Живая вода
Шрифт:
– Ко мне можно и не соваться, – так же невесело продолжил Кашеедов. – Со второй попытки нам уйти уже не удастся. А я ведь ещё хотел свою машину взять, нам столько кататься!
Аркадий знал, что у друга один автомобиль на двоих с отцом, даже формально это машина отца, хотя на ней чаще ездил Василий.
– Отец не стал бы возражать? – спросил Басистый просто для того, чтобы поддержать разговор.
– Мои родители к маминой сестре уехали, к морю. Она в Туапсе живёт.
– Там сейчас бархатный сезон, – мечтательно продолжил Басистый.
– Как думаешь, возле батиного гаража нас караулят?
– Я
Солнце стояло в зените, а значит, время приближалось к обеду.
– У нас в руках такая вещь, – грустно продолжил Аркадий, – за которую когда-нибудь нам кучу денег отвалят, а сегодня пообедать не на что.
– Я тоже есть хочу. На полный желудок, глядишь, соображать лучше будем, а сейчас никакие мысли в голову не идут, – проскулил Кашеедов. У него хватило бы денег на пирожки, но он ещё не созрел настолько, чтобы делиться своими личными средствами с другом, он ещё надеялся на то, что расходы будут делиться честно – пополам, как, впрочем, и предполагаемые доходы.
– Это беда всех русских гениев. Мы не можем найти своим изобретениям практического применения. Ум у нас философский, умозрительный. Согласен, Василий?
– Ты только сейчас философию не разводи. Я тебя не для этого в долю взял, – прервал его Кашеедов. – Пораскинь-ка мозгами, где быстро раздобыть денег.
– Счёта в банке, извини, Василий, у меня нет.
– Значит, нужно заработать, и заработать как можно скорее, – требовательно произнёс Кашеедов.
– Ты смешной такой. Что я, фокусник, что ли? Шляпу дай, я из неё выну тебе денег, сколько захочешь! – с обидой отозвался Басистый.
– Ну конечно! Умный ты парень, Аркаша, а дурак. Мы же и в самом деле можем в цирке фокусы показывать!
Басистый изумлённо уставился на приятеля, а тот с воодушевлением продолжил:
– Для этого, конечно, придётся потратить несколько граммов водички. Надо кого-нибудь оживить в цирке при широкой публике. Циркачам, наверное, хорошо платят.
– Слушай, а не ты ли о секретности говорил, артист? Тысяча человек увидит чудо, какая уж тут тайна будет?
– Какая может быть конспирация после того, как мы чуть не попали в засаду у тебя дома? Да о нас давно все знают: и госорганы, и мафия.
Басистый всё-таки не до конца ему поверил, но ничего другого предложить не смог, поэтому друзья сели в автобус и поехали в цирк.
Трёхэтажное, круглое в основании здание цирка, стены которого были увешаны яркими афишами, флажками, фонариками и ещё бог знает чем, стояло на такой же круглой площади, выложенной брусчаткой. В центре площади находился небольшой симпатичный фонтан. Его украшала скульптурная композиция: три дельфина, играющие в мяч, причём мяч – большой каменный шар – дельфины держали только кончиками своих носов. В сторонке стоял детский поезд – несколько вагончиков, разрисованных фигурами героев мультфильмов, который в выходные дни катал ребятишек по площади. Сегодня у фонтана, да и в самом цирке было малолюдно. Центральные двери были закрыты. Молодым людям пришлось обойти здание, чтобы найти служебный вход, маленькую обшарпанную, покрытую дерматином ещё в год постройки здания дверь.
Старичок на вахте посоветовал им обратиться к администратору.
– Альбина
– Замечательно, – прервал словоохотливого и наблюдательного коллегу Кашеедов. – Где нам её найти?
– Налево и прямо до конца коридора, по лестнице на второй этаж, а там увидите.
Поблагодарив дежурного, приятели направились по указанному маршруту. Постучали в дверь с табличкой «Главный администратор» и услышали красивый грудной голос, которым разговаривают в быту оперные певицы:
– Входите!
По стенам небольшой комнаты были развешаны многочисленные афиши с автографами знаменитых артистов цирка. И сама Альбина Витальевна была похожа на артистку. За густым слоем косметики её возраст определить было невозможно. Из пышной причёски у неё выглядывала заколка с умопомрачительной искусственной розой. На плечах – синее, как глаза ангела, пончо, искусно связанное вручную. Туфли на каблуках такой высоты, что впору было эту женщину саму показывать в цирке, восхищая зрителей умением ходить на таких ходулях. Однако громадные каблуки были ей необходимы, ведь даже с ними администраторша едва доставала до плеча Басистого, не говоря уже о Кашеедове. Женщина была до того необычная, яркая и сексапильная, что в голове не укладывалось, как она может проводить вечера со спицами в руках, однако это было самым любимым её времяпрепровождением, которому она предавалась всегда, когда имелась такая возможность.
Восхищённые её сногсшибательным видом, молодые люди забыли, зачем пришли. Некоторое время они просто без слов разглядывали её. Наконец, насладившись произведённым эффектом, она прервала молчание.
– Слушаю вас.
Альбина Витальевна была не в духе. Десять минут назад, закрывая дверь в машине, она сломала ноготь, безукоризненный акриловый ноготь с дорогим французским маникюром, и теперь горевала о том, что нарушилась вселенская гармония, что она сама стала безобразной уродиной, и ходить ей в таком постыдном виде ещё три дня, потому что куда-то уехала её любимая маникюрша.
– Мы можем демонстрировать уникальные фокусы, – неуверенно начал Басистый.
– Уникальных фокусов не бывает, – с неудовольствием протянула администраторша.
Чувствуя, что интонации Басистого звучат малоавторитетно и не особо убедительно, Кашеедов вступил в разговор сам. Накачанный, атлетически сложенный Василий более подходил на роль циркового силача. «Ему бы гири подкидывать и подковы гнуть, а не фокусы показывать», – профессиональным взглядом отметила Альбина Витальевна. Она была женщина добрая, но сломанный ноготь незаживающей раной терзал её душу, поэтому самозванцы раздражали её сегодня.
– Все фокусы давно известны, – холодно сказала она.
– Мы будем оживлять мёртвых! – пояснил Кашеедов.
– Было. Как его, знаменитый экстрасенс. Это для цирка не подходит. Вам лучше в центр традиционной медицины обратиться, там такие фокусы любят.
– Можно это дело эффектно обставить, – тем же неуверенным, губительным для предприятия тоном вставил реплику Басистый.
– Мы сделаем так, что будет смешно! – пообещал Кашеедов – он готов был пообещать что угодно, лишь бы ему дали шанс заработать грошиков.