Живи и ошибайся 2
Шрифт:
Между прочим, наших крепостных приплывшее чудо-юдо ничуть не смутило. Рыбаки видели на Волге и более странные посудины. Бабы, конечно, крестились, кто-то в домах попрятался, а молодежь и детвора высыпали на берег.
— Выбора нет — пойдём обозом по берегу, — вынес я вскоре вердикт, окончательно разочаровавшись.
Чуть позже капитан парохода нас познакомил с судном.
— У господина Всеволжского комфорт и удобства, но грузы его пароходы не возят, — пояснял капитан разницу между прогулочным и рабочим судном. — Наш «Гонец» тоже в Пожве строили, но для купеческих надобностей.
Общая длина была метров тридцать. Половину этого расстояния занимала система вращения колёс и управление пароходом. Палуб было две. Вернее, имелись каюты для персонала рядом с трюмом, над ними для господ помещения и верхняя палуба с парусиновым тентом.
— Картины и груз поплывут на пароходе, а сами в карете на лошадях, — поддержал меня Лёшка. — Налегке мы их догоним и встретимся в Нижнем.
Вечером под руководством деда подробно на карте прикидывали маршрут. Получалось, что от нас до Нижнего Новгорода по воде почти девятьсот верст. По дорогам будет где-то тысяча триста. Наученные предыдущим опытом, мы решили двигаться, как большинство купцов. То есть в противоположном направлении на восток, а не на запад. Вначале в Бузулук, затем в Оренбург. И уже от Оренбурга по тракту до Казани, и так далее. С учётом того, что пойдем налегке, а тяжеловозы у нас сильные кони, то скорость движения будет раза в два больше, чем у парохода.
На этом и порешили. Деда, Куроедова, Крендовского и батюшку отправим водным путём. Дороги в середине мая еще не просохли как следует, но без груза мы легко их преодолеем. Кроме того, в это время не так много обозов и путешественников, которые чинили бы нам препятствия по пути.
Куроедов такое разделение команды поддержал целиком и полностью. Я так понял, что ему хотелось на пароходе пройтись, чтобы при случае прихвастнуть. Но сосед согласился с тем, что долгая поездка скажется не самым лучшим образом на скаковых лошадях. А так мы их будем вести налегке позади повозок.
Пароход загрузили раньше, чем собрали обоз. Мы с Алексеем проводили нашу команду и ускорили собственные сборы. Много вещей с собой брать не стали, но приняли меры по собственной безопасности. Охранников взяли десяток, возниц с учётом сменных, кузнеца с переносной наковальней, плюс ружья обычные и медицинские со шприцами.
Своим мужикам и Михаилу Тыранову я дал распоряжение заворачивать всех богомольцев и паломников — святой старец убыл в Москву, вернётся к концу сентября.
Планы у отца Нестора были обширные. Он собирался по пути проповедовать и устраивать массовые молебны. В принципе, время для этого будет. Пусть просвещает крестьян или кто там придёт его слушать.
— Бьюсь об заклад, что Игорь Андреевич уговорит Куроедова на собственный пароход, — задумчиво произнёс Лёшка, глядя вслед уходящему судну.
— Знаешь, если мы и дальше будем получать чистой прибыли пятьдесят рублей с каждого рулона окрашенного в пурпур шёлка, то вполне реально построить собственное судно. Выгодное дело в плане скорости перемещения.
— Нужно мощнее. В этом корыте от силы тридцать лошадиных сил, — кивнул Лёшка на пыхтящую вдалеке посудину, — только пацанам играть, — припомнил он восторги детей, включая моего Максима.
Капитан согласился на мою просьбу и устроил небольшие катания для господ в ожидании груза и пассажиров. Визгу и криков было столько, что, наверное, в Самаре все слышали. Мои крепостные из числа молодёжи не были закомплексованы и радовались пароходу с той самой непосредственностью, что присуща любознательным умам. Ну и Максим, конечно, облазил посудину вдоль и поперек. Измазался в саже, чуть не вывалился за борт, разглядывая гребные колёса, но был на седьмом небе от счастья. Ещё года два, и буду брать сына в дальние путешествия.
Мы с Лёшкой отправились в дорогу восемнадцатого мая. Две кареты (одна пустая), шесть повозок, тоже почти не заполненные. Двенадцать тяжеловозов и два коня американской легкоупряжной породы — вот такой был наш состав.
По поводу американской лекгоупряжной породы мы посовещались с Куроедовым и решили назвать эту лошадь «Русская лекоупряжная». Про то, что аналогов в это время нет, я не стал говорить, соврав соседу. Мол, вывезли мы из Америки всё что было. И ни у кого в мире нет подобных коней.
Ксенофонт Данилович порывался взять ещё молодняк арабских скакунов, родившихся от нашего Принца Мая, но я его разубедил, напомнив, что цель поездки несколько иная.
Если быть объективным, то практического применения арабских скакунов в сельской местности я не видел. Этот конь для быстрой скачки и слишком дорогой. Безусловно, Куроедов мог себе позволить посылать к соседу курьера с запиской на арабском скакуне. Собственно, в нашем регионе он один и имел в конюшне лошадей этой породы. Остальные соседи могли похвастаться разве что орловскими рысаками. Те сами по себе неплохие, но государь император отчего-то предпочитал лошадей английской породы. Вообще-то в России Орловский конезавод был единственным в это время и конкурентов не имел. Надеюсь, со временем мы изменим ситуацию.
Наши тяжеловозы вне конкуренции для путешествия и работы в поле. Я продолжал восхищаться этими мощными животными, для которых ямы и глубокие лужи на дорогах всего лишь незначительное препятствие.
Всем хороши тяжеловозы, единственный их недостаток — жрут много. Не будем говорить о крестьянах, редко какой горожанин сможет позволить себе содержание такого коня. Неудивительно, что, завидев нас, встречные обозы и верховые всадники невольно притормаживали и с уважением пропускали.
До Нижнего Новгорода мы добрались за рекордное время в четыре недели. И уже на месте первым делом стали интересоваться, прибыл ли пароход. Оказалось, что ещё не было. Через пять дней я уже серьёзно обеспокоился. Лично расспрашивал старших артелей бурлаков и получал подтверждение, что такую большую посудину пропустить не могли, а «дымящий дьявол» частенько на Волге ломался.
Ещё два дня волнений, и наконец прибежал мальчишка с сообщением, что показались дымы «Гонца». Ну показаться-то они показались, но до причала в этот день пароход не дотянули. Только утром следующего дня мы встретили нашу группу во главе с батюшкой. Вид он имел чрезвычайно довольный и в то же время смиренный. В свой латаной дерюге сошёл на берег и привычным жестом благословил всех, кто оказался поблизости. Тут же подскочил какой-то помощник и поведал, что молебен старца Самарского состоится через три часа. Где и как именно, я не успел услышать из-за громких криков ликующих народных масс. Готов предположить, что пароходы вскоре перестанут называть «дьявольскими».