Живая вода

Локалова Алиса

— Но ученым ты не стал, — заметил антимаг, прожевав наконец свой кусок.

— Как видишь, — Аянир провел рукой по лысому черепу. — А все из-за Аннаиры. Она как-то спросила отца, кто из нас займет его место, когда он состарится.

— И разозлилась, что отец назвал не ее? — предположил Джамир.

— Что ты! Со мной она бы еще договорилась, — цесаревич поджал губы. — То есть она верила, что меня она легко бы заставила делать то, что она скажет. Но мы с ней не могли наследовать власть.

— Почему?

— Бесплодие, — Аянир уставился в плошку с брусникой,

но видел как будто что-то другое. — Ты знаешь, что по арделорейским законам наследниками не могут быть бесплодные?

— Ну-у-у… — протянул юноша. — В моей родной деревне мужчина, не способный зачать ребенка, тоже не мог быть вождем. Иначе его наследником захотел бы стать любой человек — а кому это надо, чтобы все ссорились из-за того, кому быть вождем? Лучше уж сразу другого выбрать.

Цесаревич кивнул, все так же глядя в никуда. “Как же они оказались в Цитадели? — недоумевал Джамир. — Ладно я, пес безродный, никому не сдался, вот и отдали, когда попросили… Но императорские дети! Зачем им такому учиться?”

— Конечно, лучше, — проговорил наконец Аянир. — Но Аннаира пришла в ярость, когда узнала, что отец передаст титул не своим детям. Она устроила такой скандал… Сказала, что ненавидит его. Угрожала убить. Представляешь, девочка одиннадцати лет орала отцу, что перережет ему глотку и перепишет дурацкие законы…

Джамир такого себе не представлял. В его реальности капризных детей, которые повышают голос на родителей, пороли розгами.

— Хорошо, что никто из придворных этого не слышал, — цесаревич прикусил губу. — Даже императорскую дочь должны были казнить за покушение на жизнь императора. Но отец ее очень любил. Нас. Не спал после этого несколько дней. Аннаира тоже не спала. Злилась.

Он умолк. Через несколько минут встал из-за стола, повесил над очагом котелок с водой. Сел обратно. Посмотрел в свою миску, покивал каким-то своим мыслям, доел мясо, механически пережевывая жесткие куски.

— Тогда я впервые сделал что-то без ведома сестры, — теперь он посмотрел на Джамира. — У вас не принято считать, что женщина может командовать, но я верил, что сестра — лучший правитель для любого народа. Я предложил отцу сделать ее когда-нибудь советником будущего императора. А пока отправить нас туда, где Аннаира сможет дать выход своему гневу.

— И поэтому император сослал вас в Цитадель? — поразился Джамир.

— Не сослал, — цесаревич строго посмотрел на собеседника. — Отправил учиться. Несколько наших наставников приехали вслед за нами, несколько лет тайно жили возле Цитадели. Один из них занимал этот дом.

— Так далеко?

— Он тоже испугался Аннаиры, — признал Аянир. — Когда она начала захватывать Цитадель, все наши учителя беспокоились. Они ведь не дураки, знаешь, эти столичные наставники. Они быстро поняли, что Аннаира не хочет, чтобы наш отец узнал о ее успехах. Поэтому один из них тяжело слег от крайне заразной хвори, — он усмехнулся. — И поселился подальше от Цитадели. Отсюда он должен был отправить послание императору.

— Как она узнала об обмане? — нахмурился Джамир. — Здесь ведь несколько дней пути. Шпиона не подошлешь.

— Так же, как она узнает сейчас обо всех ваших провалах. Через зеркала.

Он подошел к очагу посмотреть, не закипела ли еще вода. Пузырьки только-только начали налипать на дно и подниматься к поверхности крошечными белесыми жемчужинами.

— Это я нашел способ общаться через зеркала, — пробормотал он. — Так что это целиком и полностью моя вина. Я многое узнал от антимагов про сущность магической энергии. Даже научился использовать заемную магическую силу, как чародеи используют свою. Ведь между нами всего-то разницы — они могут дотянуться до Сердца Мира, а мы — нет. Им легче управлять силой. Но и обычный человек способен иногда использовать магию. Через зелья, амулеты, артефакты, магических созданий вроде големов…

— Нас учили, что маги — это мутанты, которые разрушают своими действиями первоосновы, — заметил Джамир. — Что даже богиня Триединая — противное природе создание, которое позволяет красть силу у простых людей и использовать ее эгоистичным жрицам. А значит, все маги — опасные, противные мирозданию еретики.

— И что? — рассмеялся Аянир. — Вы все в это верили? В Цитадель учеников приводят либо нужда, либо зависть, — заметил он. — О, завистникам, ненавидящим чародеев, наверняка приятно было принять эту чушь за истину. А тебе?

Джамир замялся. Конечно, он попал к антимагам ребенком, как и сам Аянир, только был еще младше. Его отдала раненому антимагу, забредшему в их деревню, двоюродная сестра отца, когда стала слишком стара и бедна, чтобы о нем заботиться. Будь в их роду маг земли — он бы здесь не оказался.

— Нам ведь показали, как можно взаимодействовать с природой, чтобы вернуть магию в ее лоно и таким образом победить мага, — пожал плечами антимаг. — Я думал, это правильно. Думал, маги воры, крадущие чужие жизни…

— Не будь идиотом, друг мой, — поджал губы Аянир. — Это мы — воры. Или ты думал, что все эти ритуалы и обереги не имеют отношения к магии?

Джамир открыл рот. Моргнул. Тут же закрыл рот. “Так на чем же строится наша сила?” — задумался он.

Аянир снял с огня котелок, заварил травяной чай в маленьком глиняном чайничке.

— Взять хоть эти зеркала, — он поставил чайник на стол, кивнул на угол, увешанный рамами. — Не сами по себе ведь они передают сигнал?

— Н-наверное, — икнул Джамир. — Никто никогда не говорил, как это работает.

— Разумеется. Аннаира ведь и сама не знает.

Он разлил чай по круглым чашкам, зачерпнул маленькой ложкой горсть брусники, отправил в рот.

— Вот ты здесь уже неделю. Ничего интересного не ощущаешь?

Джамир задумался. Здесь он спал гораздо спокойнее, чем в Цитадели. А еще у него пропало ощущение, что за ним кто-то постоянно подглядывает. Зато сам он иногда замечал в зеркалах какие-то смутные фигуры.

— За мной будто больше никто не следит, — выдавил антимаг.

— Правильно, — кивнул Аянир. — Аннаира увидела в зеркале, как ты провалился в трясину. Зачем следить за мертвецом?