Жизель (сборник)
Шрифт:
Увеличенная копия в рамке размерами три на четыре фута появилась в тогда еще скромном жилище Ральфа Плэттина. Черные вельветовые занавески закрывали шедевр. На маленькой подушечке слева лежал букет невесты, на той, что справа, — простое золотое колечко.
Под фотографией на позолоченной панели крупными буквами было выведено название: «Охотница за счастьем».
Невольно вспоминались статуи, высекаемые на носу кораблей, отправлявшихся бороздить океаны. В самом деле, поза девушки, легкий ветерок, обдувающий ее фигуру, — все вызывало предчувствие большого и, несомненно,
В квартире Плэттина стали часто раздаваться телефонные звонки. То и дело предлагали свои услуги агенты по рекламе. Искатели талантов приходили узнать имя и адрес модели. Но самое интересное являли собой девушки, которые незаметно проскальзывали в мастерскую и, опустив глаза, объясняли:
— Понимаете, я скоро выхожу замуж… Я просто хотела спросить… Да, что-нибудь подобное, если бы вы согласились взяться…
А потом задумчиво добавляли:
— По-моему, это самая чудесная фотография, какую мне только доводилось видеть. О, если бы вы только согласились…
Они выходили от него с блестящими глазами, заговорщически улыбаясь. Сам Ральф Плэттин всегда понимал, что очень много теряется в фотографиях, увеличенных до плакатных размеров. В частности, он недоволен был снимком с подписью «Все это вы найдете у Бэйкера», который в свое время определил исход борьбы между ночными ресторанами «Бэйкер» и «Розихелс», находившимися по соседству. Хотя необходимо отметить, что сия скромная работа позволила Ральфу Плэттину переехать с Бонд-стрит в новые, более просторные апартаменты.
— Ну, что я тебе говорил? — обращался он к Летти с оттенком самодовольства. — Наша жизнь меняется к лучшему. А все почему, спрашивается? Да потому, что я сумел нащупать то, что смогло заинтересовать и привлечь людей, стал делать настоящие портреты, по которым они могут узнать о человеке что-то действительно важное, а не только марку его зубной пасты.
Летти взглянула на оригинал фотографии-призера, висящий на почетном месте над камином.
— Эта девушка создала свой стиль, — заметила она.
— Безусловно. А я о чем все время твержу?! Фотография должна выражать индивидуальность, здесь не может быть единых стандартов.
— Э… — в голосе Летти звучало колебание.
— Неужели я еще не доказал этого? — спросил ее супруг.
Летти прогнала с лица тень сомнения:
— Конечно, дорогой. Ты совершенно прав.
Имидж фирмы был создан, ее имя зазвучало. За этим последовал взрыв плагиата, когда с легкой руки Ральфа и тех его соперников, которые смогли ему подражать, почти все невесты выглядели как удачливые охотницы за счастьем и лишь некоторые из них — как робкие новобрачные на пороге новой жизни.
Скоро Ральфу стало ясно, что любой халтурщик сможет делать фотопортреты ищущих счастья невест и ему не удастся спокойно почивать на лаврах. Сама идея скоро станет затасканной, пришло время найти что-нибудь ей на смену.
Однажды вечером в первый же месяц существования студии ответ пришел сам собой.
Объект съемок лежала на диване. Лицо девушки вписывалось в проем ширмы из белого бархата, а ее волосы ассистент укладывал на белый материал. Ральф устроился на металлическом помосте и сверху давал руководящие указания.
— Лицо должно излучать свет. Волосы обязаны привлекать внимание к центру фотографии. Все правильно. только ровнее и аккуратнее — веером… Нет-нет, эти пряди мы прячем, потом заводим их под подбородок, откуда они свободно спадают вниз. Я хочу добиться эффекта солнечного сияния, в центре которого будет лицо — безмятежное и красивое… Внимание, свет! Да нет же, черт возьми, не так! Свет должен падать мягко… Хорошо, используем красный светофильтр, это усилит драматический эффект. Знаете ли, у нас нет возможности так возиться с каждым клиентом, и, кроме того, есть волосы, с которыми просто ничего нельзя сделать. Надо держать в запасе несколько ширм, к которым бы крепились парики с различными типами и оттенками волос.
Так появился знаменитый стиль «Солнечный медальон», который украсил собой стены многих фешенебельных салонов. Когда и это направление пришло в упадок, ему на смену родилась концепция «Водяной лилии», согласно которой модель сидела, подперев ладонями лицо, а ее голова в проеме ширмы в виде чашечки цветка отражалась в мутной зеркальной поверхности, напоминая лилию, плывущую по течению. Изящество и необычность фотографии заставляли тут же забыть о колкостях коллег Ральфа, окрестивших его новую методику «Женщина за бортом».
— Это Господь Бог создает женщину как произведение искусства, — скромно замечал мистер Плэттин, — я лишь пытаюсь сохранить ее для потомков, подарить ей вечную молодость на радость людям.
В менее официальном кругу он брал поучительную ноту:
— Первым делом вам надлежит выяснить, какой видит себя ваша модель, затем — какой бы ей хотелось себя видеть, на следующем этапе вы сочетаете эти два подхода с вашим собственным видением модели. Это непросто, зачастую почти невозможно, но если вам удалось это сделать, то результат обычно говорит сам за себя — она почувствует, что вы выразили, по крайней мере, одну из сторон ее личности. И потом, нельзя забывать о моде, о вкусах и атмосфере, которые царят в обществе. Порой они суровы, порой весьма фривольны. Таким образом, вы помогаете модели выразить себя, задавая ей лишь стиль, так как это делают ее парикмахер и модистка. Когда вкусы в обществе меняются, вы создаете новый стиль. Для творческой личности здесь заложены неограниченные возможности…
Последующие годы подтвердили его правоту, и уже не имело значения, была ли это стройная теория или просто некоторые соображения по данному вопросу; главное — фирма приобрела статус самостоятельного института. Отныне визит к Плэттину считался неотъемлемым этапом профессионального роста любого начинающего фотографа.
Очень скоро, как показалось Ральфу, появились девушки, говорящие:
— Наверное, это покажется вам сентиментальным, но вы сделали такую красивую фотографию моей матери, когда она была невестой, и мне бы очень хотелось…