Живые тени ваянг
Шрифт:
— И поэтому люди стали называть эти горы горячим сердцем Бали? — спросила она.
— Как легко ты запомнила мой прошлый рассказ! — Буди, он шел впереди, оглянулся и с восторгом посмотрел на Катю. — А «сердцем», потому что это и есть центр духовной и культурной жизни Бали!
— Ты сказал, что есть много легенд…
Да… Еще говорят, что был этот остров когда-то слабым и незащищенным, казалось, вот-вот размоет его величественный океан… И тогда Бог Пасупати расколол гору Малунеру — центр индуистской Вселенной, и построил Гунунг Агунг… А есть мистическая легенда о том, как Бог Шива решил укрепить
— Да, легенд, действительно, много…
Катя так задумалась, что чуть не оступилась. С крутого склона с шумом посыпались небольшие камешки, напоминая путникам о том, что на горных тропах нужно быть внимательными.
— Катя! Осторожно…
Он снова остановился и поддержал ее за локоть:
— Идем рядом со мной, здесь тропа широкая…
Она сделала шаг вперед и облегченно вздохнула:
— Рядом с тобой действительно спокойнее… Буди, ты говорил, что здесь и живут боги. Не могу представить их дворец, или резиденцию… И где его можно спрятать? Вот сейчас, например, рядом с нами нет даже деревца, одни камни… Или их дворец на небе, над вершиной горы?
— Мы его действительно не видим. Но он есть, Катя! Ты веришь мне?
— Да, Буди, верю!
— Тогда послушай шепот Агунга… — тихо-тихо сказал он ей.
Они остановились на огромном плато, как ступеньке в небо, прислушиваясь к звенящей тишине величественного Гунунг Агунга. Она звенела, и этот мягкий, неназойливый звук расслаблял и успокаивал, снимая с тела усталость, освобождая душу от смятения, озабоченности и даже — страха.
— Ого-го! Буди! Мой разум, очищенный от поселившихся в нем паразитов, трубит победу, наслаждаясь свободой! — с пафосом произнесла она.
— Ты кудесница, Катя! А вообще-то ты права: здесь улетучивается чувство тревоги, которое копится в мегаполисе, и бесследно исчезают и сомнения, и страхи…
Небесный купол начал светлеть. Совсем немного, у самого горизонта, но даже этого хватило Кате, чтобы увидеть самую фантастическую картину в своей жизни — продолжение сна. Как тогда она любовалась облаками? Не запрокинув вверх голову, а наклонившись вниз! Как огромные ватные хлопья, они висели гораздо ниже вершины, а через просветы между ними просачивался насыщенно-зеленый цвет травы и деревьев, тот самый, которым она восхищалась в начале поездки! Но самое главное было даже не это! Поднимающееся солнце окрасило облака в розовый цвет! Они были не белыми, а — розовыми! А луна… желтая луна — царствовала на небесном куполе, словно ей еще рано было уходить на отдых…
— Я видела эту картину во сне! — восторженно произнесла она. — Буди! Это повторение моего сказочного сна!
Катя от счастья закружилась, словно невидимый партнер подхватил ее в вальсе, но тут же снова оступилась.
— Что это? Какая-то табличка… под ногами… — Она нагнулась, чтобы разглядеть ее. — Нет, я не смогу прочитать… Это на вашем языке…
— Добро пожаловать на вершину! [239] — торжественно произнес он. — А ведь это для нас специально написали…
239
На вершине Гунунг Агунга прикреплена табличка с названием горы и приветствием на индонезийском языке «Selamat datang di puncak!» — «Добро пожаловать на вершину!»
— Да уж, верю, верю…
И они весело рассмеялись.
Вдруг услышала она звучание колокольчиков, не тех, что были на сапожках, совсем нет. Заиграл целый оркестр! Сначала показалось Кате, что хлынул дождь с прохудившегося неба, и бьет он своими струями по гладким камешкам, которыми выстелена дорожка в фантастический сад. Или это вышли прекрасные девы к берегу целебного источника, того, что стоит у подножия горы, и наполняют звенящей влагой свои высокие кувшины? А может быть, на вершине горы пробился сквозь землю родник, и потекла горная река, перепрыгивая через террасы склона?
А потом зазвенел ветер. Он словно перебирал струны своего старинного инструмента, настраивая его после векового молчания.
— Буди, ты слышишь музыку? — Катя говорила как можно тише, чтобы не спугнуть ненароком невидимых музыкантов.
— Ты услышала? — спросил он взволнованным шепотом, ошеломленный Катиным известием. — Эта музыка не для всех!
— Почему? Или ее не все слышат?
— Далеко не все! Здесь, на Великом Агунге, идет сейчас кукольное представление под аккомпанемент гамелана… Это ваянг, но не тот, что смотрели мы с тобой, а бесконечный ваянг для богов.
— Как это — бесконечный?
— У него нет ни начала, ни конца…
— Очень трудно представить… Мне всегда казалось, что все на этом свете когда-то начинается, а потом — заканчивается.
— Вообще-то, театру теней ваянг кулит более трех тысяч лет. Может быть, тогда и начался этот нескончаемый ваянг для богов?
— А куклы живые? — Катя тоже перешла на шепот.
— Конечно! В них живут души, покинувшие тела людей…
— Подожди, ты же совсем недавно так не говорил! И меня обозвал… анимисткой! Да и вообще, ты — философ… По-моему, твое утверждение расходится с известными философскими концепциями!
— Это Георгий Дмитриевич научил тебя философским терминам? — улыбнулся Буди. — Ладно, если серьезно, то я — не философ, а культуролог. Доктор философии — это моя ученая степень.
Буди замолчал, прислушиваясь к мелодичным звукам:
— Ты знаешь, Катя, то, что мы сейчас слышим, не поддается никаким научным объяснениям… Боги, поселившиеся на Бали, живут совершенно по другим законам… Но они не устают удивлять людей…
— Хорошо, я тоже буду думать, что души предков поселились в куклах, играющих бесконечный ваянг для богов.
Катя отчеканила эту фразу, словно школьница — таблицу умножения. А потом тихо добавила:
— Однако, какая странная музыка… Как будто журчит вода…
— Это «посох дождя», музыкальный инструмент, сделанный из тропических деревьев. Он действительно имитирует звук идущего дождя и создает эффект… переливания воды… А второй — «поющий ветер»…
Музыка стала громче, она словно наполнялась силой. Вот уже начали свою партию гонги и ксилофоны, какие-то маленькие барабанчики, наверное, такие же, как во время представления ваянг в деревушке за Денпасаром. А потом ночной воздух разрезали щемящие звуки флейты…