Живи и ошибайся
Шрифт:
Охрана у нас была. Фургон вполне себе комфортное спальное место. Жара стояла такая, что ночью в помещении не уснуть. В поместье я уже давно спал на балконе второго этажа. С утра девки мыли полы, закрывали окна и ставни, сохраняя таким образом в доме прохладу, но к вечеру и эти меры не помогали.
Потому путешествие и ночёвка почти под открытым небом не вызвали у меня отторжения. Жаль, из припасов только то, что в сухом виде имелось. Брать мясное в дорогу я не рискнул. Вообще-то у нас сейчас как раз какой-то летний пост и разрешено употреблять только рыбу. В гостях я таких ограничений не заметил, а вот дома Дмитрий Николаевич напомнил, что отец Михаил заходил и нравоучения устраивал.
В Мойке рыба была, но ловить её крестьяне не имели права без моего разрешения. Странная система, конечно. Дал отмашку на лов рыбы, а еще написал записку управляющему, чтобы тот выделил крестьянам соли. Зима предстоит сложная, надеюсь, люди сумеют сделать запасы.
Алексей что-то вдохновенно крестьянам стал рассказывать, но убедил или нет, я так и не понял. В любом случае голодать не будут. Опутаю их новыми долгами, выдам зимой продуктов и лично прослежу, чтобы не померли. Главное сейчас посмотреть, что именно происходит в деревнях.
В Херосимовке и Любовке дела обстояли неважно. Старосты отчитались с мрачным видом. Посевную провели, но уже видно, что зря зерно выкинули (мои поля не засеивали). Успокоил их тем, что помогу, не брошу в беде. Устраивать полив здесь было поздно, да и далеко они от реки. Разве что на будущее вырыть сеть каналов. Продолжая дышать пылью по просёлочным дорогам, добрались до того места, где раньше переплывали Мойку на лодках. Моста в этом месте никогда не было. Поставил себе в голове пометку, что можно бы его и построить. Не так уж широка речушка. Сейчас вообще обмелела и стала малопроходимой. Не брод, а сплошное болото. Зачем дядя так неудобно деревню купил? Наши кони, возможно, и перешли бы реку, но Алексей всех элитных коней в поместье оставил. Слишком жарко сейчас. Мы своих лошадок бережём, в пруду каждый день купаем, отборным овсом кормим, а для поездки взяли тех, что были раньше у дяди на конюшне.
Фрол, старший из наших охранников, послал кого-то выше по течению, а нам рекомендовал остановиться с ночёвкой на этом месте. Алексей потом, раздевшись, полез лично проверять реку. Перемазался в грязи с ног до головы. Топкий берег был метра три, но ему хватило, чтобы стать похожим на пугало. Кое-как он отмылся на середине (воды было по пояс), но по возвращении снова перепачкался. Пошёл второй раз с кожаным ведром, чтобы принести воды на помывку.
— Хорошо, комарья нет, — поведал Лешка, закончив с водными процедурами.
— Ни комарья, ни лягушек, ни рыбы, — поддержал я его рассуждения. — Ты-то вляпался в глину или просто грязь?
— Глина, только непонятно какая именно. Нужно пробовать. Я подробно изучал, что нам может перепасть в плане природных ископаемых, но сейчас всё немного отличается.
— Нефть у меня может быть? — озвучил я давно крутившийся вопрос.
— Не думаю. Нефть есть чуть севернее, неплохо бы там участок купить из неудобий и без деревень.
— Будущий Нефтегорск южнее, — припомнилось мне.
— С этой нефтью одни непонятки, — признался Алексей. — Самый пик добычи ее в Самарской области пришёлся на 1972 год. Тогда выкачали очень много. Но запасов в регионе оказалось мало. По идее, нефть сейчас никому не нужна. Её никто не ищет. Для личных нужд нам много не требуется, но наобум копать не стоит. Нужно хоть какие-то следы ее присутствия. А как это сделать, если все земли в чьей-то собственности?
На память Лёшка не жаловался. К тому же он, в отличие от меня, к переходу в прошлое готовился. Пока наши подручные устраивали лагерь, кипятили воду и занимались прочими хозяйственными делами, он, вытащив из планшета карту, стал пояснять. Получалось, многое рядом и доступно, но не будешь же хвататься за всё подряд. Село Кинельского района, где в двадцатых годах следующего века найдут крупнейшие в Поволжье запасы серной руды, по прямой всего лишь в ста верстах от моего поместья. Неплохо бы себе приобрести там надел.
Пока же разглядывал цветные обозначения того, что могло быть на моих землях. Голубоватая клякса, тянувшаяся от реки Самарки на юг, означала, что где-то здесь в недрах находятся глины, пески (это точно видел), фосфориты и горючие сланцы. Горючие сланцы — это не нефть, но близко по составу. Как-то там при сухой перегонке можно получить что-то, напоминающее нефть (это Алексей рассказал), а из него уже керосин. Побочный продукт — битум — тоже вещь полезная. Им хоть гидроизоляцию устраивай, хоть с бетоном смешивай и дороги покрывай.
К тому же сланцы использовались в качестве топлива для ТЭС. Чем мы хуже? Вдруг скуки ради решим построить электростанцию со всеми вытекающими? М-да… размечтался, в общем.
Мела или гипса на моих землях нет. Это всё севернее. И тоже недалеко. Вдоль реки Сок по карте сплошняком доломиты и известняки. Известь, конечно, нужна, но она не настолько ценная, как нефть. Покупать участок из-за пары тонн мела не стоит. Точно так же меня не впечатлил Сокский карьер. Камень для построек интересен, когда к нему есть удобные подъездные пути. В это время единственный способ доставки — это реки. Про бурлаков все помнят, так что пояснять дальше не нужно.
Помню, будучи школьником, ходил с группой в штольни горы Верблюд. Ощущения были неоднозначные. Одно дело, когда природа создаёт причудливые подземные переходы, и совсем другое — плоды человеческого труда. Прежде всего не понравилось то, что под ногами было крошево из камней. Ближе к входу попахивало туалетом. Люди, они такие. Если есть укрытие, то его используют в различных целях. Один раз полазить по катакомбам можно, но я так и не понял тех, кто серьёзно увлекается подобными путешествиями.
Штолен и бывших каменоломен к двадцать первому веку в Самарской области нарыли много. Там можно легко заблудиться. В Сокских штольнях заключённые начали добывать известняк в начале тридцатых годов. После войны протяжённость подземных лабиринтов составила более пятидесяти километров. Штольни официально закрыли, но находились энтузиасты залезть и пощекотать себе нервы. Трагических историй со смертельным исходом можно много припомнить.
В общем, строительный камень и гипс меня не интересовали. Тут бы с крестьянами разобраться.