нее из… эээ… пуховика. Под наш с мужем истерический рогот не менее
Убедить Ленку, что ее не пробуравило насквозь, оказалось намного труднее! Она наотрез оказывалась вставать, требуя вызвать пожарников, МЧС и скорую… пока не вернулась петарда, видимо, решив закончить свое черное дело. Скрежеща на последнем издыхании, она воткнулась в снег перед ленкиным носом, и такого экстренного воскрешения медицина еще не видывала!!!
…Как ни странно, на пуховике не осталось даже пятнышка… но Ленка почему-то вежливо отказалась встречать с нами этот Новый Год…
#
Хэппи нью… вээээээээ:-))))
Степень раскаяния: Дурачусь:-)
Самый лучший праздник — это утро после праздника прошедшего! (Свернуть)
Во-первых, вся та бессовестная и прожорливая сволочь, имеющая наглость именовать себя Гостями, уже не отравляет тебе аппетит, и без того подпорченный шестью часами пребывания у плиты, а во-вторых, салаты настоялись и приобрели неповторимый вкус месива с отдушкой стоящей в том же холодильнике копченой скумбрии (особую пикантность она придает торту).
А самое лучшее послепраздничное утро — это первое января, потому что не надо идти на работу, а бессонная ночь весьма располагает к валянию в постели с книжкой и содержимым холодильника.
И надо же было случиться такой подлянке — гости, наплевав на общеизвестное правило "Хлебушек я и дома могу поесть", схарчили все хлебо-булочные изделия в доме, включая черствый батон, уже приговоренный к котлетам!
Тоскливо заглянув в пустую хлебницу и полный холодильник (ну не могу я есть свою любимую "шубу" без хлеба!!!), я оделась и пошла… нет, поволокла ноги в близлежащий магазин.
Первый этап — до лифта — я кое-как преодолела и, войдя и в глубокой задумчивости нажав кнопку, минут пять тупо пялилась на стенку с изображением некоей части мужского тела с соответствующей подписью, пока до меня не дошло, что я как бы по прежнему пребываю на своем этаже. Только за уже закрывшимися дверями.
Я с возрастающим возмущением попрограммировала по кнопкам (14 этажей, черная и красная). Нажалось все, но лифт висел мертво, как винда ХР профи под msblast'ом.
— Блин, — с чувством сказала я. Это короткое и емкое слово неожиданно привело жернова судьбы в движение. Как и лифт, который резким скачком провалился примерно на метр вниз.
— Твою мать, — выразилась я еще конкретней, но уже намного тише и осторожней. Лифт угрожающе заскрипел, но сдержался.
— То есть мама… мам-ма!!! — жалобно заскулила я, когда верхний свет потух и загорелся аварийный, веселенького оранжевого оттенка. Не к месту (то есть очень даже к месту, но совершенно зря!) вспомнилась книга А.Хейли "Отель". В частности — последняя глава. Правда, лифт там падал с куда большей высоты, но меня и три этажа как-то не вдохновляли…
Я представила, как меня выковыривают из сплющенного лифта и резко расхотела кушать вообще, с хлебушком или без оного. Зато подумала, что по технике безопастности в лифте вообще-то неплохо бы держать ведро — специально для таких случаев.
И тут, когда, можно сказать, все нескушанное мною содержимое холодильника прошло перед моим тоскливым внутренним взором, я услышала Всевышний Глас. (Не путать с Гласом Всевышнего, ибо я сомневаюсь, что оный станет общаться со мной из закопченного динамика под потолком лифта, к тому же с такой трагически-похмельной интонацией).
— Хто там? — хрипло и мученически вопросил Глас. Красная кнопка со щелчком отскочила, но я поспешно нажала ее снова, чтобы Глас не решил, что аварийный вызов ему померещился.
— Я!!! — радостно заорала я. — между третьим и вторым застряла!!
— Нашла время… — простонал Глас, и я услышала отчетливое звяканье. Увы, бульканьем оно не сменилось, и вместе него раздался такой трепещущей стон, что мне и в самом деле стало неловко тревожить так глубоко скорбящего товарища. Но тут лифт снова проскочил вниз и я безжалостно возопила:
— Выташите меня отсюда!!!!
— Оххххх… — Надеюсь, у Гласа ведерко имелось. Не хотелось бы думать, что вызванная моим воплем реакция пришлась на пульт управления лифтами. После долгой страдальческой паузы Глас прохрипел: — А вы кнопочки понажимайте… вдруг он сам поедет…
Я мстительно нажала снова отскочившую красную кнопку.
— Никуда он не едет! Зато очень даже падает, и мне это не нравится!!
— А нафиг было в него садиться? — резонно полюбопытствовал Глас. — Молодая, здоровая, могла и по лестнице ножками…
Я подумала, что могла бы сделать этими ножками еще кое-что. Во все подвернувшиеся под них места. Вообще-то да, физически могла, но практически наша лестница обособлена от лифтов, свет на ней не горит, и под покровом интимной темноты на ней справляются все физиологические нужды, от сексуальной до большой, причем всеми представителями животного мира. А после данной конкретной ночи я вполне могла там наткнуться на зверски изнас… избитый труп Деда Мороза, ибо местные наркоманы и извращенцы нашу лестницу тоже очень любили.
— Это в последний раз!!! — клятвенно соврала я.
— Не-а… — печально отозвался Глас. — Не могу…
— Почему?! — офигела я, представив некий утвержденный министерством жилищно-комунального хозяйства план по разбившимся в лифтах писательницам, за невыполнение которых лифтеров лишают премии.
— Потому что мне х…во, — честно признался Глас, подкрепляя свое признание красноречивым звуком. — Вот разве что бригаду спасателей вызвать…
Я заорала, что согласна даже на пожарников с милицией и собаками, лишь бы меня наконец извлекли из этого гроба на тросиках.