Живые и мертвые. Сборник рассказов
Шрифт:
Я удивленно наблюдал за его действиями. После такого завтрака, мой друг, словно похорошел. Его глаза налились ярко желтым цветом, да и сил у него поприбавилось. Он больше не шел, сгорбившись, и даже помямлил, фразу вслух:
– В следующий раз завтракаешь ты.
Меня это изумило, ведь я до сих пор так и не смог ничего вымолвить. Этот тип был намного сильнее меня, и, как мне показалось, не лишен благородства, поэтому я решил держаться рядом.
Мы долго брели по автомобильной трассе, встречая брошенные машины на
Мне хотелось узнать о судьбе моего нового приятеля, но я не мог ничего произнести, словно у меня отсутствовал язык. Мой друг тоже молчал.
Вскоре озноб начал возвращаться ко мне и с новой силой причинял муки. Моего друга стало тоже заметно потряхивать. Видимо, и ему было холодно.
Так мы дошли до села.
Уже на тропинке, ведущей к населенному пункту, мой товарищ ускорил шаг, а его глаза заблестели, словно он предвкушал что-то грандиозное. По мере приближения я уловил невероятно аппетитный запах. Он исходил отовсюду.
Мой друг ворвался в близлежащий дом и прямо посреди гостиной увидел больного человека. Тот зашелся кашлем, а потом завопил от ужаса, увидев на пороге дома здоровенное чудище и меня, похожего на призрака. Но запах свежей человечины настолько опьянил меня, что на какой-то момент я перестал слышать его вопли. Все, чего мне хотелось в ту секунду – наброситься на этого бедолагу и вгрызться в его плоть! От такой мысли у меня закружилась голова…
Очнулся я, стоя на коленях, и с открытой пастью над его шеей. Какая-то сила внутри меня не позволила мне совершить насилие над этим человеком, и я замешкался.
Тогда то я и понял, что не смогу получить удовольствие от такой охоты. И хотя передо мной лежало немощное существо, уже обреченное на смерть, минуты жизни которого были сочтены, вопреки всем доводам в пользу того, чтобы его съесть, я не смог совершить убийство.
Мой друг тоже медлил. Он приблизился к несчастному, вглядываясь ему в глаза и дыша над больным, капая своей слюной, словно над аппетитным куском мяса, но никаких действий не предпринимал.
Пока я наблюдал за этой картиной, во мне боролись страшная жажда хотя бы кусочка этой плоти и оставшийся пережиток человеческой морали.
Мой друг, видимо, тоже был из высокоморальных. Он постоял над этим до смерти испугавшимся больным человеком и отошел в строну, отвернувшись, но все еще истекая слюной. Взглянув на меня своими яркими желтыми глазами, он, будто застыдился своего постыдного намерения и бросился по лестнице вниз. Я направился следом, но поспеть за ним не смог. Я упустил его.
Побродив немного вокруг этого дома, я заметил еще одну деревянную постройку, из которой пахло не менее аппетитно. Аромат пьянил и манил меня.
Войдя внутрь, я наткнулся на своего друга. Я узнал его по крупной комплекции и ярким желтым глазам, которые так и сверкали в темноте. А еще, почему-то у него сохранилась пышная густая шевелюра на голове в отличие от моих некогда густых волос.
Своего друга я застал за поеданием крупного животного, кажется это была лошадь. В темноте трудно было разобрать. Друг вгрызался в ее плоть и с вожделением жевал сырое, но далеко уже не свежее мясо. Животное было давно мертво.
Трудно объяснить, что мною тогда двигало, но удержаться я не смог или не пожелал. Я накинулся на труп животного, и мы с другом наелись до сыта. Сразу же пришло ощущение силы. В помещении оказалась еще одна лошадь, но живая. Она фырчала и бешено вдыхала опасность своими ноздрями.
Мы не стали трогать живое животное и покинули загон.
Из дома, где был еще жив тот самый человек, снова раздался крик. Мой друг поспешил на звуки.
Когда я влетел следом в уже знакомую комнату, то перед нами предстала довольно страшная картина: двое мужчин на вид, сродни нашего, глодали руки несчастного.
Мой друг отшвырнул нападавших и разом повыкидывал их из окон. Я выглянул наружу проследить за преступниками. Те двое, изрядно порезавшись стеклом, как ни в чем не бывало, поднялись и поковыляли прочь.
Мой товарищ стоял и смотрел на медленно умиравшего человека. Когда тот наконец, испустил свой дух, мой друг, не спеша подошел к нему, вцепился руками в его голову, жадно раскрыл свою пасть и замер, словно засомневался в правильности своего выбора. Через несколько секунд он недовольно отшвырнул от себя мертвое тело и с обреченным видом пошел на выход…
Мы снова долго брели по проселочной дороге. У меня вернулась головная боль, озноб и силы покидали меня. Мой друг тоже замедлился, видимо, он ощущал нечто похожее.
Через несколько часов мы дошли до новой деревушки. Один из домов догорал, а из соседнего доносился вопль. Мы заторопились на звуки, но быстро передвигаться не получалось. Наконец, войдя в дом, мы поняли, что опоздали.
Выброшенные из окна моим товарищем доходяги, в компании каких-то новых похожих на нас людей, терзали несчастную женщину. Мой друг хотел их разбросать по сторонам, но его сил хватило только на одного. Тот остервенело огрызнулся и снова припал грызть конечности потерявшей сознание. Он рвал мясо и торопливо его жевал, словно пугливый зверек, жадничая своей добычей. Другой бросился к шее жертвы и разом перегрыз ей жилы.
Несчастная скончалась очень быстро. Мне на секунду показалось, что он это сделал специально, дабы положить конец ее мучениям. Видимо, его тоже не особо радовали страдания. Но после этого он с таким же вожделением последовал примеру других, позволив себе насыщаться любимым блюдом.
Запах нас опьянял до того, что горло сводило от желания вкусить этот деликатес. Жажда кусочка плоти дурманила нас обоих. Но мой друг, постояв с полминуты, кинулся прочь из дома, будто боялся, что сорвется, а я последовал за ним.