Живой
Шрифт:
– Как она?
– Остановившись около двери, я услышал взволнованный голос девушки. Войдя на кухню, я застал Настю, в своём шелковом халатике. Её лицо было бледным, а из больших голубых глаз текли слёзы. Она сильно прижимала трубку к уху, и казалось совершенно не слышала что ей говорили. Её взгляд поднялся на меня, и хрупкие плечи содрогнулись от очередных слёз.
– Я не знаю, мам, мы должны найти её, она может сделать много глупостей.
Мне не нравился этот разговор. Подойдя к девушке, я притянул её дрожащие тело в свои объятия, стараясь немного согреть. Откинув
– Илья скончался два часа назад.
– Моя ладонь, которую я положил на за затылок девушки, крепко прижимая к себе, напряглась.
– Как Кристина?
– Врачи ей первой позвонили.
– Всхлипывая, прошептала Настя.
– Она сбежала из дома в одной ночнушке. Мама в ужасе. Она не знает города и у неё нет предположений куда могла пойти Кис. Мы боимся, что она может натворить глупостей.
– Правильно боитесь, собирайся, мы должны найти её.
– Обхватив Анастасию за плечи, я уверенно посмотрел в её растерянные ярко-голубые глаза.
– Три утра, на улице темно, где нам искать её, Вит?
– Ей нельзя оставаться одной, я проходил через это, Насть. - Запнувшись на её имени, я долго не решался рассказать ей правду. Открыться Кристине было намного проще, потому что мы были слеплены из одного теста. Мы были знакомы с болью, а Настя...ей только предстояло узнать, что скрывалось за маской моего вечного спокойствия.
– В её возрасте я потерял родителей. Поверь мне, сейчас она способна на любое безумие.
Я ожидал расспросов, соболезнования, но Настя умела удивлять. Она несколько секунд задумчиво изучала моё лицо, словно увидев впервые, после чего резко выпрямилась, вытирая слёзы тыльной стороной ладони.
– Мы поедем к маме, там решим куда двигаться дальше.
Без дальнейших разговоров мы быстро оделись, выбегая из квартиры. Настя даже и не думала браться за косметику. Сполоснув лицо холодной водой, девушка накинула толстовку и спортивные штаны, что было крайне не в её стиле. Мы в полном молчании добрались до квартиры Ильи и Кристины, в которой сейчас девушка жила со своей матерью.
Стоило нам перешагнуть порог квартиры, как мать Кристины крепко прижала к себе дочь, сотрясаясь от рыданий. Я отвел взгляд, плотно сжимая челюсть. От такой картины, когда мать и дочь пытаются найти утешения в объятиях друг друга, мне становилось больно. В своё время, меня лишили этого, и я отдал бы многое, чтобы так же доверчиво прижаться к груди своей мамы.
– Её нужно найти. Она так громко плакала.
– Собравшись с последними силами, прошептала женщина. Её серые глаза посмотрели в мою сторону и тут же опустились в пол. Прочистив горло, я облизал пересохшие губы и проговорил:
– Мы так и не познакомились. Меня зовут Виталий.
– Я протянул свою ладонь.
– Елена Анатольевна. Можно просто Лена.
– Её ладонь робко легла в мою, и я тут же поднёс её к свои губам. Эта женщина заслуживала того, чтобы ей целовали руки. После смерти собственной мамы я остро реагировал на слёзы других матерей. Женщина смущенно опустила свою протянутую ладонь, вымученно улыбаясь краешком губ.
– Найдите Кристиночку, она такая ранимая. Я боюсь за младшую дочь.
– Мы найдём её, мам.
– Прижимая ближе к себе Елену Анатольевну, проговорила Настя.
– Вы не против, если я посмотрю её комнату?
– Я помнил слова Кристины про мучающие её мысли. Такое невозможно было держать в себе, она должна была куда то изливать это. Рисунки, слова, должно было быть хоть что то.
– Конечно, вот её комната.
– Рука женщины показала на ближайшую дверь в конце коридора.
– Налей матери чая, я скоро вернусь.
Дернув ручку двери от себя, я вошел в большую светлую комнату. По центру стояла двуспальная кровать с помятыми простынями, на полу валялись рамки с совместными фотографиями Кристины и Ильи. Прикрыв за собой дверь, я прошел вглубь комнаты, в которой царил хаос. Письменный стол около окна, на котором стоял ноутбук, был завален бумагами, по полу были разбросаны рамки, торшер, несколько горшков с цветами. Подойдя к письменному столу, я аккуратно отодвинул в сторону исписанные листы, останавливая свой взгляд на коричневом кожаном блокноте.
"Fm A#m D# C
Ангелы здесь больше не живут....Ангелы
Fm A#m D# C
Верю все простят и все поймут...Ангелы
Fm A#m D# C
Но зачем пронзает сердце боль...стрелами
Fm A#m D# C
Предали любовь ..ну что же мы сделали....
Fm C#
Город зажигает фонари, а в душе по прежнему темно
A#m D# C
Знаешь разбиваются мечты если рядом нету ни кого
И на встречу счастью сделать шаг , я ни разу так и не смогла
Слезы по щекам печальный знак, в этом мире я совсем одна"
По большей части здесь были расписаны стихи с различными пометками. Записи были свежими, Кристина завела этот дневник не так давно. Продолжая пролистывать дневник, я присел на смятую кровать. Она много писала в последние дни. По большей части это были стихи. Мне было трудно разобраться принадлежали ли эти стихи кому-либо или самой девушке, но их объединяла глубокая печаль и боль. Последняя её запись была...обо мне. О том дне, когда я возил её на кладбище. Перечитывая строчки из дневника, я даже не мог представить, насколько для Кристины тогда было важно поговорить со мной. Её впечатлил вид, который открывался для нас с моста.
"Если бы мне захотелось выбрать место, в котором я могла бы спрятаться от всего мира, я непременно осталась бы там...навсегда"
Захлопнув толстый блокнот, я резко встал с кровати, боясь не успеть. Люди реагировали на утраты слишком по-разному. Кристина не была в числе тех, кто перешёл бы на сторону ненависти. Она была слишком похожа на...Анну. Рванув в сторону выхода, я остановился напротив закрытой двери, стараясь успокоить свои чувства. Если Настя или её мама увидят мой страх, ситуация может стать ещё сложнее. Глубоко вдохнув, я плавно потянул на себя дверную ручку, выходя в коридор. Из кухни тихо доносился приглушенный голос Анастасии и тихие всхлипы Елены Анатольевны.