Живодерня
Шрифт:
Но выбраться оказалось не так-то просто: даже при свете дня из лабиринта кладбищенских оград выйти довольно трудно. А ночью!..
Наметив направление, Илья делал несколько шагов и натыкался на оградку; он шел вдоль нее, пока не оказывался у другого заборчика; протиснувшись между оградами и крестами, Илья наталкивался на новое препятствие и снова то уходил, то двигался вдоль нее, но почти не приближался к дороге. Кроме того, луна спряталась, снова начался мелкий дождь. Деревья угрожающе шумели над головой, Илья дрожал от холода
Поняв, что ему до наступления рассвета ни за что не выбраться из этого проклятого лабиринта оград, могил, крестов, Илья остановился у надгробной плиты и затосковал. Чудовищной представлялась ему мысль заночевать на сырой земле: за время, проведенное в дурдоме, он привык к комфорту и теплу.
– Вот, черт, вот занесло… – проговорил он, с тоской глядя в сторону освещенного фонарями шоссе.
При этих его словах от толстого ствола дерева вдруг отделился человеческий силуэт. Илья во все глаза смотрел на внезапно появившегося человека… или, быть может, не человека… Мало ли кто блуждает по кладбищу ночью. Ведь Илья несколько раз кружил возле этого дерева и никого не видел. В голове зашныряли мысли о восставших покойниках, тем более что человек стоял против него и ни слова не говорил; свет от дороги приходился ему в спину, и Илья, как ни вглядывался, не мог разглядеть его. Было видно только, что человек этот ростом высок и худощав. Что-то знакомое почудилось в его фигуре.
– Ты кто? – наконец прервал молчание человек.
Илья сразу узнал этот голос и фигуру.
– Егор Петрович?! – воскликнул он радостно. – Как здорово, что я вас встретил!
– Да… – неопределенно пробурчал Егор Петрович.
– Я – Илья. Помните?! Ну, жил еще у вас.
– Как же ты, Илья, забрел сюда? А я здесь сторожем. Охраняю, – как-то печально проговорил легендолог. – Ну, пойдем ко мне в сторожку, что ли.
Голос был вроде его, а вроде и не его. Вероятно, виной тому была простуда: Егор Петрович все время подкашливал.
– Только ты, Илья, не отставай. Здесь заблудиться – пара пустяков.
Они двинулись в глубь кладбища.
– Какое счастье, что я вас встретил, – говорил Илья, осторожно двигаясь за Егором Петровичем. Тот дал уцепиться за рукав, чтобы в темноте Илья не потерялся; сам же легендолог в темноте ориентировался очень хорошо.
– А я думал, вы под землей у чуди остались. Малюта, который вас выкрадывал, потом объявился.
Они вышли на заасфальтированную аллею. Из-за туч снова появилась луна, но в чаще все равно видно было очень плохо.
Издалека ветер донес легкий свист. Странный это был свист – словно прутиком рассеченный воздух.
– Ти-хо… Замри… – вдруг прошипел Егор Петрович, остановившись.
Илья, от неожиданности сделавший еще один шаг, впотьмах уткнулся носом в его спину. В ответ на этот свист в другом конце кладбища ему отозвался такой же легкий и тонкий, скорее, похожий на писк; и вдруг неожиданно близко прозвучал еще один. Пересвист этот был очень похож на перекличку.
– А что?.. – попытался спросить Илья, но договорить не сумел – большая, мозолистая рука легендолога зажала ему рот.
И тут Илья увидел зрелище, изумившее его. Метрах в тридцати от них, за деревьями, блеснул огонек, потом еще один, и еще… словно от фонариков. Всего огоньков было десять-пятнадцать, но не это поразило Илью, а то, что огоньки прыгали, высоко взметаясь над кладбищем, замирали так на мгновение и вдруг падали метра за два от исходной точки и опять взметались на три-четыре метра над землей, зависали и снова, пролетев несколько метров, падали и опять взметались, словно какие-то животные делали гигантские скачки.
Фейерверк этот промчался мимо них, метнув в их сторону несколько случайных лучиков, но не остановился, потом исчез за деревьями и надгробьями кладбища.
– Пошли, Илья, – сказал легендолог, дернув Илью за рукав. – Пронесло на сей раз.
– Что это было, Егор Петрович? Как это они так, а?
Но легендолог ничего не ответил.
Они свернули с асфальтовой на другую дорожку и подошли к небольшому домику. Одно окно его светилось.
– Замерз я как собака, – сказал Илья, когда они остановились возле двери.
Егор Петрович на ощупь в темноте стал открывать ключом замок.
Илье казалось, что возится он слишком долго, – дверь была закрыта на несколько замков.
"От кого тут закрываться?" – подумал Илья, дрожа от холода и переминаясь с ноги на ногу. Наконец дверь, заскрипев, открылась. В прихожей было темно.
– Проходи, – сказал Егор Петрович. – Быстро!
Осмотревшись по сторонам и войдя вслед за Ильей, тщательно закрыл замки. Из-под двери, ведущей в комнату, пробивался свет.
– Проходи в комнату, – сказал легендолог.
Илья вошел. В комнате никого не было. Скромная мебель сторожки: шкаф, кровать, письменный стол – все обычное, крепкие решетки на окнах. "Решетки, пожалуй, понадежней дурдомовских", – отметил Илья. Он тут же подошел к круглой, оказавшейся горячей, печке и приложил к ней руки.
– Ох, как я продрог.
Чуть погодя вошел легендолог.
– Как хорошо, Егор Петрович, что у вас печка горячая, – сказал Илья, повернувшись к легендологу.
Тот стоял спиной к Илье и, склонившись, копошился в ящике тумбочки. Илья заметил, что на Егоре Петровиче рабочий костюм и высокие, заляпанные грязью сапоги; волосы у легендолога сильно отросли и падали на плечи.
– Как я, оказывается, люблю тепло,-восторженно бубнил Илья, повернувшись к печи и прижимаясь к ней туловищем и щекой. Тело постепенно согревалось. От удовольствия закрыв глаза, Илья несколько минут стоял у печи, замерев.
– Сейчас чайник поставлю, – объявил у него за спиной Егор Петрович.