Живые тени ваянг
Шрифт:
— А я знаю о том, что нидерландцы — самые высокие ростом. А во многих сферах — первые в мире: первыми легализовали проституцию, эвтаназию, однополые браки… Да и в продаже наркотиков у них много дозволенного…
— Ну-ну, не зря съездила в Амстердам, вижу, с кем там проводила время…
— Папа!
— Не буду! А ты знаешь о том, что в Голландии появилась первая в мире тюрьма? Или же — первое в мире акционерное общество? Да-да, я и говорю об этой самой Нидерландской Ост-Индской компании. Или ты знаешь другие компании, которым четыреста лет? Наконец, первая в мире Голландская буржуазная республика… Думаю, этот список еще не полный… Ладно, об этом можно говорить до бесконечности…
— Конечно же, наша родословная. — Катя сделала упор на слово «наша», подчеркивая тем самым, что приняла замечание отца. — Итак, папа, какое у тебя резюме по этому вопросу?
— Ты знаешь, я склоняюсь к тому, что и в роду Буди кто-то был из колонизаторов. Вывод, как говорится, прост, как перст…
— Папа, ты сказал «перст»!
— А что здесь такого? Перст — это палец, а палец — и не такой уж сложный орган, хотя… выполняет довольно непростые функции…
— Папа! Ты — гений!
— Да что с тобой? То не выдавишь слова благодарности, а то сыпешь признания на ровном месте…
И тут Катя вспомнила астрологическое предсказание Паулы по поводу Перста Судьбы. Удивительно, но этот Перст как раз и совпал по времени с Катиной поездкой на Бали! А главное — именно под ним она приняла очень важные решения: первое — не выходить замуж за Стаса и второе — поехать с Буди, малознакомым человеком, «за тридевять земель в тридесятое царство». А как еще можно назвать его родину, которая находится от Питера более чем за десять тысяч километров, и даже на другом полушарии Земного шара? А может быть, Перст Судьбы поможет благополучно решить и проблему, связанную с далеким Прошлым Буди?
— Алё, Катюша, ты там не уснула?
— Я тут задумалась немного… Да, папа, ты прав. Вот и Баба Яга бормотала о том, что все, кто пришел завоевать эти земли, прокляты… И не только они сами, но и их дети, их внуки, правнуки. Ой, хватит об этом, а то опять в голове начинает мутиться…
— Тебе было плохо?
— Чуть-чуть… Так много информации сразу… Лучше скажи, как там Валентин?
— Прекрасно! С девушкой встречается… А ты, кстати, не собралась там замуж?
— Конечно, нет! Ты же сам хотел, чтобы я взяла пример с Евы Снеллингс, жены Геррита Поля! Тогда я должна выйти замуж где-то лет через двенадцать…
Когда они закончили разговор, за окнами питерского дома тоже опускались сумерки. Георгий Дмитриевич раздвинул шторы и наблюдал, как под светом фонаря редкие снежинки падают с тусклого небосклона на землю. «Ну вот, наконец-то к Новому году хоть немного снега — детворе радость…» А Катя сняла наушники и спросила вернувшегося из гаража Буди — он готовил свою красавицу-вишенку к новой и довольно загадочной поездке:
— А где мы будем встречать Новый год? У какой-нибудь Бабы Яги или теперь уже у Кощея Бессмертного? Да, не спросила самое главное: а у вас есть такой праздник?
— Праздник есть, вот поэтому и проведем его… Предлагаю не рассказывать об этом читателям, пусть мучаются в догадках, а вот о том, что было после Новогодней ночи…
Глава 3
В центре земли, на вершине мировой горы, которая соединяет подземный и небесный миры
Вишневый мини-вэн плавно скользил по улицам Денпасара, стараясь не задевать раздувшимися боками, а еще опаснее, ушами — боковыми зеркалами, — мотоциклистов. Они мелькали справа и слева, а на перекрестках так зажимали с двух сторон «вишенку», что, казалось, та уменьшалась в размерах, как под прессом. Катя не могла привыкнуть к тому, что на здешних дорогах тесно. Но других способов передвижения по улицам этого городка пока не было.
— Буди, а почему мы опять
— Правильно думала. Вот поэтому мы и отправились в путь сейчас, чтобы завтра, на рассвете, подняться к богам…
— А на чем будем подниматься? На аэроплане?
— Нет, пешком…
— Гулять по облакам?
— Очень точно ты сказала, именно «гулять по облакам»…
Ему позвонили по телефону, и, чтобы не мешать разговору, Катя начала разглядывать улицы. Одноэтажные здания весело подмигивали ей окнами из-за красочных плакатов, которыми были завешены с головы до ног. А вот даже радушно помахали длинным шестом [238] , согнувшимся под тяжестью гирлянд из цветов и пальмовых листьев. А за этим шестом — еще несколько, они выстроились в ряд, как на карауле. Тоже, наверное, отгоняют злых духов — здесь все только этим и занимаются. Надо бы спросить у Буди, но он занят — разговаривает по-английски, скорее всего, с работы звонят. Надо же, как походят эти шесты на подвески-колокольчики, которые по Катиному эскизу пришили на красные русские сапожки. Эти колокольчики вот так же свободно висели на длинных кожаных жгутах и, словно живые, мелодично раскачивались и позванивали. Правда, тогда, на показе, кроме Кати, их перезвона больше никто не слышал.
238
Длинный бамбуковый шест пенджор, индонез. penjor — один из праздничных атрибутов на Бали, особенно — на самый важный праздник — Галунган индон. Galungan, отмечаемый по календарю Pawukon каждые 210 дней. Украшенный перевитыми между собой молодыми листьями кокосовых пальм, фруктами, овощами, пучками колосьев, выпечкой и монетами, он символизирует благополучие, победу добра над злом. Является также символом горы Гунунг Агунг, где живут боги.
— Через пять дней мне нужно быть в Лондоне, — Буди захлопнул крышку телефона и вставил его в висевшую подставку. — Заканчивается мой отпуск…
— Так у тебя сейчас отпуск? А я думала — ты прогуливаешь…
— Прогуливают уроки в школе или лекции — в институте. А на работе это уже не пройдет, там — более строгие порядки.
— Вообще-то и мне тоже нужно возвращаться в свой Дом моделей…
— Катя, а ты никогда не хотела открыть свой бизнес?
— Думала… Но для этого нужна очень сильная финансовая поддержка…
Дома вдоль дороги потихоньку начали редеть, и вскоре машина нырнула в лес. Странно было видеть деревья, которые росли высоко над головой. И потому верхушки этих исполинов казались недосягаемыми — они полностью закрывали густыми кронами небо, и только кое-где между зелеными листьями пробивалась синева. А такое впечатление создавалось потому, что среди этого непроходимого леса люди прорубили дорогу на несколько метров в глубину. Так что создавалось впечатление, будто прошел здесь великан и своим острым ножом ровненько поддел пласты земли, чтобы по дну этого среза ехали сейчас Катя и Буди.
Такого зеленого цвета, как на Бали, Катя нигде еще не видела. Это был совершенно другой, не такой, как в России, цвет. Казалось, что в палитру, наполненную темной насыщенно-зеленой и очень густой краской, добавил художник жемчужины утренней росы, а может быть, и настоящие слезы прекрасных дев, причем, слезы не печали, а — радости. И взмахнул этот художник кистью, и брызнули на деревья и на траву капли этой необычной краски, превращая свежую зелень в настоящее сочно-зеленое чудо с гладкой, будто отполированной, поверхностью.