Живите и помните!
Шрифт:
Атомный поезд шел в ночи со скоростью сто километров в час – предписано инструкцией – ни больше, ни меньше. Вечером он покинул Екатеринбург, где отстаивался два дня (вопреки данным иностранных разведок, эти поезда вовсе не обязательно должны были все время быть в пути), и теперь он направлялся в Николаев-на-Амуре. Нижние чины, разморенные дневной жарой, парными нарядами маялись на площадках жилых отсеков, считали минуты до того, как их сменят, вяло о чем-то трепались. Им платили по той же самой ставке, что и на подводных лодках, хотя, в отличие от подводных лодок, тут делов-то. Там – теснота отсеков, постоянное ощущение водной толщи над головой, химически чистый воздух, которым, в конце концов, привыкаешь дышать, многодневные автономки с непроходящим чувством опасности. Здесь же – садишься в поезд и колесишь по необъятным просторам Родины, нижним чинам – купе на четверых, офицерам – извольте СВ, дежурные чай разносят. Отстоишь вахту – сидишь в купе, чай пьешь, книги читаешь. Во время отстоя – когда они прибывают в какой-нибудь крупный город – можно и в город сходить, если контрразведка отпустит. Никаких террористов, никакой Персии, а выслуга год за два, как у всех при атоме…
Поезд тормознул – да так резко, что не пристегнутые полетели с ног и полок. Они тормозили даже не на каком-то полустанке – просто посреди перегона, тормозили с визгом тормозных колодок, искрами и матом.
– Какого…
– Внимание всему персоналу – боевая тревога. Получен приказ на старт, занять места согласно боевому расписанию. Внимание всему персоналу…
У подводной лодки и атомного поезда была одна особенность – личный состав был отрезан от информации. Работали глушилки, забивавшие все гражданские частоты, не было телевизора, компьютеров, газеты были только того дня, когда они уходили в рейс. Отрезанные от источников информации, они просто не знали, что делается в мире.
Мимо поднимающихся на ноги дежурных жилого вагона пробежал офицер, на ходу крикнул: занять места, что копошитесь! Бойцы взвода охраны с автоматами, пулеметами, зенитно-ракетными комплексами, открыв двери, прыгали на насыпь, разбегались в разные стороны, залегали, обеспечивая периметр.
Своя работа шла на КП – стартовой позиции. Несколько офицеров стояли за спиной каждого из трех операторов (а на каждую ракету был свой оператор), напряженно наблюдая за его действиями…
– Внимание, получен приказ на боевой пуск. Есть подтверждение. Приступаю к фазе один.
Искусно скрытые стальные упоры, похожие на крановые, вышли из-под брюха основных вагонов, упираясь в насыпь, намертво защелкнулись замки на сцепках, удерживая вагоны в нужном положении.
– Есть фиксация, приступаю к предстартовым процедурам!
С треском сработали пироболты, гидроупоры раскрыли крыши основных вагонов. Еще более мощные гидроупоры начали поднимать до поры до времени скрывавшиеся в вагонах массивные зеленые контейнеры.
– Предстартовая завершена, ракета на исходной. Приказ на старт – вижу.
– Вижу, – подтвердил второй офицер.
– Вижу, – подтвердил и третий.
У каждого из них был индивидуальный код, который надо было ввести в систему, подтверждая запуск. Ключ здесь был только один, зато нужно было ввести стартовый код, подтверждающий приказ на старт. Как минимум три – один обязательно оператор старта, другие два – любые из двух старших офицеров поезда. Без этого пуск не состоится.
На панели приборов один за другим загораются зеленые транспаранты.
– Получен приказ на старт, приказ подтвержден, полетное задание в ракету загружено. До старта пять – четыре – три – два – один – старт!
Палец поворачивает ключ, нажимает на красную кнопку – и над русским лесом взлетает ракета. Из контейнера ее выбрасывает вышибной заряд, затем еще один заряд чуть отбрасывает ее в сторону, чтобы включившийся основной двигатель не сжег пусковую, и тут же срабатывает основной двигатель. Полосуя воздух пламенем, ракеты одна за другой уходят в небо…
Воздушное пространство
Самолет авиакомпании «Волга»
Примерно в те же самые минуты – где-то в районе Каспия на высоте десять тысяч метров – спокойно летел себе и летел транспортный самолет «Юнкерс-600». Вполне обычный гражданский четырехдвигательный турбовинтовой транспортник, принадлежащий частной грузовой авиакомпании «Волга». Построенный в восемьдесят седьмом году на заводе в подмосковных Филях, он был заказан по лизинговой схеме вместе с девятью такими же специально для обслуживания возросшей потребности нефтяников в срочных перевозках. Тогда как раз начинал разрабатываться сибирский нефтеносный горизонт, и нефтяники постоянно заказывали срочные рейсы. В основном из Священной Римской Империи – там делают очень хорошее оборудование для нефтедобычи, секретами, естественно, не делятся, такие секреты надо охранять пуще военных. Сибирские запасы нефти по потенциалу превосходили Персидский Залив и Каспий вместе взятые, но была одна беда. Точнее, даже две. Первая – нефтеносные пласты залегали на глубине от трех до пяти тысяч метров. Вторая – сама по себе нефть представляла собой не густую жидкость, а черную массу с консистенцией пластилина. На топливо такую перерабатывать, в трубу пускать – себе дороже. Но вот если поставить рядом завод и делать различные пластмассы – это самое то. Но прежде чем делать, такую нефть надо как-то добыть, то есть перевести ее в жидкое состояние и прокачать до завода. Да и сам завод тоже надо строить… вот и трудилась десятка новеньких «Юнкерсов» аж до девяносто пятого года.
После девяносто пятого они простояли на консервации до второго года, когда случился ближневосточный кризис, и появилась возможность сдать самолеты в поднаем казне, что и сделали. С этой поры самолеты, прошедшие в пятом году капитальный ремонт, не прекращали трудиться, используясь как транспортники для перевозки грузов по всему миру. Летали и в Мексику, и в САСШ… много что возили. Сейчас конечным пунктом полета был указан Чабахар – город на побережье Оманского залива, где был нефтеналивной порт – почти у самой британской границы…
Но на сей раз в брюхе транспортника был совсем необычный груз. У самой пилотской кабины стоял стандартный контейнер, как раз помещающийся в самолет поперек. Дальше на специальных платформах лежали два очень больших круглых контейнера зеленого цвета. Со стороны самолетной кабины к ним были прикреплены стандартные парашютные контейнеры.
Когда прозвучал сигнал тревоги, группа обеспечения старта надела дыхательные системы, похожие на те, какие используют космонавты. На них уже были теплые костюмы с термобельем – летать в брюхе транспортника не так-то и приятно, можно и обморожение, и радикулит заработать. Два человека принялись проверять стартовые контейнеры, один встал на страховке и у пульта управления электротельфером, еще один прошел в самый хвост самолета, к рычагу, который аварийно открывал грузовой отсек. У всех у них были рации hands-free, что позволяло им общаться и между собой, и с пилотской кабиной.
– Господин подполковник, первый стартовый исправен.
– Воздух [45] – курс, скорость, высоту – занял, держу.
– Господин подполковник, вторая стартовая исправна.
– Все стартовые исправны. Пристегнуться!
У каждого из них был специальный фал, которым следовало пристегиваться на своем рабочем месте, чтобы при разгерметизированном грузовом отсеке их не вынесло на борт.
– Первый есть. Второй есть. Третий – норма.
– Приступаю к стартовым процедурам. Открыть отсек.
45
Позывной пилотской кабины.
Подполковник дернул за большой красный рычаг – и со стоном гидросистемы поползли вверх и в стороны створки грузового люка. Ледяной даже летом на такой высоте воздух ворвался в самолет вместе с чернотой восточной ночи.
– Отсек открыт. Доложить по постам!
Посты доложили о готовности – голосом и миганием фонаря, который был у каждого.
– Готовность на постах! Первая стартовая – старт исполнить! Вторая стартовая – старт исполнить!
– Есть!
Для выталкивания контейнера использовался стандартный электротельфер, то есть лебедка, питающаяся от бортсети самолета и помогающая при его погрузке и размещении груза на борту. Она могла двигаться по всей длине грузового отсека, и сейчас две лебедки, управляемые руками четвертого номера стартового расчета, поползли назад и одновременно вытолкнули оба контейнера в ночь. Самолет изрядно тряхнуло – когда разом избавляешься от сорока с лишним тонн груза, не может не тряхнуть.