Живой алмаз Шаданакара
Шрифт:
– Моя родная, моя любимая, как же я соскучился, как же я соскучился по тебе!
Видно было, что препарат подействовал. Керол спокойно ушла в медикаментозный сон, боль отпустила и больше не сжимала ее в своих объятьях. Хотя переломов не было, организм подвергся жесткой компрессии. Мышцы, приходя в норму, обязательно должны были пройти через период судорожного спазматического шока. Длится он часов двенадцать, дальше легче, так что время для претворения в жизнь других частей плана оставалось.
– Что, готовишься к будущему? – голос вошедшего карлика вывел Георга из умиротворенного состояния.
– Да, видно сразу, девочка не простит, стойкий оловянный солдатик. Ничего, мы знаем множество способов, как плавить олово и отливать из него все, что нужно.
– Я думаю, здесь не стоит громко разговаривать…
– Да брось, она спит, я приказал ввести четырнадцати часовую дозу. Можешь не бояться, не очнется, а очнется – добавим.
Молниеносным движением руки, говоривший был схвачен за шею, и буквально пригвозден к ближайшей стене, железной хваткой взбешенного мужчины.
– Слушай меня, мерзкая шипящая тварь. Главный здесь я, и ничто, слышишь, ничто не произойдет без моего ведома. Ты понял меня?
–Да, да – едва прохрипело в ответ бордовое от удушья лицо.
– Я понял, понял – выпущенное из стальной хватки тело обмякло и обессилено рухнуло вниз.
– Надеюсь, что так – презрительно пробурчал Георг, хлопнув дверью. Выйдя из медицинского бокса, он решительным шагом направился в свои апартаменты, на ходу снимая белое облачение.
2178 год. Иоланда
Иоланда спешила на обеденную молитву. Улица встретила уже привычной, душной жарой. Дорожное покрытие словно дрожало в расплавленном мареве полуденного солнца. Звук колоколов нежно вплетался в ноты святого пения. Традицию общей молитвы, транслируемой повсюду, где могло только слышать человеческое ухо, Мировая религия приняла от ислама. Ее звучание, благодатным гимном гремело на восходе, в полдень, и на закате солнца. Продолжалась молитва девять минут, но обладала неимоверной силой. Во – первых, великая мощь объединения. Человек мог находиться где угодно, быть очень занят или даже спать, но услышав ее звуки, душа его уже просто автоматически обращалась к Богу. Воспевала его, славила, и молила о заступничестве и защите. Во – вторых, неизбежная регулярность. Постоянство Божественного гимна, было незыблемым, как движение самого светила, в лучах которого Господь отражал сущность свою, и давал всем новые силы. И третье – это повсеместность. Солнце везде садится, солнце везде встает, солнце озаряет всю поверхность нашего материального мира. И молитва, ощущаясь даже физически, бежит огромной благословенной волной за его движением вокруг земли.
Иоланда с самого утра была окружена целым ворохом забот, она готовилась к встрече с подругами. Косметические процедуры, выбор подарков, заказ билетов – хлопоты для женщины приятные, но выматывают они не меньше физической работы. Половина из намеченного была уже сделана, поэтому чуть уставшая Ланка, решила зайти в любимый храм. Находился он совсем недалеко от дома, и был для нее личным местом силы. Она просто обожала свою гладкую мраморную скамеечку и могла сидеть там часами, растворяясь в мыслях, молитвах и видениях. Стены храма, его воздух, прекрасно знали о радостях и сокровенных мечтах молодой женщины. Они не раз помогали ей в трудную минуту, стирая с сердца груз обид и негодования. Это святое место питало, защищало, возбуждало желание жить. Вот и сегодня, нарушая планы, она решила уделить чуть больше времени, чем обычно, своей тихой молитве. Ни беспокойная суета, ни предвкушение праздника, так и не смогли заглушить в ее сердце, звуки немой, но в тоже время оглушающей тревоги. Наверное, именно они привели сейчас в храм.
Слова молитвы текли легко, вместе со слезами на глазах – очищалась душа, вырастали крылья. Когда закончилось пение, переполненная чувствами Ланка, решила еще немного посидеть на своей скамеечке, чтобы успокоиться и набраться новых сил для дальнейшего дня. Тревога вроде бы растаяла, мысли стали спокойнее, легче. Голос молодого человека, стоявшего недалеко, в шагах десяти, превратился вдруг из слов богослужения в звук ручья. Позолота стен стала настоящим живым золотом осенней листвы полупрозрачного октябрьского леса. Воздух наполнился его запахами: грибными, влажными, шуршащими. Это был лес из детства. Здесь, в раскаленных ближневосточных песках нет лесов среднерусской равнины.
Ланка окунулась в воспоминания далекого осеннего дня. Девочки, как обычно, гуляли в большом пришкольном парке. Теплый, солнечный свет, косыми нитями проникал повсюду. Легкая сухая листва, игриво сбивалась под ногами в кучки, которые так хотелось поддать ногой, чтобы они салютом взлетели вверх. Девчонки повздорили. Что было тому причиной, женщина не помнила совершенно, но вот чувство горечи от глупой ссоры в памяти осталось. Надо сказать, наши героини ссорились крайне редко, может поэтому, тот момент и запомнился. Они шли не рядом, а друг за другом, на расстоянии метров десяти, пятнадцати. Солнце плавно садилось за их спинами. Чем ниже опускался этот золотой, кипящий в туманной дымке шар, тем красивее и совершеннее становился мир вокруг. Желто – багрово – пурпурный лес, чуть прореженный, с полуобнаженными деревьями, засветился неведомой силой. Краски наполнились золотом, каждая из них словно поменяла фактуру. Не красная, а красно – золотая, не фиолетовая, а фиолетово – серебряная. Казалось, что ты смотришь на мир через тончайшую волшебную ткань, преображающую все вокруг. Даже невзрачные, серо – коричневые стволы деревьев, отражая уходящий огонь солнца, озарялись могучей пылающей красотой. И блистали они стройными рядами, как витязи древние в раскаленных доспехах. Каждая травинка, каждый листик. каждый тонкий стебелек – все наполнилось преображающей чудесной силой, прощальной и от того, наверное, бесконечно прекрасной. Девочкам показалось тогда, что сила эта вполне реальная, живая, просто мы не видим ее настоящей и смеющейся, а видим лишь отблеск ее и ускользающее отражение.
Красота света не просто разукрасила парк. Она наполнила его собой. Все что пробегало, проходило, пролетало, все, что просто касалось глазами чарующей неги ее, все заполнялось благодатными чарами. Какая уж тут обида, от нее не осталось ни следа. Та прогулка, впервые показала Ланке, как все сущее едино и связано между собой. Как обычный закат, разливаясь у горизонта, может очистить человеческое сердце, сняв с него тяжесть или грусть. Наверное, то же самое почувствовала и Керол. Она шла впереди, шла медленно, почти сократив расстояние между ними до минимума. Но вдруг совершенно остановилась, и посмотрела на Ланку, такими счастливыми, восторженными глазами, что от былой холодности не осталось и следа. Ланка улыбнулась в ответ и взяла Кер за руку. Они продолжили путь вместе, ничего не говоря и не отрывая рук, пока впереди, на пологом холме не показалась школа.
– Давай, кто быстрее – прокричала Керол и рванула вперед.
Ланка неудержимо бросилась за ней. Движение переполняло, соединяя с травой и небом, с воздухом и ветром. Движение дышало радостью. Наконец устав, они рухнули на землю у самой вершины склона и, обернувшись к пылающему солнцу, заворожено наблюдали, как окончательно садится круглый огненный диск. Притронувшись к горизонту, солнце прочертило воздух последними пурпурными лучами. Теперь уже и девчонки озарились рубиновым, перламутровым светом. Ланка, о чем – то задумавшись, кусала травинку. Керол же, оторвав взгляд от небесной феерии, хотела что– то сказать, но произнесла другое:
– Ланка, какая ты красивая сейчас. У тебя лицо светится и волосы розовые, а в глазах небо отражается. Надо тебя в Нете зарисовать, а лучше попробовать видео, так не нарисуешь, всего не передашь!
Блаженная улыбка преобразила лицо Иоланды. Она по-прежнему сидела на скамейке в храме, и смотрела в пустоту с такой любовью, что рядом стоящий мальчик, отвлекся от своей молитвы, и удивленно посмотрел в направлении ее взгляда. Остальные прихожане не обращали на женщину никакого внимания. Ничего удивительного, в святое место идут с богом разговаривать, а не смотреть по сторонам. Наконец реальность победила. Надо идти, не успею собраться, еще прическу сделать, платье выбрать – с этими мыслями, полная сил Иоланда, низко поклонилась и вышла из храма.