Живый в Помощи(Записки афганца 1)
Шрифт:
Выползая из самолета с оловянными глазами и раскачиваясь словно хмельные, свежие силы «ограниченного контингента» долго и безсмысленно озирались по сторонам.
После разгрузки, которая прошла как бы в полусне в режиме полнейшего армейского автоматизма, наконец появилась возможность оглядеться вокруг и бросить первый оценивающий взгляд на страну, которую предстояло защищать и которая станет неотъемлемой частью их сердца, войдет самовольно и властно в сердца тысяч и тысяч их друзей, отцов и матерей, жен и детей на всю оставшуюся жизнь.
Экзотический Восток был
Первые звуки, которые услышал Виктор после минутного восхищенного рассматривания округи, были чирканье десятков спичек о коробки. Люди молчаливо раскуривали сигареты и папиросы. Ностальгически запахло Россией. Из состояния душев- ной комы вывел крик неуклюже бежавшего массивного прапорщика. Кто-то из-за спины шепнул на ухо:
— Слышь, Витек, да одна его фотография потянет килограммов на шесть…
Приблизившийся и задохнувшийся от бега прапорщик был полной копией киношного чапаевского Петьки, только увеличенной раз в десять.
— «Перетянут ремнями на свинцовом ветру, он возник словно пламя…» — иронически продекламировал какой-то подполковник из «новеньких». На груди прапорщика было три планки — ордена «Красной Звезды» и двух медалей «За отвагу». Тоном, не допускающим возражений, прапорщик приказал офицеру:
— Вот ты, «поэт», и будешь строить вновь прибывших, — озвучил тишину наконец отдышавшийся «молодой политрук». Тот апломб, который жирно сочился из запыхавшегося орденоносца, его зычный голос заставляли сделать предположение, что перед офицерами находится как минимум первый заместитель командующего армией.
После улаживания необходимых в таких случаях деталей, все, наконец, обрели крайне необходимую возможность окончательно прийти в себя, что значительно оживило народ. Стали поступать первые информационные данные уже непосредственно о земле, ради которой все, собственно, тут и оказались.
После того, как Виктор отдал свои документы одному из представителей отдела возглавлявшего все ПДГ (поисково-десантные группы) в Афгане, местом прохождения его службы был определен гарнизон со строительно-дорожным позывным «Скоба», или по географической карте — Газни.
Это был центр Афганистана, а городок являлся столицей местной провинции и местом пересечения всех караванных троп бандформирований. По ним «духам», как вкратце обрисовали Виктору ситуацию в поисково-десантном отделе, доставлялось оружие со всего света: итальянские мины, американское стрелковое вооружение, китайские разномастные толковые подделки и прочее, прочее — немецкое, пакистанское, японское… Как понял Виктор, главную угрозу представлял американский авиационный комплекс поражения практически всего пилотируемого — «Стингер». И все это на его вертолетную голову и головы его друзей. Задача группы, в которую он будет входить, — найти и уничтожить караваны с оружием.
Первый «Стингер»
Несколько дневных часов ожидания под непривычно изнуряющими лучами солнца мало способствовали тому, чтобы детально вникнуть в боевую обстановку. Внимание привлекла небольшая группа офицеров, казавшаяся странной в повседневной офицерской форме. Их внешний вид вызывал гордость и зависть на фоне камуфляжа и выцветших армейских гимнастерок.
Эти парни, судя по всему, с честью завершили выполнение интернационального долга, так как были до черноты загоревшими, на груди у каждого красовались по две-три солидных орденских планки, а в глазах прыгали веселые хмельные искорки. Это были «сменщики».
Людей с этим гордым прозванием на кабульской пересылке ото всех выделяло главное: они были безшабашно пьяны. Причем водка появлялась у них в руках с одного щелчка пальцами. Водку, стремясь оставаться незаметным, под офицерской рубашкой смело разносил неопределенных вида, возраста и национальности юркий паренек. На секунду Виктору даже показалось, что перед ним достойный сын славного ташкентского таксопарка.
— Чека! Водку! — послышалось в очередной раз, и пронырливый официант по прозвищу Чека, чувствующий себя в огромном скоплении народа, как рыба в воде арыка, в одно мгновение поставил перед сидящими рядом с Виктором офицерами две бутылки «Московской». Привычно молниеносно пересчитал инвалютные чеки и растворился в людской массе.
— Иди сюда! — услышал Виктор голос, обращенный к нему.
— Садись…
Сменщики раздвинулись.
— Новенький? На замену?
— Новенький, — ответил Виктор. Паузы в разговоре не было. Бережно и важно булькала по стаканам водка.
— Ну, третий тост… — Все встали.
— «Даже ветер на склонах затих…» Выпили, помолчали.
— Держись, парень, — произнес, обращаясь к Виктору офицер-танкист, — Меня Сашей зовут. Я из Новосибирска. Вот, расстались с Джелалабадом. Два года, брат…
Сашка затянулся табачным дымом. Он держал сигарету в кулаке при ярком солнце, как в глухую полночь. Ночная война инстинктивно приучила его к осмотрительности. Сигарета в момент затяжки дает такой накал, что ее видно ночью в оптику прицела до одного километра даже при яркой луне. А хороший снайпер стреляет по сигарете, находящейся во рту. Саша ласково потирал в течение всего пиршества правую ногу, которую он переломал в нескольких местах при грубом аварийном прыжке с парашютом. Вертолет, на котором он летел, был сбит первым в Афганистане американским «Стингером» летом 1986-го. Тогда эта реактивная «стрела» только появилась. Его разрушительные характеристики толком никто не знал. «Вертушки» остерегались только зенитных горных установок и в зависимости от мощности двигателя без опаски выполняли дневные пассажирские перелеты на максимальной для них высоте — 3500–5000 метров, где снаряды зениток не могли их достать.