Живописец смерти
Шрифт:
— По правде говоря, — изрекаю я, — она была самая красивая девушка на свете.
— Могу вообразить, — бурчит Луиза себе под нос.
— Да-да, очень красивая. Датчанка, блондинка с голубыми глазами. Не такая, как все блондинки с севера, нет, у нее было особенное лицо. Нос немножко искривлен, что-то среднее между Камерон Диас и Эллен Баркин. Она его сломала в детстве.
Я трогаю свой нос, прямой и тонкий. Мне хочется ощутить под пальцами ту же впадинку, тот же едва заметный изгиб. Мне не хватает ее носа.
— Один глаз у нее был немного светлее другого — голубой, по-настоящему голубой, а другой — более темный, синий. И уши: когда она зачесывала волосы назад, можно было заметить, что одно более сплюснутое. Все потому, что маленькой она спала
— Короче говоря, она вся перекошенная.
— Да нет, что за чушь ты городишь — все в ней было таким гармоничным. Особенным.
— Специфическая девушка, короче.
— Да ну, Луиза, какая там специфическая… Красивая. Кристин была очень красивая, совсем не специфическая.
Я заговорил слишком громко, с излишним пылом. Под моим столом Пес просыпается и поднимает голову. Разжимает челюсти, вываливает из пасти длинный розовый язык, тонкий и влажный. Водит по комнате крохотными, широко расставленными глазками, расположенными чуть не по краям острой морды, и вид у него, как всегда, слегка заторможенный. Луиза отъезжает на своем кресле, подняв ноги. Она так торопится, что одна сандалия остается на полу, и Пес нацеливается на нее, тянет за поводок, но не сильно, почти не поднимаясь.
— Убери от меня подальше это чудовище! — кричит Луиза.
— Он тебя не трогает.
— Позови его! Есть у него какая-нибудь кличка, а? Она, эта девица, как-нибудь назвала его перед тем, как послать тебя подальше?
По правде говоря, нет, не успела. Я как-то тоже об этом не подумал. Морбидо зовет его Проблемой, я — просто Псом. Но сейчас мне не хочется углубляться в такие подробности.
— Вовсе она меня не послала, — поясняю я, — то есть не совсем чтобы послала. Она сюда приехала по проекту «Эразм», сроком на год, год кончился, и она вернулась в Копенгаген. Все, точка.
Пес никак не может решить, тянуть ли ему и дальше за поводок, подползая к сандалии Луизы, или оставить все, как есть. Должно быть, все-таки решил, что дело не стоит усилий, потому что склоняет голову на пол, там, куда успел доползти, и немедленно засыпает. Луиза откатилась далеко, к углу своего стола; сидит, поставив обе босые ноги на оставшуюся сандалию. Смотрит на меня злобно, делает последнюю затяжку, тушит сигарету в пепельнице и показывает на мой монитор.
— Погляди-ка, у тебя все соскочило, — говорит она ехидно.
Это правда. Зона чатов отсоединилась и не проявляется, сколько я ни вожу мышью. Окна тоже остаются неподвижными, инертными, пассивными, когда я щелкаю по ним. Я кладу руки на клавиатуру и набираю сообщение абонентам, просьбу отсоединиться и выйти на связь заново, а потом быстро привожу все в порядок.
<Баффи> Облом!
<Дебби> Улет!
<Поппи> Ты со мной?
Чатов в «Фрискайнете» около пятидесяти. Меню в прямоугольнике слева, и если провести по нему стрелку курсора, справа обозначаются ники, вымышленные имена тех, кто пользуется тем или иным чатом. Некоторые чаты, к счастью немногие, — опосредованные, в том смысле, что имеют посредника, в данном случае это почти исключительно я: посредник оживляет беседу, когда она затухает; следит за тем, чтобы не использовались слишком грубые словеса, и вышвыривает вон урода, который вклинивается с обычной фразой: «Ищу б… хочу е… — кто мне даст???» У каждого чата есть имя, странное, своеобразное, притягательное, непристойное: Молодежь. чат, Ледяная луна, Царство Авалона, Друзья Филиппо. чат, но в большинстве чатов речь идет о сексе: Секс. чат, Оралсекс. чат, Аналсекс. чат, Высрисьмневрот. чат, даже Подрочимвместеговоряомоейдевушке. чат, это — абонент Пипися27, который ждет, один-одинешенек, в прямоугольнике слева. Чаты СМ, то есть садо-мазо, в количестве
Так, во всяком случае, обычно думают.
Но это неправда.
Я могу читать эти чаты.
Перед моим ником — целая серия команд, графически обозначенная маленькой улиткой: это предоставляет мне возможность делать в чатах практически все, что угодно. В частности, тайком заходить в pvt и подсматривать.
<Корнелиус> Чувствуешь, как мои руки прикасаются к тебе? Чувствуешь, как мои пальцы стискивают тебе горло, разрывают рот.
<Лара> Чувствую.
<Корнелиус> Чувствуешь мою палку внутри? Я прижимаю тебя к стене и толкаю, Лара, толкаю.
<Лара> Да, Корнелиус, толкай, я охватываю ногами твои бедра, толкай.
Киберсекс, даже довольно мягкий. Мне всегда интересно, чем они на самом деле занимаются в такие минуты. Щупают себя, действительно возбуждаются? Или чинно сидят в офисе и делают вид, что работают?
<Сад> Наслаждайся, рабыня, я хлещу тебя плетью. Вжик! Вжик! Вжик!
<Жюстина> Я лижу у тебя, хозяин. Чмок! Чмок! Чмок!
<Мазох> Да, делай мне больно. Аххх! Аххх! Кончаааааааю!
< Венера в мехах> Насчет того рецепта зажарки, который ты мне давал в прошлый раз, ты берешь все-все ароматизаторы? Морковку тоже?
У меня к такому делу душа не лежит, я не люблю подглядывать. Вначале это забавляет — ходишь по чатам, будто Большой Брат, видишь, как всякий по-своему с ума сходит, поражаешься тому, в каком странном мире живешь. Потом надоедает. Я сам схожу с ума, и тоже по-своему. И все-таки прыгаю с чата на чат: вот так, бывало, перед экзаменом никак не взяться за книги, одна мысль о них вызывает мучительную, раздирающую усталость, и я подолгу смотрю в окно, или включаю телевизор, или шляюсь по Интернету — еще четверть часика, честное слово, потом начну.
Луиза, кажется, просит помочь, или что-то в этом роде, поскольку, бросив взгляд на ее монитор, я вижу, что концерт «Субсоники» завис в своем цветном квадратике, превратился в узкую полоску наложившихся друг на друга изображений. А я не могу, и говорю об этом, и не потому, что я такое дерьмо, а из-за ощущения физической боли, которое ко мне приходит, как только нужно что-нибудь делать, особенно сейчас, когда я способен только слушать Тенко и рассказывать о Кристин. И все-таки ради приличия выхожу из эротических чатов и начинаю просматривать чаты более серьезные и, может быть, более странные. Подвожу стрелку курсора к нижнему правому углу и вызываю список чатов, который быстро меняется, ибо каждый может, когда захочет, создать свой чат и закрыть его. В самом деле, вот новый: увидев, как он называется, я отрываюсь от спинки кресла и вглядываюсь в монитор. Он называется Питбуль. чат.