Живая мишень
Шрифт:
Как там его называли за глаза, — и друзья, и враги? Типпу Тип назвал ему это слово однажды ночью, много лет назад. Сказал в пьяной одури, когда они сцепились друг с другом у запятнанной мочой стены в каком-то сыром африканском переулке, совершив ужасное убийство.
Гиена. Да, именно так его многие называли. Гиена.
Скоро весь мир узнает, что у Гиены очень много острых клыков. Он смотрел на стрелки своих часов, фосфоресцирующие в темноте. Почти час. Где же там задерживается Типпу и его столь важный пассажир? Уже было поздно, и предстояло сделать
В тот момент с самой вершины подъездной аллеи послышалось неохотное и приглушенное ворчание двигателя старого «Даймлера». Сней глубоко вздохнул и позволил себе на мгновение расслабиться, возможно, впервые за много недель. Месяцы неустанного планирования остались позади. Он не упустил ни одной детали начиная от технических и логистических элементов до самых что ни на есть повседневных включая моду. Бин Вазир озаботился покупкой недорогой женской одежды западного стиля (заказав ее через Интернет) и даже выбором мягких кожаных сумок на длинном ремне, которые завтра возьмет с собой каждая женщина.
Карты городов и весей США он тоже заказал через Интернет. Карты на самом деле очень ценная штука. Карты и, конечно же, футбольные мячи!
Он даже придумал эмблему «путешествий в Новом Мире» для сумок: сине-зеленый земной шар в окружении оливковых ветвей, которые удерживают в клювах два голубя. И под ней написал прекрасный лозунг:
Сней смотрел, как свет фар «Даймлера» змеится по подъездной аллее, время от времени исчезая за черными стволами пальм. Мгновение спустя гигантский черный автомобиль подъехал к нему и остановился. Он услышал громкий щелчок, и человек, скрытый до этого полумраком заднего сиденья, открыл дверь.
— Добрый вечер, Сней, — сказал гость со своеобразным акцентом. Худой пожилой индус обладал высоким девичьим голосом. — Садитесь, садитесь! С вами все в порядке, я надеюсь? Да?
— Я в порядке, спасибо, — ответил Сней, устраиваясь на сиденье. Автомобиль осел под его весом. Сней? Ему не понравился вольный тон доктора — уродливого маленького педика. Длинный конский хвост из засаленных седых волос прилип к затылку его лысеющей головы. На клювоподобном носу взгромоздились толстые черные очки, увеличивая и без того огромные, словно у насекомого, глаза.
Он всегда сцеплял пальцы рук на своем маленьком пузе, как будто это был горшок золота, или клад драгоценных монет. «Нет, — подумал бин Вазир раздраженно, — в этом человеке ничто не вызывает восхищения, кроме его умственных способностей».
Типпу с хрустом включил первую передачу, и машина затряслась по дороге, уходящей глубоко в джунгли.
Этот индус, доктор Сунг, всегда спешил что-нибудь сказать, как будто в его мозгу скапливалась информация и требовала немедленного высвобождения.
— Я и понятия не имел, что вы — такой пламенный оратор, мой дорогой Сней! Такое возбуждение! И все эти прекрасные женщины! О, это было потрясающе! Невозможно было сдержать чувств!
— Вы были там? Вы ведь не были приглашены, доктор.
— Я прокрался в боковую дверь, знаете ли, и сел у самого входа. Посмотрите на мой жакет! Он весь промок от пота. У вас какие-то проблемы с отоплением, да? Эта старая гостиница незаметно превращается в руины! Вам нужно…
— И никто не остановил вас? Вы просто вошли и сели?
Маленький человечек, казалось, просто наслаждается раздражением бин Вазира.
— Да, никто. Очень уж возбуждающей была ваша речь, Сней.
— Ну ладно. Все ли у нас готово? — прервал его Сней.
— Можно так сказать. Ваша лекция о моих бомбах «пигскин» была просто великолепна. Жаль вот только, что у меня возникли с ними кое-какие проблемы.
— Проблемы? — Сней подался вперед, и его пульс резко участился. Если это маленькое дерьмо вдруг… — Какие еще проблемы?
— Они не функциональны, видите ли, — захихикал Сунг. — Не взрываются.
— Значит, не взрываются.
— Нет. Не взрываются.
— Типпу, — сказал Сней в рупор, — притормози, когда мы доедем до клетки. Я хочу показать доктору молодых рептилий. — В его висках колотилась кровь. Он стоял на пороге триумфа. Ничто не должно было помешать…
— Вы имеете в виду драконов? Нет-нет, не нужно этого делать, Паша. Я просто хотел немного пощекотать вам нервы. Хи-хи-хи! Никаких проблем, Сней, никаких проблем. Пожалуйста, будьте…
— Значит, у нас всего лишь незначительные проблемы? Я имею в виду, с «пигскинами»?
— Нет. Нет. С «пигскинами» проблемы серьезные.
— Серьезные? — взревел Сней и немедленно обхватил руками тощую шею доктора, тряся его из стороны в сторону. Он уже собирался раздавить трахею мужчины большими пальцами.
— Остановитесь! — прохрипел Сунг.
— Мерзавец, думаешь, меня можно одурачить? — кричал разъяренный Паша в его левое ухо. — Кто защитит тебя теперь? Американцы и британцы поубивали всех твоих иракских друзей, и твоих приятелей Одея и Кусея! Вытащили твоего милого благотворителя, Саддама, из одной дыры и засунули в другую! А других оставили ползать под обломками! Жители Саудовской Аравии, иранцы, даже твои соотечественники отреклись от тебя! Даже пакистанцы ненавидят тебя, ничтожество! А ты смеешь заявлять мне, что все мои планы идут к черту? Если ты немедленно не скажешь мне, что все готово, я убью тебя прямо здесь!
— Отпустите меня! Я не могу дышать! Я буду говорить!
Сней отшвырнул его в угол, как мешок цыплячьих костей. Маленький мазохист. Проблема была в том, что доктору нравилось это. Это был один из секретов его успеха и долгой жизни. Когда его так трясли, он приходил в восторг. Другое дело — драконы.
— У тебя есть тридцать секунд до того, как мы подъедем к клетке с комодскими драконами, маленький уродец. Так что лучше тебе заговорить.
Доктор прижал руки к горлу, с нескрываемым удовольствием растирая свою безжалостно истерзанную плоть.