Живая душа

Трутнев Лев

Машина выбралась на увал. Далеко ударил в степь сильный свет фар, растворился в ней.

– А если их много? – Мальчик представил деда, окруженного крепкими браконьерами.

– И многих надо уметь задерживать. Подход нужен особый.

– А для чего у тебя пистолет?

– На крайний случай, когда выхода не будет – жизнь придется защищать. – Дед вдруг сбросил газ, притормозил. – Вроде свет вон там гуляет? – Он показал рукой в сторону.

Далеко в степи туда-сюда полосовали долгие всполохи автомобильных фар, рассекая темноту.

– Зверей

светят! – забеспокоился егерь. Он открыл дверцу, и мальчик услышал знакомые хлопки далеких выстрелов. – Надо ехать! – тронул машину дед. – Браконьеры!

Стремительно, без всякой осторожности, понеслась машина по степи, без дорог, напрямую. То стерня [63] , то хиленькая трава мелькали впереди. Мальчик не робел. Раз дед рядом, чего бояться? Неожиданно что-то темное преградило путь свету. Дед резко тормознул: пологий извилистый овражек отсек их от недалекого теперь, шарящего по степи света.

63

Стерня – остатки соломы на корню.

– Совсем забыл про него, – огорчился дед, – надо бы правее держаться. – Он обернулся к мальчику: – Ну что, попробуем переехать?

Мальчик кивнул.

Машина проскочила передними колесами встречный бугор, дернулась и заглохла.

– Зацепились. – Дед открыл дверцу, полез в темноту. – Копать придется.

Мальчик хотел выйти из машины, но дед крикнул:

– Ты сиди, обойдусь! Жалко вот, светуны уйдут. – Он открыл багажник. – Понаблюдай за ними.

Дед долго гремел чем-то сзади, бормотал непонятное про себя, а мальчик следил за столбами света, перемещающимися за увалом.

И вдруг свет пропал. То ли за лесом скрылся, то ли вовсе был погашен. Непробиваемая стена густой темноты стояла вокруг, лишь небо искрилось звездами да далеко справа горели огни их деревни.

Появился уставший дед. Машина надсадно зарокотала, затряслась и медленно выехала из овражка. Дед облегченно вздохнул.

– Видел, куда они направились?

– Там были, – показал мальчик влево.

– Это они к тальникам покатили.

– Где мы коз видели? – не забыл летней встречи мальчик.

– Именно там, – кивнул дед. – Боюсь, что они косуль и стреляли.

Мальчику представился оранжевый, с белыми пятнышками по спине косуленок, длинноухий, и сердце у него защемило.

– Может, не их? – холодел от жалости мальчик.

– Может, и не их, зайчишек.

Дед снова гнал машину в темноту, напрямую, и они замолкли в нервном напряжении.

Впереди зачернели тальники. Машина, покачиваясь, пошла вдоль их опушки.

– Не видно: ушли. – Дед вглядывался в освещенное пространство. – Долго я проковырялся. А может, и заметили нас, куда-нибудь заехали между кустами. – Он остановился, вытянул из кармана, пришитого на чехле сиденья, ракетницу. – Зверье не хочется пугать, а посветить нужно. – Дед вставил в ствол ракетницы патрон. – Пусть знают, что не простая машина за ними гналась.

Выстрел ударил в уши, хотя дед и высунул ракетницу наружу. Мальчик аж зажмурился от внезапного ослепительного света. Розовый шарик, закатываясь под самое небо, сыпал искры, широко выхватывая из темноты тальниковые заросли. Но и на этот раз никого не удалось увидеть.

– Небось удрали, – успокаивался егерь.

Шарик с искрометным треском сгорел, и совсем непроницаемая тема окружила машину. Но тут дед зажег фары.

Едва машина обогнула кусты, как далеко, под увалом, замелькали красные точечки задних фонарей какого-то автомобиля.

– Зря мы с тобой радовались! – как выдохнул дед. – Это они, светуны. – Он бросил машину в крутой вираж и газанул. – Пристегнись, а то вылетишь в стекло!

И затрясло, забросало машину в стремительной гонке. Мальчик успел защелкнуть страховочный ремень и уцепился за щиток панели. Свет бил в темноту мощно и широко, и красные точки приближались, становились больше, круглее. Машина, что шла впереди, по неторной дороге, не торопилась. Люди, ехавшие в ней, не старались убегать или прятаться. С разгона обогнал их дед и засигналил светом, останавливаясь.

В опущенное стекло высунулся мужчина в очках и крикнул:

– Пьяный, что ли, под колеса прешь?

Дед шустро полез из машины. Мальчик замер, притаил дыхание, следя за ним, за чужой машиной-вездеходом, за человеком в очках.

– А-а, знакомый! – Дед, наклонившись к боковому стеклу, разглядел кого-то в чужой машине.

– В чем дело? – Задняя дверца вездехода открылась, и мальчик узнал того охотника, который толкнул деда на сходнях.

– Фарами вы светили у тальников? – спросил дед. – Я выстрелы слышал.

Мальчик отстегнул ремень, потянул руку за спинку сиденья и нащупал холодную рукоятку ракетницы. Он решил постоять за деда, если будет нужно.

– Не городи зря огород. – Долговязый не стал вылезать из машины. – Мы стояли под кустами, закусывали и ничего не видели и не слышали. Тем более никого не светили.

– Вы браконьерили! – стоял на своем дед. – Чую, что вы! Покажите, что у вас в багажнике!

– Э, не балуй! – сказал очкарик. – Ты не сотрудник милиции, не имеешь права на догляд.

– А то что за кровь? – Дед наклонился к задней дверке.

– Утиная, егерь, утиная… – Долговязый вел себя спокойно и уверенно, ехидно ухмылялся. – Так что зря ты машину бил, догоняя нас.

– Да нет, не зря. Фамилию я твою знаю, номер машины тоже – вот и составлю протокол, коль не показываете багажник, а там пусть разбираются, кто повыше.

– Не мути воду, старик! – озлился очкарик. – Сейчас это не пройдет: другие времена…

Вездеход рокотнул мотором, обдал пылью откачнувшегося деда и покатил небыстро, спокойно.