Живи высочайшей милостью

Саймак Клиффорд Дональд

— Не волнуйтесь, — повторил Лэнсинг, — с рассказом можно и подождать.

— Я спокойна, черт возьми, и не хочу ждать. Вы думаете, это была галлюцинация?

— Нет, не думаю. Если вы утверждаете, что видели их, значит, так оно и было. Мы же помним о вашей стойкости.

Юргенс снова наполнил чашки.

— Спасибо, Юргенс, — поблагодарила Мэри, — вы сделали изумительный чай. — Затем она продолжила: — Лица были абсолютно нормальными. В них не было ничего, что бросалось бы в глаза. Обычные. Одно было с бородой, молодое, два остальных — старческие. Повторяю, в лицах

не было ничего примечательного. А потом до меня дошло, что они меня разглядывают. Они смотрели на меня внимательно, с интересом. Так, как мы бы смотрели на отвратительное насекомое или какую-нибудь мерзкую тварь, новую форму жизни, будто я не существо, а неодушевленный предмет. Сначала мне показалось, что они испытывают ко мне жалость, но потом поняла, что это скорее презрение с оттенком сожаления — это сожаление унижало. Казалось, я могла читать их мысли. Бог мой, думали они, вы только посмотрите на них! А потом, потом…

Лэнсинг молчал; он чувствовал, что не должен перебивать.

— А потом они отвернулись. Не ушли, только отвернулись. Я была недостойна их внимания, не заслуживала их жалости. Словно бы я была ничто, более того, все человечество — ничто. Они вынесли нам приговор: вы ничтожны; впрочем, даже не приговор, ибо мы не заслуживали и этого. Мы оказались низшей формой, о которой можно забыть.

Лэнсинг вздохнул.

— Господи! — воскликнул он. — Неудивительно…

— Да. Неудивительно. Это глубоко меня поразило. Эдвард, моя реакция…

— Перестаньте. Я реагировал бы так же или еще хуже.

— Как вы думаете, что это было? Не кто, а что?

— Не представляю. У меня нет никаких предположений.

— Это не было плодом моего воображения.

— У вас нет воображения. Вы разумный инженер. Существуют только гайки и болты. Вы реалист. Дважды два всегда четыре, а не три и не пять.

— Благодарю вас.

— Попозже мы подробно обсудим, что бы это могло быть, но не сейчас. Ваши переживания еще очень свежи. Отложим этот разговор.

— Другой человек на моем месте сказал бы, что это были боги. Сандра, наверное, сказала бы именно так. Дикарь тоже пришел бы к такому выводу. Пастор наверняка бы изрек, что то были дьяволы, покушавшиеся на его душу. Я думаю иначе: они высокомерны, безжалостны, эгоистичны, как боги, но они не боги.

— Раньше мы, роботы, считали людей богами, — заметил Юргенс. — Что ж, в каком-то смысле они и были ими. Они ведь создали нас. Но потом мы поняли, что ошибались. Со временем мы увидели, что люди — всего лишь другая форма жизни.

— Нет нужды меня успокаивать, — ответила Мэри. — Я же сказала: я знаю, они не боги, я вообще не уверена в существовании богов. Пожалуй, я в них не верю.

Лэнсинг и Мэри не стали влезать в свои спальные мешки. Они решили больше не ложиться — до рассвета уже недолго. Сидя у костра, они продолжали разговаривать. Через некоторое время Юргенс занялся завтраком.

— Что вы думаете насчет оладье в и ветчины? — поинтересовался он.

— Звучит весьма аппетитно, — ответил Лэнсинг.

— Пораньше позавтракаем, — предложил робот, — и пораньше выйдем. Сегодня мы сможем добраться до города.

Однако в тот день им не удалось достичь города, они оказались у цели только к концу следующего дня.

Они увидели город, поднявшись на гребень высокого холма, вокруг которого дорога делала широкую петлю.

Мэри затаила дыхание.

— Вот он! — вскричала она. — Но где же люди?

— Похоже, их здесь нет, — сказал Лэнсинг. — Это руины, а не обитаемый город.

«Город» раскинулся на равнине, лежащей у подножия холма. Его стены, серо-коричневые, мало отличались от цвета самой равнины. Безжизненные руины занимали значительную часть долины, разделяющей два соседних холма. Никакое движение не нарушало их спокойствия.

— Никогда в жизни, — задумчиво произнесла Мэри, — я не видела столь удручающего зрелища. И к этому-то так рвался генерал… Он считал, что мы найдем здесь людей.

— Вы могли бы разбогатеть, заключив с генералом пари, — заметил Лэнсинг.

— Кстати, я не вижу следов наших спутников, — встрепенулась Мэри, — ни одной живой души. Логично было бы предположить, что они будут высматривать нас на дороге.

— Может быть, мы скоро их увидим.

— Если они еще здесь.

— Я думаю, они где-то поблизости. Остановимся здесь. Будем всю ночь поддерживать костер. Они должны заметить огонь.

— Так что, не будем сейчас спускаться?

— Нет. Ночь уже близко. Здесь нам будет спокойнее, чем среди руин.

— Благодарю вас, — сказала Мэри. — При дневном свете я еще смогу вынести это зрелище, но в темноте…

— Примерно в миле от нас есть ручей. Я принесу воды, — вызвался Юргенс.

— Нет, — возразил Лэнсинг, — вы останетесь и вместе с Мэри займетесь дровами. Постарайтесь заготовить их как можно больше, а за водой схожу я сам.

— Я рада, что мы здесь, что город у наших ног, — подытожила Мэри. — Хоть и было страшновато, но хорошо, что мы все-таки добрались.

— Я тоже рад, — согласился Лэнсинг.

После ужина, усевшись рядком на вершине холма, они стали рассматривать руины города. Ни единого движения, ни одного проблеска света. Каждую минуту они ждали появления своих спутников, но напрасно.

Ночь уже подходила к концу, и Мэри предложила отправиться спать.

— Вам обоим надо поспать, — подтвердил Юргенс, — дорога была трудной.

— Да, и в самом деле, — зевнула Мэри.

Юргенс разбудил их на заре.

— Нас ждут внизу, — сообщил он. — Наверное, они увидели наш костер.

Лэнсинг выбрался из спальника. В бледном свете зарождающегося дня он разглядел три фигуры, стоящие за обрушившейся городской стеной. В меньшей он узнал Сандру, двух остальных различить не мог. Он поднял обе руки и помахал им. Трое замахали в ответ.

Глава 14

ГЕНЕРАЛ ВЫШЕЛ вперед, чтобы приветствовать их.

— Потерявшиеся ягнятки, — сказал он, — мы вам рады.

Сандра подбежала к Мэри и обняла ее.

— Мы все высматривали вас и наконец прошлой ночью увидели ваш костер. По крайней мере, я решила, что это вы. Пастор не был уверен.