Живите и помните!
Шрифт:
– Бык-один – всем быкам – противник слева! Дистанция – около трех!
Много… Но все равно можно попробовать кое-что сделать.
– Управляемый!
Далеко… очень далеко до прямого выстрела. Хотя, в отличие от танка, возможности гаубицы сильно расширены, и она может стрелять и навесом, в том числе управляемыми снарядами. Если в группе «Росомаха» у кого-то хватает времени наводить на цели…
Если нет, то драгоценный снаряд уйдет зря.
– Есть управляемый!
– Противник обозначен, дистанция три, огонь!
Пушка ударила – резко, гаубицу шатнуло на ходу. Зазвенело в ушах…
– Сближаемся!
Было или нет попадание – непонятно. Непонятно пока даже – кто перед ними, то ли старые танки, списанные из основных сил в части территориальной обороны, то ли новейшие самоходки «Кромвель».
– Осколочный!
Британская техника пока выглядела черными, едва заметными коробочками. Но они стреляли, это было видно. Один из снарядов ударил совсем рядом, подняв столб земли.
– Есть осколочный!
– Мотоциклисты! Мать твою, мотоциклисты! Всем Быкам…
– Движущиеся цели, дистанция три!
Крик одного из офицеров, первым заметившего мотоциклистов, оборвался…
– Ракеты! Ракеты!
– Дым! Противодействие!
Не сбавляя хода, штурмовые гаубицы окутались клубами дыма, вспышками имитаторов. Помимо этого – плотного, с частицами металла в нем – дыма, сбивающего головки наведения, гаубицы были прикрыты специальным материалом, похожим на резину, который снижал сигнатуру боевых машин, не давая их опознать как цели. У британцев было полно очень опасных боеприпасов, которые били в цель не прямой наводкой, а сверху, в крышу. У гаубиц было слабее бронирование, чем у старых танков, крыша была забронирована, но современный боеприпас одним бронированием не остановить. В ночной прицел были видны вспышки в воздухе.
Теперь поняли – зачем осколочный боеприпас?
– Осколочным, воздушный подрыв на пятьдесят! Дистанция два – семь! Огонь!
Пушка снова ухнула, выпуская снаряд – где-то впереди, в установленной лазером точке он подорвется на пятидесяти метрах от земли, осыпая ее осколками.
– Бронебойный! Сближение! Дистанция два – шесть! По головному!
Баллистический компьютер пересчитал точку прицеливания, британский «Челленджер» резко остановился, окутался клубами дыма, сбивая прицел.
– Стоп! Ручное наведение! Дистанция два – шесть! Огонь!
Глухо ахнула пушка, маленький светлячок полетел куда-то вперед, туда, где заполыхали вспышки.
– Бронебойный! Наведение! Дистанция два – шесть! Огонь!
Выстрел – и впереди, там, где на грани видимости стоят британские танки и боевые машины, вспыхивают три или четыре фонтана огня. Попадание. Вспыхивают и машины рядом – это не видишь, это чувствуешь, слышишь по крикам в эфире…
– Попадание, горит!
– Всем Быкам – разворот влево двадцать – исполнили! Держать строй!
Русский строй не остался беззащитным. Вопреки общепринятому построению, полковник выдвинул вперед штурмовые гаубицы, а противотанковые поставил вторым эшелоном. По уставу надо было наоборот, противотанковые гаубицы во встречном бою выбивают бронетехнику противника, но полковник сделал наоборот, и сейчас это себя оправдало. На пути британского танкового клина – они пустили старые «Челленджеры» территориалов вперед, прикрывая их огнем идущих во втором эшелоне «Матильд», – встали «Кабаны».
«Кабан» – это специализированная самоходная пушка – истребитель танков. Она приземиста, у нее рациональные углы наклона брони, а сама броня, особенно на лбу, не уступает старым танкам. У нее нет поворотной башни, грубая наводка производится путем поворота всего корпуса, точная – путем поворота всего орудия. «Кабан» совершенно неприспособлен для действий в урбанизированных районах, там ему просто нечего делать. Он не может вести огонь непрямой наводкой. Все, для чего он создан, – это встречать танки и иную бронетехнику противника в лоб. Но именно это он умеет делать лучше, чем любая другая тяжелая бронемашина. Вместо стотридцати– или стопятидесятидвухмиллиметровой гладкоствольной пушки-гаубицы она вооружена специальной пушкой калибра сто пятнадцать миллиметров, нарезной и с очень высокой точностью. В боекомплекте – три четверти составляют бронебойные боеприпасы, у них сердечник – из обедненного урана, самозатачивающийся при попадании в броню. С расстояния в два-три километра такой снаряд шутя пробивает броню любого бронеобъекта. Танка, гаубицы… неважно…
Несколько приземистых машин двинулись вперед, двинулись медленно, маневрируя всем корпусом и стреляя на ходу…
Разведчики
Пустыня под колесами внезапно обрывается, и они начинают карабкаться в гору. Пока склон не крут, восемь… ну десять градусов подъем. Но камни, настоящие валуны, которые надо объезжать, и просто камни, которые подбрасывают машину, как бык незадачливого наездника, тут были, и их было немало. Почва стала тверже, колеса уже не пробуксовывали.
– Росомаха-главный – всем Росомахам – доложить потери по личному составу и технике.
Они карабкались в гору, а командир с помертвевшим лицом выслушивал… погиб… тяжело ранен. Они сколько раз отрабатывали все на учениях… но никто не думал, что все будет – всерьез.
– Росомаха – Громобою, Быку. Выходим на исходную, видимость девяносто. Концерт по заявкам.
– Громобой – принято! Где-то впереди козлы с дальнобойной артиллерией, на меня крепко насели! Буду работать по возможности!
– Бык-главный – Росомахе! Давайте концерт, уцелевшие – будут работать по указаниям. Нас крепко потрепали, что по фронту!
– Бык-главный, до черта чужой техники! Вы крепко потрепали их первую линию, но они концентрируются на второй! Предположительно – ударят справа!
– Дети шайтана! Росомаха, тебя понял, давай заявки, за мной концерт!
– Росомаха-главный – всем Росомахам! Работаем индивидуально. Обозначить цели для Быков. Росомаха-три, прикрой нас справа.
– Росомаха-три – принял, начал движение!