Живые тени ваянг
Шрифт:
…А в бездонной пропасти волны яростно разбрасывают пену, то поднимаясь почти до вершины утеса, то опускаясь до самого дна пучины.
Часть третья
Триста лет назад, или как появился клубок событий
Глава 1
Петр Великий, а лучше — Питер-Тиммерман [125]
Август 1697 года.
Теплым августовским днем в небольшом городке Саар-даме [126] появились чужеземцы. Добротное дорожное длиннополое платье необычного
125
Тиммерман, нидерланд. Timmerman — «плотник».
126
Саардам нидерл. Saardam — ныне Зандам нидерл. Zaandam — город на западе Нидерландов, в провинции Северная Голландия.
Эти люди вошли в харчевню, скорее всего, передохнуть и перекусить с дороги. А через некоторое время вышли в костюмах местных судовщиков: в красных камзолах с крупными пуговицами, в коротких жилетках и широких штанах.
— Пройдемся, осмотримся, — рослый молодой человек лет двадцати пяти махнул рукой, в которой держал короткую голландскую трубку, в сторону залива.
— Хорошо, Питер… — ответил тот, что стоял рядом с ним справа, похоже, он и был его «правой рукой».
— Правильно, Алексашка, называешь меня, и всем впредь не забывать меня только так и кликать, по имени…
Приезжие в необычных для себя нарядах прошествовали по улицам Саардама, с интересом рассматривая домики рабочих издалека и даже заглядывая в них, а потом дошли до верфи, где строились пусть не военные, но все же, корабли — купеческие и китобойные. Здесь они, приблизившись к возвышающемуся остову фрегата, смогли воочию наблюдать, как рабочие сколачивают бревна и стругают доски. А с какой ловкостью натягивают канаты и крепят паруса! И — не смущаются чужеземцев, потому как и сами одеты в такие же одежды.
На Кримпе, в восточной части залива, подальше от города, а значит, и от глаз людских, стоял деревянный домик кузнеца Геррита Киста [127] . Была в нем всего одна комната, но зато с очагом и углублением в стене для матраса, которое можно было закрыть занавеской. Невысокие потолки, деревянные наличники, двустворчатая дверь и лестница на чердак. Стояла и мебель: стол из тяжелого дерева с табуретками и нехитрые приспособления для посуды. Так что можно было даже готовить еду. Здесь и разместились чужеземцы.
127
Геррит Кист нидерл. Gerrit Kist.
Натоптавшись хорошенько за день в непривычной фламандской обуви, они сидели за столом и потягивали из добротных деревянных кружек свежее пиво.
— Вот ты скажи мне, Геррит, — спрашивал царь Петр у кузнеца, — почему архангельские мастера не могут сами строить такие корабли? Почему приходится нанимать голландцев?
— Есть у нас особое чутье, и передается оно от отцов детям, — отвечал ему Геррит, — Есть у нас в душе каждого корабельного мастера златой огонь, который никогда не гаснет… А на ваших архангельских верфях и я бывал… Хорошие там плотники и кузнецы, но… слабые корабельных дел мастера…
— А есть ли какие специальные методы? Осмысление того, что именно так надо строить? Расчеты!
— Нет, наши мастера больше полагаются на природную сметку и верность глаза…
— Да, огорчил ты меня, Геррит, значит, чтобы постичь эту науку, надо самому плотничать?
— Выходит, и так… А почему, Ваше… Почему, Питер, не пошел ты сразу в Амстердам, а инкогнито — сюда?
— Много я насмотрелся голландских плотников, и даже помахал сам топором в Преображенском, Переяславле и Воронеже.
И вот мое слово: лучшими оказались уроженцы Саардама. Вот и подумал я, что надо ехать туда, где строят лучшие корабли.
На следующий день Петр Великий под именем урядника Преображенского полка Петра Михайлова вместе с десятком своих помощников работал на верфи Липста Рогге [128] наравне с другими плотниками Саардама.
Таким и запомнят его жители этого небольшого городка: высоким и статным, крепкого телосложения, круглолицым, с темными бровями, с темными короткими кудрявыми волосами, в саржевом кафтане и в красной рубашке, в войлочной рабочей шляпе и с двумя топорищами в руках. Шагающего быстро и размахивающего руками, откликающегося лишь на обращения «Питер-тиммерман», или «Питер-бас» [129] . А если будут его приветствовать «Государь» или «Ваше Величество», он отвернется и не скажет ни слова.
128
Липст Рогге нидерл. Lipst Rogge.
129
Питер-бас, нидерланд. Peter-bas, то есть, Питер-мастер.
Уже в первый день работы на верфи Петр обратил внимание на скопление народа.
— И что это, Алексашка, они меня разглядывают? Или им уже известно, кто я? — спросил он у Александра Меншикова.
— Говорят, саардамские плотники, работающие в Москве и в Воронеже, давно уже написали на родину о том, что приедет к ним царь Московии с Великим посольством…
— И что же? Разве я отличаюсь от плотников по платью?
— Да не по платью! Они приметы сообщили… Мол, трясет он головой, машет при ходьбе руками, имеет на щеке бородавку, ну, а ростом — великан.
— Это плохо. Если будут сильно докучать, придется уехать… — сокрушенно покачал головой и вздохнул царь Петр.
— И куда?
— В Амстердам, туда должны уже приехать мои… из Великого посольства. Ладно… Пошли пока в Амстердам кого-нибудь, Гаврилу или Феодосия, пусть вместе с Ремметом [130] купит материи хорошей, да сошьют нам платье по саардамскому образцу. Мне особенно любо их платье…
Они зашли проведать Марию Гитманс [131] , бедную женщину, сын которой служил в Московии плотником. Была там и Антье, жена Арейана Метье [132] , с которым и будет потом он соперничать в постройке корабля. Они сидели за стареньким столом, держали в руках рюмочки с домашней наливкой, и Мария рассказывала о том, как работает ее сын в такой далекой и такой угрюмой Московии:
130
Реммет нидерл. Remmet — имя портного.
131
Мария Гитманс нидерл. Mariya Gitmans.
132
Арейан Матье нидерл. Areiano Mathieu.
— Писал, что там холоднее, чем у нас. Люди разные, но — не обижают… Ведь не один он там, вместе с Хенком поехал…
— А где он сейчас? — спросил Петр. — Не знаю ли я его?
— Да как может знать царь какого-то плотника? — ответила вопросом на вопрос Мария. — А зовут его Корнелиус Гитманс…
— Так знаю я Корнелия, — сказал Петр. — Он строит корабль рядом с моим.
— А как это «рядом с моим», — спросила Мария, — разве и ты умеешь плотничать?
— Да, я тоже — плотник, — сказал царь.