Жития святых на русском языке, изложенные по руководству Четьих-Миней святого Димитрия Ростовского. Книга первая. Сентябрь

Ростовский Святитель Дмитрий

610

611

612

613

614

615

616

617

618

619

620

621

622

623

624

625

626

627

628

629

630

631

632

633

634

635

636

637

638

639

640

641

642

643

644

645

646

647

648

649

650

651

652

653

654

655

656

657

658

659

660

661

662

663

664

665

666

667

668

669

670

671

672

673

674

675

676

677

678

679

680

681

682

683

684

685

686

687

688

689

690

691

692

693

694

695

696

697

698

699

700

701

702

703

704

705

706

707

708

709

710

711

712

713

714

715

716

717

718

719

720

721

722

723

724

725

726

727

728

729

730

731

732

733

734

735

736

737

738

739

740

741

742

743

744

745

746

747

748

749

750

751

752

753

754

755

756

757

758

759

760

761

762

763

764

765

766

767

768

769

770

771

772

773

774

775

776

777

778

779

780

781

782

783

784

785

786

787

788

789

790

791

792

793

794

795

796

797

798

799

800

801

802

803

804

805

Жития святых на русском языке, изложенные по руководству Четьих-Миней святого Димитрия Ростовского. Книга первая. Сентябрь

Предисловие

Минеи-Четьи святого Димитрия Ростовского издавна и неизменно

служат излюбленным чтением для русского православного народа. Изложенные славянским языком, Минеи-Четьи в течение XVII и XIX столетий разошлись во множестве экземпляров. Печатание их продолжается доселе, и требования на них не прекращаются. Но в последние годы наряду с этими требованиями в Московскую Синодальную типографию стали поступать заявления о желании иметь Минеи-Четьи на русском языке. Число таковых заявлений с каждым годом все более и более возрастает, что служит ясным свидетельством о настоятельной потребности в таковом издании. Чтобы удовлетворить этой потребности, Управляющий Московской Синодальной типографией С. Д. Войт принял на себя заботы об издании Миней-Четьих в переложении на русский язык. Его ходатайство об этом, встретив просвещенное сочувствие и энергичную поддержку со стороны господина обер-прокурора Святейшего Синода К. П. Победоносцева, его товарища П. И. Остроумова, увенчалось успехом, и в мае 1900 года Святейшим Синодом было разрешено Московской Синодальной Типографии приступить к первому изданию Миней-Четьих на русском языке.

Для изготовления этого обширного издания при Московской типографии учреждена Комиссия, в состав которой вошли многие духовные и светские лица, преимущественно с высшим богословским образованием¹. Председателем Комиссии состоит преосвященный Парфений, епископ Можайский, которому, по определению Святейшего Синода, поручена и цензура нового издания Миней-Четьих.

Согласно выработанному плану, в основу издания положен текст Миней-Четьих святителя Димитрия. Кроме того, в тех случаях, когда в Минеях только указана память святого, сведения о нем заимствуются из Пролога. Текст житий святых сопровождается разнообразными объяснительными примечаниями. В издание будут введены также жития местночтимых русских, юго-славянских и грузинских святых. Что касается русских святых, то Комиссии предстоит составить многие жития вновь, пользуясь для этого рукописями, находящимися в различных библиотеках и монастырях нашего отечества. Так как составление новых житий требует продолжительных исследований и сношений с различными учреждениями, то, чтобы не задерживать выхода в свет давно ожидаемого издания, решено печатать жития русских святых по мере их изготовления отдельными выпусками, которые потом будут соединены в особые дополнительные к четырем месяцам третные книги, а пока в очередные месячные книги войдут полные и проложные жития, находящиеся в Минеях-Четьих Димитрия Ростовского.

В выборе и обработке агиографического материала при составлении житий русских святых Комиссия пользуется указаниями профессора Московской Духовной академии и Московского университета В. О. Ключевского. В издании принимает также участие профессор того же Университета М. И. Соколов, взявший на себя труд составления житий святых русских — ростовско-ярославских и некоторых славянских святых. Редакционные же работы по изданию Миней-Четьих возложены на помощника Управляющего типографией А. С. Орлова и справщика типографии А. Н. Соловьева.

Жития и похвалы святых подобятся светлостию звездам: якоже бо звезды, положением на небеси утвержденны суть, всю же поднебесную просвещают, тыяжде и от индиан зрятся, ни сокрываются от скифов, землю озаряют, и морю светят, и плавающих корабли управляют; ихже имен аще и не вемы множества ради, обаче светлой доброте их чудимся. Сице и светлость святых, аще и затворены суть мощи их во гробех, но силы их в поднебесной земными пределы не суть определенны: чудимся тех житию и удивляемся славе, еюже Бог угодившия Ему прославляет.

Симеон Метафраст

Введение

I

"Поминайте наставников ваших, которые проповедывали вам слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их. " (Евр. 13:7)

Повествования и записи о жизни и деяниях святых подвижников и исповедников, различными подвигами угодивших Богу, существуют в Церкви христианской с первых времен ее бытия. Начало этим повествованиям было положено святым евангелистом Лукой, описавшим в книге Деяний святых апостолов подвиги и страдания первоверховных учеников Спасителя нашего и других Его последователей. Несколько ранее этого святой апостол Павел в одном из своих Посланий дал христианам заповедь поминать своих наставников, запечатлевших веру во Христа своею жизнью и мученическою смертью. Следуя примеру боговдохновенного повествователя и соблюдая заповедь первоверховного апостола, христиане всегда тщательно сохраняли сведения о жизни и деяниях святых. Первыми по времени были записи и сказания о святых мучениках. В деле распространения и утверждения христианства мученичество имело весьма важное значение. Твердость и непоколебимость страдальцев, кои мужественно шли на смерть за свою веру, так сильно действовали на сердца язычников, что нередко сами мучители, видя безропотность своих жертв, обращались к христианству. Таким образом, кровь христианских мучеников была, по выражению Тертуллиана, семенем новых христиан. Точно записывая дни кончины святых мучеников, христиане собирались в эти дни для празднования их памяти. «Замечайте дни, — писал своему клиру святой Киприан Карфагенский, — в кои умирают исповедники Христовы, чтобы мы имели возможность праздновать памяти их вместе с памятями мучеников». С этой целью в Церкви христианской были особые писцы, которые записывали все, что происходило с христианами в темницах и судилищах. Таковых писцов, как известно, во время первых же гонений на христиан поставил в различных округах Рима святой Климеин. Несмотря на то, что языческое правительство угрожало этим писцам смертной казнью, записи продолжались беспрерывно во все время гонений на христиан². Эти записи, в которых, можно находить иногда подробные сведения о вопросах судей-мучителей и ответах на них страдальцев, известны под названием мученических актов. Среди таких актов встречаются целые судебные дела, составленные во время самого суда над мучениками. Это копии с официальных судебных протоколов, которые христиане за дорогую цену приобретали у язычников. Дни кончины мучеников праздновались не только в тех церквах, к коим принадлежали сии мученики, но и во всех других, так как христиане каждой церкви о мучениках, среди них пострадавших, извещали другие церкви. Так церковь Смирнская, в коей принял мученическую кончину святой Поликарп, отправила послание об этом церкви Филадельфийской и просила передать это послание другим церквам. Описания страданий святых мучеников пользовались большим уважением. Они были читаемы в церковных собраниях вслед за Священным Писанием. Как можно заключить из мученических актов святого Игнатия Богоносца, обычай этот уже существовал во 2-м веке. В древнем житии мученика Евстратия указано и время чтения страданий святых — именно на утрени после пения псалмов. А в 418 году Карфагенский собор постановил правило — в дни памяти мучеников читать в церкви об их страданиях. Когда гонения на христиан прекратились, и Церковь Христова заняла в государстве господствующее положение, в ней явились заботливые и благоразумные люди, поставившие себе целью собрать воедино все записи и повествования о мучениках. Первым из таковых собирателей был Евсевий Памфил, епископ Кесарийский³. Он сначала собрал жития мучеников Палестинских, пострадавших при императоре Диоклетиане. Затем, по преданию, он обратился к Константину Великому с просьбой выписать из всех судебных учреждений Греко-Римской империи мученические акты. По императорскому указу все подобные дела были высланы Евсевию, и он, на основании этих актов, составил «Собрание древних мученичеств». Сборник содержал в себе сказания о мучениках, епископах, исповедниках, святых женах и девах по всем епархиям. Он состоял, по мнению одних, — из двадцати, а по свидетельству других — из шестнадцати книг. Но уже в начале 7 века сборник Евсевия был такой редкостью, что списков с него не могли найти ни в Александрийской, ни в Римской Церквах. Неудивительно после этого, что труд Евсевия в целом своем составе до нас не дошел, и только некоторые его части можно находить у других писателей. По всей вероятности, книга Евсевия вскоре после своего появления была распространяема и дополняема следующими собирателями и составителями житий, так что скоро потеряла свой первоначальный вид и имя первого своего составителя. Кроме того, ввиду трудности и дороговизны переписки всей книги Евсевия, ее разделяли на части, каковые и встречаются в более поздние времена в письменности разных стран. Кроме Евсевия, в деле собирания воедино житий святых известен святой Маруфа, епископ Месопотамский. Он описал страдания мучеников, пострадавших в Персии, с историческою точностью. «Что касается, — говорит святой Маруфа, — мучеников, коих все муки, приговоры и смерть я описал, то при некоторых из них сам я был очевидцем, так как они пострадали в мое время. Историю же более ранних мучеников я писал по повествованию престарелых епископов и правдолюбивых, стоящих доверия пресвитеров, которые сами были очевидцами деяний мучеников, совершившихся в их время». Распространив и утвердив Свою Церковь кровью мучеников, засвидетельствовавших мужественным терпением и бесчисленными страданиями истину своей веры⁴, Господь наш Иисус Христос указал и другие способы ко спасению и прославлению Его последователей. После жестоких гонений, колебавших, но не погубивших Церковь Христову, Господь даровал ей мир и спокойствие и в это время явил в ней новых Своих угодников. Среди христиан воссияли великие подвижники, прославившиеся кто учением и проповедованием слова Божия, кто святостью своей жизни и наставлением других в добродетелях, кто постом и добровольным умерщвлением тела и страстей, кто другими различными трудами и деяниями. Как страдания мучеников христианских были тщательно и подробно описываемы, так и труды новых подвижников не оставлены были в забвении. Появился новый ряд церковных повествований об угодниках Божиих. Эти повествования мы находим, кроме некоторых церковно-исторических сочинений, в различных более или менее кратких сборниках, каковы патерики, синаксари и тому подобное⁵. Ряд греческих патериков, которые ходили под общим названием ????????, ??????????, ???????? ??????, составился в продолжение 15–16 веков. Наиболее известные из них: 1) Великий Лимонарь⁶ Египетский, до нас не сохранившийся, из которого произошли патерики Скитский и Азбучный (изречения святых старцев); 2) Лавсаик, повествующий о Египетских подвижниках, жития коих описал в 5 веке очевидец епископ Палладий для правителя Каппадокии Лавса; 3) История боголюбцев, то есть сирийских подвижников, составленная Феодоритом Кирским († 457 г.); 4) Собеседование (или Диалог), содержащее повествования о жизни и чудесах Италийских подвижников, написано около 593 года святым Григорием Великим, который был назван по этому труду Двоесловом, и через сто шестьдесят пять лет после того переведено с латинского на греческий язык; 5) Луг Духовный, заключающий в себе изречения, чудеса и подвиги преподобных отцов Палестины, Египта и Сирии, собранные монахом Иоанном Мосхом († 622 г.). Все перечисленные памятники — акты мученические, сборники сведений о подвижниках и другие — и послужили основанием для месяцесловов, синаксарей и Миней-Четьих, то есть расположенных по месяцам чтений о жизни и подвигах святых. Из греческих месяцесловов и синаксарей известны следующие: 1) Месяцеслов, составленный по воле императора Василия (в 10–11 вв.); 2) Петров Синаксарь, по составу древнее Месяцеслова Василия (старшая рукопись 1249 г.); 3) Кларомонтанский Синаксарь 11–12 века, близкий по составу к Петрову Синаксарю. Кроме того, было два вида стишных синаксарей, названных так потому, что в них перед каждым сказанием находились два или три стиха в честь святых. Стишные синаксари составлены в 12–13 веке на основании упомянутых нестишных. По свидетельству Феодора Студита, в конце 8 века в Церкви христианской уже существовало двенадцать книг Миней-Четьих. Содержание их было разнообразное. Кроме житий, в них стали вносить слова знаменитейших отцов Церкви на великие праздники. Некоторые мученические акты или древние сказания о подвижниках начали переделывать в похвальные слова. Кроме того, некоторые древние жития стали излагать новым, более изящным и красивым слогом. В этом последнем роде произведений всех превзошел своими трудами известный Симеон Метафраст. По поручению императора Константина⁷, он должен был, насколько это было возможно, собрать все древние жития и расположить их по месяцам и числам. Движимый великой ревностью к славе святых подвижников, Симеон не только собрал повествования о них, но многие из них переработал, отчасти сократил и, что важнее всего, старинную, тяжелую и во многом неудобопонятную речь заменил современным ему чистым и лучшим слогом⁸. Переработанных Симеоном житий некоторые насчитывают около пятисот. Кроме того, сто двадцать два жизнеописания составлены им вновь. К житиям святых Метафраст присоединил похвальные и поучительные слова на праздники Господни, Богородичные и некоторых святых, избранные из творений великих отцов и учителей Церкви.

II

Как в древней христианской, так и в Русской Церкви строго соблюдался обычай чтения житий святых во время церковного Богослужения. Более употребительным было чтение на утрени, по шестой песни канона, вслед за кондаком и икосом, с коими краткое житие проложное имело весьма близкое родство⁹. Вследствие этого, в Русской Церкви весьма рано уже существовал Пролог в славянском переводе. Первоначально он носил название синаксаря, затем по первой своей статье — ????????, то есть предисловие — был назван прологом. Прологов славянских было три вида. В основании первого лежит греческий месяцеслов императора Василия, дополненный во второй половине 11 века Студийским иноком Илиею (памяти из Петрова синаксаря) и Константином, митрополитом Мокисийским (шестьдесят пять пространных сказаний). Второй вид пролога был составлен у славян на основании первого и древних Миней-Четьих. Третий — стишный, переведен в 14 веке с древнейшего вида греческого стишного Пролога¹⁰. Славянский перевод Миней-Четьих надо относить также к первым векам славянской письменности. Правда, от этого времени не сохранилось всех двенадцати книг Миней-Четьих: именно — от 11 века дошла одна мартовская книга в юго-славянском списке, от 12 же века — отрывок майской¹¹. Но на основании списков 15 века (13 и 14 веков нет), кои повторяют очень древние, следует думать, что в 10–11 веках славяне имели полный перевод Миней-Четьих за все двенадцать месяцев. Славянский перевод сделан был с Миней греческих, подвергнувшихся незначительному влиянию переработок Метафраста. Очень рано появились в славянских переводах патерики. В славянских рукописях большей частью употребляется название патерика Скитского безразлично для патериков различного состава, хотя Лимонарь в большинстве случаев называется патериком Синайским, или Цветником. Русские рукописи патериков Синайского и Скитского относятся уже к 12–13 векам и были известны многим писателям 13 века. С 16 века патерики сохранились во множестве списков и имели большое употребление. Впервые на Руси патерик — Луг Духовный был издан в 1628 году. Собеседование святого Григория Двоеслова было переведено в 1671 году Симеоном Полоцким. В глубокой древности были переведены с греческого языка на славянский торжественники (?????? ??????????). Они делятся на два вида. Первый — Минейный — в порядке своих статей примыкает к Месячным Минеям, именно статьи его расположены в порядке праздников по месяцам и числам всего года, начиная с сентября. Этот вид содержит похвальные слова на Господские и Богородичные праздники, жития святых и сказания о происхождении праздников и церковных торжеств. Второй вид торжественников — Триодный — имеет статьи, расположенные по порядку Триодей Постной и Цветной, то есть по неделям, с Недели мытаря и фарисея до Недели всех святых. Большую часть статей этого вида составляют поучения, применительно к значению недели, и несколько похвальных слов. Переведенный в Болгарии Минейный торжественник перешел на Русь весьма рано, ибо имеется русский список его уже 12 века. История изменений Минейного торжественника на Руси сводится главным образом: 1) к уменьшению греческих житий, 2) к пополнению русскими статьями, 3) к слиянию с Триодным торжественником. В 18 веке, по образцу древних Минейных торжественников, был составлен новый, отчасти на основании печатных прологов и Евангелий. Торжественник Триодный также был переведен в Болгарии. Изменение торжественника этого рода на Руси сводится: 1) к дополнению словами Кирилла, епископа Туровского (12 в.), и 2) к внесению в 15 веке слов Григория Цамблака (старшая рукопись в библиотеке гр. Уварова 1473–1477 гг.¹²). В то же время с постепенным возрастанием Церкви Русской постепенно умножались и жизнеописания русских святых. Первыми составителями таковых были: Иаков Черноризец (Мних) (1074–1088), коему принадлежит житие святых Бориса и Глеба, и преподобный Нестор, написавший два сказания — одно о святых Борисе и Глебе, а другое — о преподобном Феодосии Печерском. В письменности 15 века появляется Печерский патерик, составленный в подражание патерикам греческим¹³. Он представлял собой собрание кратких, исполненных чудес, повестей о подвижниках Печерского монастыря и о самом монастыре. В основу патерика положены повести епископа Владимирского Симона¹⁴ и монаха Печерского монастыря Поликарпа. Четырнадцать сказаний Симона написаны в форме послания к Поликарпу. Девять из них повествуют о чудотворцах Печерских и пять — о чудесах, сопровождавших построение главной Печерской церкви. Собрание сказаний Симона по его же рассказам дополнил Поликарп, написавший одиннадцать повестей также в форме послания к архимандриту Печерскому Акиндину. К этим основным частям патерика присоединены впоследствии вместе с некоторыми позднейшими статьями и произведения более раннего времени: поставленное во главе патерика житие преподобного Феодосия, написанное Нестором, и сказания, «что ради прозвася Печерский монастырь» и о первых черноризцах Печерских, взятые из Начальной летописи и приписанные в патерике тому же Нестору, но составленные каким-то постриженником и учеником преподобного Феодосия, вероятно, Сильвестром, который был потом игуменом Михайловского монастыря в Киеве. Многочисленность дошедших до нас списков Печерского патерика свидетельствует, что он был любимой книгой наших предков¹⁵. Жития русских святых сначала имели преимущественно характер записи, или «памяти», о святом. Это был сухой сжатый рассказ, лишь изредка оживляемый речью действующего лица или заимствованием из Библии. Но с умножением переводных греческих житий и особенно под влиянием церковно-ораторских произведений, каковы похвальные слова и поучения на праздники святых, с 15 века жития русских святых получают новый вид. Первым из таковых произведений было житие святого Петра митрополита, составленное святителем Киприаном. «Праведнику подобает похвала, — говорит составитель в предисловии к житию, — и я, привлекаемый любовью к пастырю, хочу малое некое восхваление принести святителю». При таком взгляде на жизнеописание святого, как на похвальное ему слово, Киприан прежнее житие святителя Петра нашел слишком простым и сухим, не отвечающим такой задаче. Поэтому он написал вновь более подробное и витиеватое житие, закончив его торжественным похвальным словом святителю. Это новое направление в области житий русских святых еще более утвердил и развил инок Епифаний¹⁶. В составленных им житиях Стефана Пермского и Сергия Радонежского в обилии употреблены ораторские приемы и дан простор «добрословию», или красноречию. Наиболее же видным деятелем в составлении житий русских святых был Пахомий Логофет¹⁷. В церковном мире современной ему Руси он считался представителем книжной учености, всех превзошедшим разумом и мудростью. Поэтому и великий князь, и митрополит, и Новгородский владыка, и игумен Троице-Сергиева монастыря — все обращались к Пахомию с просьбой написать о том или другом святом. В своих произведениях Пахомий установил ту однообразную литературную форму жития, которой потом много подражали русские «списатели» житий. Новую эпоху в истории русской агиографии составляет деятельность митрополита Макария¹⁸. Его время было вообще обильно новыми житиями русских святых. Это обилие объясняется канонизацией многих святых на Соборах 1547 и 1549 годов. После первого из этих Соборов епархиальные архиереи собрали жития, каноны и чудеса новых великих чудотворцев и, освидетельствовав их на Соборе 1549 года, установили по этим житиям и канонам праздновать многим новоявленным русским святым. Но главным делом Макария были его Великие Минеи-Четьи. Будучи еще Новгородским архиепископом, Макарий принял на себя труд собрать всю духовную письменность своего времени или, говоря его собственными словами, «все книги чтомые, которые в Русской земле обретаются». Об этом своем труде так говорит сам Макарий: «Писал есми сия святые великие книги в Великом Новгороде, как есми там был архиепископом, а писал есми и собирал и во едино место их совокуплял дванадесят лет¹⁹, многим имением и многими различными писари, не щадя сребра и всяких почестей, но и паче же многи труды подъях от исправления иностранских и древних пословиц, переводя на русскую речь, и сколько нам Бог дарова уразумети, толико и возмогохом исправити, иная же и доднесь в них неисправлена пребысть и сия оставихом по нас могущим с Божиею помощью исправити». В Москве Макарий пополнил свой сборник значительным количеством произведений, не входивших в первоначальный новгородский его состав. Содержание Макарьевских Миней-Четьих весьма разнообразно. В них под каждым числом помещаются два пролога²⁰, содержащие в себе краткие сведения о житии или мучении святого, о дневном празднике и разные мелкие статьи назидательного чтения, к дневному празднику не относящиеся; затем помещены подробные жития святых, повествования об открытии мощей, ранее существовавшие в многочисленных сборниках или отдельно, слова похвальные и торжественные, помещавшиеся в особых сборниках, именуемых торжественниками. Кроме этого, в Макарьевских Минеях помещены и другие известные тогда произведения духовной литературы, большая часть книг Священного Писания, многие творения святых отцов, а также славянских и русских иерархов и духовных писателей, патерики (между ними и Киево-Печерский) и тому подобных²¹. Вообще это была полная энциклопедия тогдашней русской духовной образованности. В 1600 году в Московском Чудовом монастыре окончены составлением Четьи-Минеи, в тринадцати книгах, «занеже ноябрь месяц росплетен надвое». В настоящее время сохранилось лишь одиннадцать книг. Содержание их так определено во введении к каждому месяцу: «А в них писаны праздничные слова и пророческие проповеди, и апостольские мучения и похвалы, и всех святых жития, и мучения святых мученик и святых мучениц, и жития и подвиги преподобных и богоносных отец, и святых преподобных жен страдания и подвиги, и с новыми чудотворцы, в них же и патерик Киевские печеры, да иных книг…» Среди последних, между прочим, помещены Патерик Синайский и Римский Беседовник папы Григория Великого. От Четьих-Миней митрополита Макария Чудовские отличаются отсутствием прологов и меньшими заимствованиями из торжественников; есть и новые статьи, не внесенные в сборник Макария. Столетием, позже Макарьевских Миней, в 1627–1632 годах, составлены Минеи-Четьи монаха Троице-Сергиева монастыря Германа Тулупова. В состав их вошли почти исключительно жития и сказания о русских святых. Почти в то же время над Минеями трудился священник Христорождественской церкви в Сергиевом Посаде Иоанн Милютин. С тремя своими детьми он в продолжение восьми лет (1646–1654 гг.) переписывал жития святых. «Писах же, — говорит он в предисловии, — с монастырских Миней-Четий», то есть с Миней Троицкой лавры, составленных Германом Тулуповым. Некоторые дополнения сделаны по печатному Прологу 1642–1643 годов. Иоанн Милютин не просто собирал статьи, но и перерабатывал их. В его Минеях есть немало статей и житий русских святых, кои не находятся в Минеях Макарьевских. В послесловии к каждому месяцу помещено следующее четверостишие: «Небеси убо высота неиспытаема, земли же широта и долгота неосяжаема, морю же глубина неизмерима, святых же чудеса неисчетна и недоумеваема»²².