Живодерня
Шрифт:
И вдруг (или это только почудилось Илье) откуда-то сверху, из окна или с крыши дома, донесся до его ушей смех, обычный человеческий смех, возможно, даже не по этому поводу, скорее всего случайно совпало. Но смех этот показался страшным. Илья замер, прислушиваясь. Похоже, Свинцов тоже услышал… бывший капитан побледнел, опустил кулаки. Сергей помог ему подняться. Вокруг погибшего стали собираться люди.
– Ай-ай-ай! Вот бедняга. Видно, с крыши сосклизнул, – стоя над телом, причитала кособокая старуха, привычно глядя на чужую смерть.
– Нужно "скорую" вызвать, – проговорил
– Разве ж можно по крыше лазать, – вела свою линию бабка, – того и гляди сосклизнешь…
Свинцов был в ужасном состоянии. Когда ехали в машине, он предрекал чуть ли не конец света с появлением Китайца.
– Китаец принимает дела, а дальше начнется террор. Это, так сказать, первая ласточка, вот увидите, потом будет хуже – страшнее…
Свинцов, наверное, плохо понимал, что говорит,-гибель товарища очень подействовала на него. Бывший следователь продолжал говорить о документах на Китайца, которые он скоро непременно дособирает, и что тот уже не отвертится от суда…
Илья в это время думал о своем. Под рокот двигателя и монотонное бурчание бывшего капитана милиции Илья вспоминал перекошенное лицо падающего человека. Брошенный с крыши на Илью, он нес ему неминуемую погибель, и только чудо… Чудо уберегло Илью и спасло ему жизнь. А может быть, так и было рассчитано; может быть, тот, кто остался на крыше, метил в их компашку, желая убить двух зайцев. Если так, то расчет был верным, но вмешалось Чудо. Илья думал о недавней близости смерти спокойно, как о чем-то, ставшем уже привычным в этом городе. Илья вспомнил, как нестерпимо рвало его, когда он увидел в грязном, вонючем подвале тело Струганого, приколоченное к кровати. После этого был Парикмахер… и другие. А сколько раз покойником мог стать он сам? Нет, чужая смерть доставала его уже не так глубоко. Сейчас он понял, что очерствел душой, и главным для него была его жизнь.
"Конечно, – размышлял дальше Илья,-чтобы бросаться людьми, тоже нужна сноровка. Этак человек не вдруг упадет туда, куда задумано заблаговременно. Ведь он не летит спокойно, как кирпич, а беспокоится в воздухе: кричит, машет руками, вертится… А если зацепится за что-нибудь по случайности… Вся работа насмарку! Но, с другой стороны, убийство человеком как бы достигает двойного эффекта и умелец, бросающий людей, должен высоко цениться в бандитских кругах. Немаловажно, что одним телом (брошенным точно, разумеется) можно уложить по крайней мере двух, а то и трех человек. Например, если бросить на смирно стоящую очередь, или вот как сегодня… Ведь стоило столкнуть Костю чуть раньше, и всю их компанию бы накрыло, а может… А может, так и было рассчитано, чтобы напугать их. Вот, мол, а в другой раз сбросим Костю вовремя… Знай наших!"
Вконец расстроенного Свинцова высадили неподалеку от его голубятни.
Все так же продолжая бубнить апокалиптические предсказания, он, не попрощавшись, вылез из машины и углубился во двор. По пути его облаяла какая-то дворовая собачонка, но он не заметил этого. Сергей, молчавший всю дорогу, не трогался с места, пока Свинцов не исчез из поля зрения.
– Я теперь знаю, что нужно делать, – сказал Сергей, стукнув по рулю ладонями. – Теперь мне все ясно.
– Что ясно? – спросил Илья.
Но Сергей не ответил.
Как только приехали к Сергею, он тут же позвонил в аэропорт и узнал, когда ближайший рейс на Шанхай; потом, ни на кого не обращая внимания, даже на приставучую Карину, удалился в другую комнату и спустя четверть часа вышел, держа в руках уже запечатанный конверт. Как успел заметить Илья, адрес был написан китайскими иероглифами.
– У нас мало времени, – сказал он Илье. – Не хочешь прошвырнуться со мной в аэропорт?
Илья согласился. Карину с собой не взяли, хотя она опять просилась. Сергей пообещал, что завтра обязательно покатает их с женихом-гвинейцем по городу. Только после этого Карина отстала.
До аэропорта Сергей ехал с предельно допустимой скоростью. Хорошо зная город, где можно петлял дворами. По пути их дважды остановил патруль с автоматами и дважды обыскали машину, и Сергею приходилось нагонять упущенное время.
– А кому письмо-то везем? – спросил Илья, так и не дождавшись, когда сам Сергей заговорит об этом.
– Ты не обижайся, Илья, но сейчас я сказать не могу, – ответил он, прибавляя скорость. – Не потому что я тебе не доверяю, просто это касается интересов других людей. Придет время – все расскажу.
Как раз после этого разговора их остановили во второй раз.
– Как будто кого-то ищут, – сказал Илья, садясь в машину.
– Странно, – задумчиво проговорил Сергей, заводя двигатель, – сегодня особенно много патруля. Такого я не припомню.
При подъезде к аэропорту встречалось еще много вооруженных людей, но их машину больше не останавливали.
Сергей все время поглядывал на часы и, когда подъехали, почти бегом бросился в здание аэропорта. Илья остался ждать в машине.
Сергей вернулся минут через двадцать, довольный.
– Думаю, завтра они уже получат письмо,-сказал он, выруливая на трассу, но не уточнил кто.
На обратном пути их машину не останавливали, но казалось, что количество вооруженных групп возросло. То и дело взад-вперед сновали милицейские автомобили. В воздухе города чувствовалось какое-то напряжение, словно что-то недоброе накапливалось в тонкой оболочке атмосферы и эта оболочка вот-вот лопнет и все недоброе выплеснется… Разговаривать не хотелось. Илья сидел присмирев, бессмысленно глядя на вечерний, но светлый как днем город.
– Что-то не то, – миновав очередной наряд милиции, вслух отметил Сергей, тоже, наверное, ощущая это скопление энергии.
Сергей проехал мимо своего дома, убедившись в отсутствии хвоста, вернулся.
– Думаешь, проснувшийся Китаец? – спросил Илья, заметив манипуляции Сергея.
– А хрен его знает, – отчего-то рассердился Сергей. – Чувствую я, что уже ведет нас кто-то. Кто – не пойму. Хорошего охотника сразу не учуять. Письмо бы только дошло…
Они вышли из машины и двинулись к парадной. И тут от темноты углубления в стене отделилась человеческая тень. Это произошло неожиданно. Сергей сделал несколько скорых шагов по направлению к человеку и обогнал Илью, прикрывая его своим телом. Лица человека было не разглядеть, кепка наползла ему на глаза, и было видно только густую черную бороду.