Жития Святых — месяц июнь
Шрифт:
Игумения Вриенна, видя опустевший монастырь, с печалью вошла в церковь, упала на землю и горько зарыдала.
Фомаида, успокаивая ее, говорила:
— Перестань госпожа и мать моя. Ибо Бог силен в скорби и напасти сотворить и облегчение (1 Кор.10:13). Он поможет нам перенести находящие на нас бедствия (Сир.2:10). Вспомни, разве был кто, верующий и Бога, посрамлен, и пребывающий в страхе Божием оставлен без Его помощи?
Вриенна ответила:
— Да, госпожа моя Фомаида, всё так; но что мне делать с Февронией? Куда ее скрыть и сохранить? Какими глазами я буду смотреть, когда варвары поведут ее, как пленницу?
Тогда Фомаида сказала:
— Воскрешающий мертвых, Господь может
Когда они пришли к Февронии, Вриенна опять горько зарыдала. Феврония же, посмотрев на Фомаиду, спросила:
— Что означают слёзы нашей матери Вриенны?
Обернувшись к ней Фомаида отвечала:
— Из-за тебя эти материнские слезы, так как ты молода и красива. Вот придут к нам жестокие мучители, чтобы причинить нам великие скорби: нас, старых женщин, они тотчас же убьют, тебя же, молодую и красивую лицом девицу, они сохранят, чтобы прельстить соблазнами мира, — и мы боимся, что льстивыми словами и насилием они погубят девство твое и лишат тебя чертога, уготованного твоим Небесным Женихом.
Тогда Феврония сказала:
— Молю вас, помолитесь обо мне ко Господу, чтобы Он призрел на смирение мое — укрепил мою немощь и подал мне терпение, как подает Он всем рабам Своим, возлюбившим Его от всего сердца.
На это Фомаида ответила:
— Дитя мое, Феврония! Наступает время подвига. Если нечестивые мучители будут соблазнять тебя льстивыми словами, золотом, серебром и многоценными одеяниями, или какими-либо суетными прелестями мира сего, — будь осторожна и внимательна к себе, — не слушайся их увещаний, чтобы тебе не потерять награды от Господа за прежние труды свои. Смотри, чтобы не сделаться тебе посмешищем диавола и игралищем идолов. Помни, что нет ничего славнее девства, и велика награда, ожидающая девственниц. Ибо жених девственниц бессмертен, и всем любящим Его подает бессмертие. Итак, госпожа моя, потщись достигнуть того, чему ты посвятила всю жизнь свою. Блюди себя, дочь моя, чтобы тебе не лишиться залогов твоего блаженства — т. е. благодати крещения и иноческого пострига. Ибо страшен будет Господь, когда сядет на престоле славы Своей судить всех и воздать каждому по делам его.
Внимая этим словам, Феврония укреплялась духом м мужественно готовилась вступить в доблестную брань с диаволом. Потом она сказала Фомаиде:
— Хорошо сделала ты, госпожа моя, утвердив рабу твою в вере и соделав душу мою готовою к доблестному подвигу. Да будет же тебе известно, что если бы я не имела желания умереть за Жениха моего, то бежала бы, вместе с другими сестрами, чтобы укрыться от страшного страдальческого подвига. Но так как я от всего сердца люблю небесного Жениха моего, Которому я обручилась душою и Которому посвятила тело мое, то дерзаю пойти к Нему стезею мученичества, если Он удостоит меня пострадать и умереть за имя Его.
Вриенна, выслушав такие речи Февронии, сказала ей:
— Дочь моя, Феврония! вспомни мои труди и заботы о тебе, вспомни, что с двух лет я приняла тебя на попечение из рук кормилицы твоей, — и что до настоящего дня никто из мирян даже не видал лица твоего. До нынешнего дня я блюла тебя, как зеницу ока. А что теперь мне делать с тобою и как блюсти тебя, я уже не знаю. Блюди себя сама, чтобы не опечалить старости моей, не уничтожить трудов, какие я, духовная мать твоя, приложила к твоему воспитанию. Поминай страстотерпцев, которые прежде тебя мужественно и доблестно страдали за Христа и получили теперь венец от Него, среди коих были не только мужи, но также женщины и дети. Вспомни Ливию и Леониду — этих славных сестер, которые мужественно положили за Христа души свои. Ибо Ливия и Леонида, одна будучи усечена мечем, а другая — ввержена в огонь, обе вместе пошли в чертог своего Небесного Жениха. Помина двенадцатилетнюю отроковицу Евтропию, которая была замучена вместе с матерью. Не всегда ли удивлялась ты послушанию и терпению ее? Ты знаешь, как судья, разрешив ее от уз, хотел ее устрашить стрелами, думая, что она побежит от них. Но вот она услышала голос матери своей, говорящий ей: «дитя мое, Евтропия, остановись», — и отроковица мужественно стала как столб недвижимый, пока не была вся изранена стрелами: тут она пала на землю, предавши дух свой Господу. Отроковица эта была проста и неучена; а ты сама хорошо изучила Божественные книги и была доброю учительницей многих. Итак помысли, сколь мужественно тебе подобает стать за Господа твоего.
Это и многое другое говорили они друг с другом, пока не прошла ночь и не наступил день.
Когда воссияло солнце, в городе поднялось великое смятение. Это вошли в город Селин и Лисимах, воины которых начали уже хватать многих христиан и бросать их в темницу. Некоторые эллины сказали Селину о находившемся в городе женском монастыре. Селин тотчас же послал воинов взять всех инокинь. Воины, придя к монастырю, окружили его со всех сторон и, секирами разрубивши двери, вошли внутрь его, как дикие звери. Схватив Вриенну, они хотели мечом убить старицу. Но Феврония, видя опасность, упала к ногам воинов и начала громко взывать:
— Заклинаю вас Богом, — убейте сначала меня, чтобы я не видала смерть госпожи моей.
Когда Феврония так вопияла, пришел туда комит Прим; он с гневом отогнал воинов и спросил Вриенну:
— Где же остальные инокини, которые пребывали в этом монастыре?
Вриенна сказала:
— Все в страхе бежали.
Тогда комит сказал:
— О, если бы и вы бежали вместе с ними! Но и теперь вы свободно можете сделать это и бежать, куда хотите, — я оказываю вам эту милость.
Сказав это, он вышел из монастыря и отвел с собою воинов. Когда он пришел в преторию к Лисимаху, тот спросил его:
— Правда ли говорили нам, что вблизи есть тут христианский монастырь?
— Правда, — сказал комит.
Затем, отведя Лисимаха в сторону, наедине сказал ему:
— Почти все инокини разбежались из монастыря того, и не нашел я там никого, кроме двух стариц и одной молодой инокини. При этом имею поведать тебе нечто дивное, что я видел в монастыре том: видел я младую черноризицу, столь великой красоты, что таких красивых женщин я никогда не видал доселе. Бог свидетель, что я истину говорю тебе. Увидев ее, я удивился благолепию лица ее, и если бы она не была одета в убогие одежды, и почел бы ее достойною стать женою тебе, господину моему.
На это Лисимах ответил:
— Если я не хочу преступать заповеди моей матери и проливать кровь христианскую, но желаю всячески щадить христиан, — то как же я могу быть соблазнителем невест Христовых? Никогда я этого не сделаю; но я обращаюсь к тебе, господин мой, с усердною просьбою: изведи стариц тех и молодую черноризицу из монастыря и сохрани где-нибудь, чтобы они не попали на мучение в руки Селина, дяди моего.
Когда они так говорили друг с другом, один из злейших воинов, бывший в монастыре, услыхав беседу их, немедленно отправился к Селину и рассказал ему, что они нашли в женском монастыре весьма красивую девицу, и что комит советует Лисимаху взять ее в жены.
Селин, исполнившись ярости, тотчас же послал воинов, чтобы они сторожили найденных там черноризиц, не давая им возможности скрыться. Затем послал некоторых ближайших и вернейших слуг своих, чтобы они посмотрели на ту девицу и узнали имя ее. Те пошли и, возвратившись, сказали Селину, что в поднебесной, наверное, не найдется ни одной женщины, которая могла бы сравняться красотою своею с виденной ими девицей. После таких слов Селин тотчас же послал глашатая кричать в городе, чтобы на утро следующего дня все жители обоего пола и всякого возраста, собирались смотреть на подвиг юной девицы Февронии.