Живите и помните!
Шрифт:
– Рискованно.
– А у нас нет иного выхода…
Ругид подумал.
– В конце концов, вы подвергаете риску своих людей, не наших. У кого-нибудь есть что добавить?
– Сэр, – спросил один из морпехов, – может, использовать газ?
– Не пойдет, Донатас. Траванем сами себя. Вдобавок: если мы используем газ, у нас не будет чистой линии прицеливания. В ситуации с заложниками это опасно. Нет, не пойдет. Еще?
Больше предложений не было.
22 июля 2012 года
Британская Канада
Торговец цветами узнал меня. Улыбнулся.
– Самый лучший, да, мистер?
– Самый лучший, какой только найдется в этом городишке…
С букетом цветов – ослепительно яркими, красными розами – я занял стратегическую позицию рядом с деревенским супермаркетом на два этажа. Я побрился, привез себя в порядок и вообще выглядел этаким… испанцы назвали бы macho, русские – хлыщом. Иногда все же лучше пользоваться не русским языком, слово «хлыщ» у нас имеет негативный оттенок.
А вот… вот, кажется, и машина. Та самая, черная, «Акадиан». Я заметил, что несколько человек не занимаются никакими делами, а просто смотрят на меня с разной степенью любопытства. Интересно, с чего бы это.
Машина припарковалась недалеко от меня.
О черт…
Из машины, на которой ездила Моника, вышел какой-то тип. Явно – не просто так… сукин сын! Ублюдок.
Тип этот смотрел на меня, прямо на меня, и я понял, что он точно знает, кого здесь ищет. Тем более что я торчу тут, как дурак, с цветами.
А ведь лучшая защита – это нападение.
Я решительно пошел вперед.
– Эй, ты! Козел!
Тип явно не ожидал такого.
От тридцати до сорока, крепкий – не перекачанный, а именно крепкий. Типичные для британца бледно-голубые глаза и безвольная линия подбородка. Явно из аристократов – я сам аристократ, и аристократа угадаю.
– Ты кто, черт возьми, такой?
– Что, сэр? – спросил англичанин, сбитый с толку.
– Это не твоя машина, парень! – напирал я. – Я это знаю.
Глаза британца начали темнеть от гнева.
– Ты прав, парень. Это машина моей жены!
– Жены… – я саркастически усмехнулся. – Что-то я не увидел кольца.
Первый удар врезался мне в подбородок, от второго я ушел, но на вид – не слишком умело. Рукопашный бой никогда не был сильной чертой русских, и мне он не особо давался, я не был в нем специалистом – ни в рукопашном бою, ни в ножевом. Как говаривал один наш преподаватель, автомат Калашникова для войны, а дрыгоножество всякое – только для потасовки. Тем не менее постоять я за себя мог, только мне не это было надо.
Англичанин снова попытался пробить меня боксерским ударом, я уклонился и подставил плечо. Еще удар, снова вскользь, еще… падай!
Так… а вот это уже недостойно аристократа. Это кто же научил тебя упавшего противника ногами бить? А больно прилетело.
– Э! Э! Стоять!
Со всех сторон к нам бежали люди, кто-то уже держал англичанина за руки. Мне протянулась рука помощи, мозолистая и крепкая, я неуверенно поднялся, стараясь показать всем, что не совсем пришел в себя.
– Еще раз пристанешь к моей жене – убью, козел! Слышишь меня? Убью!
Ну да, конечно.
– Разошлись! Разошлись!
– Ты врешь, гад! Пустите! Да пустите!
Какой-то мужик, по виду работяга, встал передо мной.
– Остынь, парень, – веско и миролюбиво сказал он.
Краем глаза я заметил Майка. Двадцать пять метров, наблюдает. Опасно… у него пистолет с глушителем, снайперская винтовка в машине, и показать знак я не мог – британец наверняка знает жестово-символьную связь и поймет, что это такое.
– Чертов ублюдок! Козел!
Англичанин сел в машину. Резко сдал назад, чуть не спровоцировав ДТП. Нажал на газ…
– Сволочь!
– Остынь, парень. Все нормально…
– Это кто такой?
– А черт его знает… Мы его никогда не видели, парень. Это из-за той женщины, да?
– Ну да… черт, он ей не муж!
– Муж не муж… Бабенка богатая, сразу видно. А ты – с места и в карьер, парень. Так нельзя, можно и на нож налететь.
– Как бы я его… Пойдем, выпьем, что ли?
– Угощаешь? – моментально оживился работяга.
– А то… Я же деньги приготовил. Надо куда-то девать…
– Вот, это правильно. Это дело…
Майк ждал меня в «Фарго». На заднем сиденье, накрытая одеялом, лежала бесшумная снайперская винтовка, под сиденьем был короткоствольный автомат, я сам там его крепил. Взгляд у него был настороженный.
– Что произошло, сэр? Облажались?
– Нет… дай аспирина.
Я выпил сразу две таблетки. Запил глотком колы.
– Парень решил разобраться с ухажером своей жены. Вот и все. Он не просек. Просто набил морду.
– Может и просечь.
– Может. У нас этот день и завтрашний. Не больше. Поехали.
Любовь, любовь… что ты делаешь с людьми. Виконт де Вальмонт, служивший в северной Ирландии, в Британской Индии, побывавший в Персии во время замирения, по определению не мог быть глупым и доверчивым человеком, иначе бы он не выжил в схватках с ИРА, подпольными сетями исламистов и русскими. Однако в данной ситуации он повел себя так, как повел бы себя первокурсник, пораженный недугом. Как в детском саду – вместо того, чтобы насторожиться от попытки установить контакт с охраняемым лицом, вместо того, чтобы тихо проследить и проанализировать, что происходит, он решил действовать напролом. Потому что он не думал, его мозг был поражен болезнью и отключился.
И имя этой болезни – любовь…
Ночь на 24 июля 2012 года
Северная Атлантика
Русская авианосная группировка
Крейсер УРО «Екатеринбург»
Несмотря на то что русские не вели открытой войны с Британией, в Атлантическом океане постоянно находились две русские авианосные группировки, в северной и южной части Атлантики – для защиты судоходства Российской Империи и для демонстрации флага. Когда началась война, британцы не осмелились предпринимать какие-либо действия против русского флота, отчетливо понимания, что бесконечной ситуация с Августейшими заложниками быть не может, и после этого им надо будет как-то жить на одной планете с разъяренным медведем. Авианосная группа русских включала в себя атомный ударный авианосец «Императрица Елизавета», крейсер УРО «Екатеринбург» проекта «1080 Факел», средний противолодочный корабль «Капитан Левченко», три эскадренных миноносца океанской зоны и две атомные ударные подлодки, страхующие группировку от удара из-под воды.