Живые тени ваянг
Шрифт:
— Надо же, какая громкая музыка, даже здесь слышно, — произнес молодой.
— Алвин! Ты думаешь, это — африканская мелодия? Играет индонезийский гамелан!
— Ты что! Ричард, откуда ему быть?
И
— Алвин, это Гаруда, их главная птица, унесла корабль… Видно, боги простили грешников.
— И куда она их понесла?
— В свою резиденцию… Куда еще?
Музыка воды и ветра потихоньку смолкла, и ее сменили звуки барабанов, трещоток, погремушек и — саксофона.
— Фридам! Фридам! Фридам! — скандировали танцоры, музыканты, лицедеи и затейники, собравшиеся в Кейптауне со всего Африканского континента.
— Фридам! Фридам! Фридам! — подхватили это известное слово многочисленные туристы со всего мира, приехавшие специально на фестиваль менестрелей — праздник победы над рабством, и просто зеваки, оказавшиеся рядом совсем случайно.
И вот уже тысячи участников фестиваля произносят это волшебное слово:
— Фридам! Фридам! Фридам!
В небо взметнулись новые фейерверки. Короткими вспышками они высветили его темно-синий бархат и так же быстро погасли — недолог их век. Но вот огни, взметнувшиеся вверх, зависли высоко под куполом и прочертили, как фломастером, всего одно слово: Kebebasan [246] . Ярко-красные огненные буквы задержались на небосклоне гораздо дольше, чем обычные огни, а потом медленно скатились — на мыс Доброй Надежды, самый добрый во всем мире, оставляя за собой тонкие ломаные линии, как дорожки от кровавых слез…
246
Kebebasan на индонез. «свобода».