Жития Святых. Месяц декабрь
Шрифт:
— Правда, много грешила эта душа, но когда заболела, начала плакать и исповедывать грехи свои Богу; и если простил ее Бог, то Он знает почему: Он имеет власть. Слава Его праведному суду!
Тогда ангелы, посрамив бесов, вошли с душою в небесные ворота.
Потом увидел блаженный, что ангелы несут еще другую душу, а бесы выбежали к ним и кричат:
— Что вы, носите души, не узнав их, как, например, несете и эту — корыстолюбивую, злопамятную, разбой произведшую!
Отвечали ангелы:
— Мы хорошо знаем, что, хотя она и сделала все это, но плакала и горевала, исповедывала грехи и подавала милостыню; за это простил ее Бог.
Бесы же начали говорить:
— Если уже эта душа достойна милости Божией, то возьмите и берите грешных со всего мира! Чего же мы будем трудиться!
Отвечали на это ангелы:
— Все грешники, исповедующие свои грехи со смирением и слезами, получат прощение по милости Божией, а кто умирает без покаяния, тех судит Бог.
Так посрамив лукавых духов, ангелы прошли мимо. Еще увидел святой, как несли душу одного боголюбивого человека, целомудренного и милостивого, любившего всех; бесы, увидев ее издали, скрежетали зубами, а ангелы Божий выходили ей навстречу из небесных ворот и так приветствовали ту душу.
— Слава Тебе, Христе Боже, что Ты не оставил ее в руках вражиих, но избавил ее от преисподнего ада.
Через некоторое время блаженный Нифонт увидел, как бесы влекли душу в ад. Это была душа одного раба, которого господин изнурял голодом и бил; он не стерпел такого мучения, и, по наущению беса, взял веревку и удавился. Ангел же хранитель его шел вдали и горько плакал, а бесы радовались. Плачущему же ангелу было поведено Богом идти в город Рим и охранять одного новорожденного младенца, которого там в это время крестили. Преподобный видел и еще одну душу, которую несли в воздухе ангелы, а их встречали полчища бесов; не дошли они и до четвертого мытарства, как бесы отняли из рук святых ангелов ту душу и с поруганием бросили в бездну. Это была душа одного клирика церкви святого Елевферия; этот клирик постоянно прогневлял Бога блудом, чародейством и разбоем, умер же он внезапно без покаяния, и была радость бесам.
Преподобный построил церковь в Царьграде во имя Пречистой Богородицы, жил при ней и многих неверных обращал ко Христовой вере. Не перенес диавол того, что Нифонт многих отвлек от бесовского соблазна, и пришел к нему со множеством бесов, около тысячи; они ночью напали на святого и хотели мучить; все его жилище было полно бесов. Он же силою крестною запретил им и, с помощью Божией и пособием святого ангела, взял каждого из них по одному, давая им по тысяче ударов, пока они не поклялись ему не подходить даже к тому месту, где произносится имя Нифонта.
Беседуя однажды с братией о пользе душевной, Нифонт вспомнил следующее.
"Был, — рассказывает он, — в этом городе, у одного знатного человека раб, по имени Василий, ремеслом портной, дурного нрава, сквернослов, непокорный и скоморох; он проводил все свое время в играх и в плотских нечистых грехах с прелюбодеями и не слушал наставлений своего господина. Дивным же Промыслом милосердного Владыки, он получил спасение таким образом: попущением Божиим за людские грехи случился большой голод, и начали хозяева прогонять от себя своих рабов по недостатку пищи; прогнал и Василия господин его. Ушел Василий и в первый же день продал одежду, чтобы достать себе пищи, потом начал ходить нагим и просить милостыню, а была тогда зима, и он мерз и трясся от стужи. Наконец, он в изнеможении лег на одной улице, через некоторое время у него отгнили пальцы на ногах, а потом и самые ноги. Василий все терпел, считая это наказанием за свои грехи, и ничего не говорил, кроме как: "Слава Богу за все!" Так пролежал он два месяца на улице, без крова, плача и рыдая о грехах. Случайно шел той дорогой один христолюбец, по имени Никифор. Увидев страдальца Василия, он велел своим рабам отнести его в свой дом, где с любовью успокоил его, своими руками постелил ему постель и накормил его. Через две недели, в субботу, больной Василий начал говорить:
— Радостен для меня ваш приход, ангелы святые, отдохните немного и пойдем.
Они же сказали:
— Нет, иди скорее, ибо тебя зовет Господь.
— Немного подождите, — отвечал Василий, — пока отдам долг, взял я взаймы у одного друга моего десять медниц и до сего времени не отдал, как бы меня не задержал за это на воздухе диавол.
И ангелы ждали, пока Василий, собрав десять медниц, не послал их тому, кому был должен, и тогда он предал дух свой Богу.
— Вот видите, дети, — закончил свой рассказ Нифонт, — каковы судьбы Божий и как, по Своему желанию, спасает Он грешника".
Пришел однажды блаженный с учеником своим помолиться в церковь, которая примыкала к так называемым палатам Апония, где святитель совершал божественную службу, и вот отверзлись у святого духовные очи, и увидел он огонь, сошедший с неба и покрывший алтарь и архиерея; во время же пения трисвятого, явились четыре ангела и пели вместе с певцами. А когда читали апостольское послание, он увидел святого Апостола Павла, наблюдающего за чтецом сзади, когда же начали читать Евангелие, то слова, как светильники, поднимались к небу. Во время перенесения даров, открылась церковная завеса и раскрылось небо, и ощущалось чудное благоухание, потом стали сходить вниз ангелы с пением: "Слава Христу Богу!" Они принесли прекрасного отрока, поставили его на дискос[775], а сами окружили престол и служили честным дарам, два же серафима и два херувима, паря над его головою, покрывали своими крылами. Когда наступило время освящения даров и совершения страшного таинства, один из светлейших ангелов приступил и, взяв нож, заколол отрока, кровь он выпустил в святую чашу и, положив отрока на дискосе, сам стал снова с благоговением на свое место. Потом началось причащение Божественных Тайн, и увидел блаженный, что у одних из причащавшихся были лица светлые, как солнце, а у других темные и мрачные, как у эфиопов. Стоявшие туг ангелы смотрели, как кто приступает, и увенчивали причащавшихся достойно, а от недостойных отворачивались и гнушались ими. По окончании святой службы, он увидел, что отрок вдруг опять оказался целым — на руках ангельских, и вознесся на небо. Это впоследствии сам преподобный рассказывал своему ученику, который и записал это на пользу многим.
Однажды святой, идя в церковь Пресвятой Богородицы, которую он сам построил, увидел, что по дороге идет эфиоп, очень печальный, это был князь бесовский, шли за ним и другие бесы. Когда они подошли ближе и услышали церковное пение, то начали меньшие бесы бранить своего князя, говоря:
— Смотри, как имя Иисусово прославляется теми, которых мы когда-то держали в своей власти, — где же наша сила? Ее одолели, и царство наше разрушилось. Так поносили бесы своего князя, а он сказал им:
— Не печальтесь, не унывайте, я скоро так сделаю, что оставят христиане Иисуса и будут славить нас.
Они отошли немного и встретили тридцать мужей; князь бесовский подошел к одному из них и пошептал ему на ухо, — и тот помутился в уме, начал срамословить, смеяться и петь бесстыдные песни, потом встретили музыканта, который шел и играл. Блаженный увидал, как один эфиоп связывает всех одной веревкой и тащит за музыкантом, и все они пошли с пляской за ним, много народу пристало к ним, и пошли дальше, — и плясали, и пели срамные песни: ибо бесы тащили их, зацепив за сердце. Один же богатый человек, смотревший из своего дома, дал музыканту медную монету, чтобы поплясали перед ним. Когда музыкант положил монету в свой карман, то бесы взяли ее и послали в ад к отцу своему сатане и сказали ему:
— Радуйся, отец наш! Это Алазион, князь наш, прислал тебе жертву, которую принесли наши враги — христиане, дав медных денег за игры.
Взяв ее, сатана обрадовался и сказал:
— Старайтесь, дети, чтобы росла наша жертва, и побеждайте христиан.
И потом опять возвратил монету в карман музыканту. Блаженный же Нифонт, видя это духовными очами, с горечью сказал:
— О, горе приносящим через игры жертву бесам!
И наставлял слушателей, чтобы береглись скверных и бесчинных игр, так как они — от диавола. Однажды, после молитвы, святой был в состоянии духовного восторга и увидал обширное поле, одинаковой длины и ширины, и на нем стояло множество эфиопов, разделенных на полки, всех полков было триста шестьдесят пять — по числу тяжких грехов. Один самый темный эфиоп пересчитывал воинов, устраивая полки, будто к битве, и говорил: