Живые тени ваянг
Шрифт:
— Так этой компании уже почти сто лет?
— Получается, так. Старая и… могущественная. Потому и право такое имеет — выпускать деньги. У нас около двухсот торговых судов, более сорока — военных, а на службе состоит пятьдесят тысяч человек, это без солдат…
— А солдатам какое дело находите?
— Всегда им есть дело. Вот, к примеру, с острова Ява, где стоит наша крепость Батавия, прогнали португальцев… До этого они там правили. Много оружия пришлось завезти, а потом и туземцев на свою сторону переманивать…
Пока шла заготовка леса для нового корабля, Петр Великий научился владеть циркулем, пилой, рубанком,
Царь Всея Руси побывал на звериных и птичьих дворах, у квакеров [154] , на собраниях ученых и в «зазорных» домах — борделях. Именно в Голландии он получил представление о европейской цивилизации и культуре, впервые увидел ратушу, адмиралтейство, цирк, приюты для детей и… дом для умалишенных. Он посмотрел спектакль, который надолго оставил неизгладимое впечатление, с удовольствием читал голландские газеты и полюбил местные продукты, особенно — сыр.
154
Квакеры — Религиозное общество Друзей.
Девятого сентября произошло то самое событие, о котором говорил Николас Витсен: в торжественной обстановке был заложен новый фрегат. Вместе с Петром Великим к его строительству приступили десять волонтеров — Головины Иван Михайлович и Иван Алексеевич, Меншиковы Гаврила и Александр, Федор Плещеев, Петр Гутман, Иван Кропоткин, Гаврила Кобылин, Феодосий Скляев и Лукьян Верещагин.
— А имя есть у фрегата? — спросил его Николас Витсен.
— «Петр и Павел»! — радостно ответил Петр Великий. — В честь святых апостолов Петра и Павла.
Глава
2 «Шальные» деньги
С утра небо нахмурилось, обещая дождь. Ветер еще не нагнал темные тучи, но сурово посвистывал, словно извещая людей о чем-то грустном, а может, даже — трагическом. Он с остервенением играл листьями, сорванными с деревьев, гонял их по причалу. Серое небо разбухло, словно кусок влажного сукна, а дождя все не было.
В этот день пришел корабль из Батавии. Он медленно приблизился к причалу, издав звуки приветствия, но не такого радостного, как обычно. И встал на якорь. А на причале уже толпился люд. Видать, родные и близкие моряков. Чуть в стороне от них заприметил Петр Великий старушку. Она пристально вглядывалась в тех, кто спускался по трапу. Почувствовав на себе взгляд чужеземца, приветливо кивнула и снова ушла мыслями в себя.
— Никак, ждешь кого? — участливо спросил он. — Сына?
— Да, сына, — ответила она. — Только он служит не на этом корабле.
— А зачем же тогда этот встречаешь?
— Корабль моего сына не вернулся, — грустно сказала она, — уже год, как не вернулся…
Петр Великий замолчал. Что можно сказать ей сейчас, чтобы не разбередить старую рану на сердце?
Она сама добавила:
— Одни говорят, что корабль затонул в шторм… Другие говорят, что его захватили пираты… А я не верю, каждый раз прихожу сюда. А вдруг весточку от сына получу?
Как бы в подтверждение ее слов один из моряков, увидев ее, приветливо махнул рукой:
— Лиза! Добрый день! Нет, о твоем Годфри ничего не слышно. В Капштадте сказали, что корабль туда не заходил.
— С возвращением, Фабиан! Значит… — старушка замолчала, не в силах больше говорить. А потом, как бы убеждая себя в обратном, шепотом произнесла, — нет, буду ждать… А вдруг…
Фабиан проходил мимо Петра Великого, и тот полюбопытствовал:
— Как проходит служба, служивый?
— Благодарствую. Слава Богу, жив.
— А что, не все живы?
— У нас не каждый возвращается. Многие уже там, в Батавии, от туземных болезней умирают, другие — по дороге…
С трапа спустили несколько носилок.
— А там кто? — махнул в их сторону Петр Великий.
— Там больные, их в госпиталь отправят…
— И много их?
— Двадцать человек… то есть, уже восемнадцать…
— Значит, не проста твоя служба, — задумчиво промолвил Петр, — и какое же у тебя жалованье?
— Семьдесят гульденов [155] . Я — капитан. А у матросов — только десять…
155
Гульден нидерл. gulden — общая денежная единица Нидерландов с 1679 года.
— Так мало? — удивился Петр. — А мне доложили…
Он не смог произнести эту фразу вслух: «А мне доложили, что чиновники Ост-Индской компании получают по двести — триста гульденов в месяц…»
Старушка все еще стояла. В ее глазах не было слез, видимо, все их она уже выплакала. Резкие порывы ветра теребили такой же серый, как это небо, подол длинной широкой юбки. И не было в тот день яркого солнца, которое сияло накануне.
Издалека окликнул его бас Поль:
— Питер-тиммерман! Хочешь посмотреть, как сушат лес? Я иду в сушильню.
— Да, — Великий Петр махнул рукой собеседнику и крупными шагами направился в его сторону. Слова, услышанные им от Фабиана, видно, долго еще не давали покоя, потому что он спросил у Поля:
— А вот ходят корабли в Батавию. К примеру, какой-то корабль не вернулся… Бывает такое?
— Я не считаю такие корабли, — ответил ему бас Поль, — их другие считают. Мое дело — строить эти корабли.
Он сделал паузу, словно раздумывая, продолжать ли с чужеземцем, пусть даже — и с царской особой, этот разговор. Потом, вспомнив, как приветлив с ним сам Николас Витсен, добавил:
— Да, случается и такое. Море — оно не всегда ласковое, да и пираты тоже знают свою работу — встречать торговые корабли с заморских стран. Ведь товары оттуда — самые дорогие, особенно опиум и пряности. А из Батавии и везем в основном мускатный цвет — мацис, мускатный орех и гвоздику. Такой товар и продать можно выгодно, и обменять на любой другой… А то, что служба опасная, об этом матросы знают. И все равно нанимаются…
— А болезни?
— Болезни есть везде, — сказал Поль, — просто где-то их больше, а где-то — меньше. Больше всего болезней в Батавии, там европейцев в год умирает по тысяче, а то и по две… Не подходит нам их климат. Вот потому в последние годы стали много нанимать туземцев — они к болезням привычные, особенно яванцы, да и китайцы тоже…