Жизнь для Смерти
Шрифт:
Но я здесь! Почему он не видит? Неужели я умерла и схожу с ума?
Страх перекрывает дыхание. Я хочу вырваться и вижу яркую вспышку.
Утро. Открываю глаза в мягкой постели, тут же смотрю вниз, но Кристофера уже нет. Я осталась одна.
Оглядев комнату, замечаю, что все выглядит совершенно иначе при свете. Теперь заметны царапины на полу, потертости на мебели и местами растрескавшаяся краска на стенах. Окно в пыли, под подоконником потеки от дождя, а стекло местами треснуло. Вот откуда так дует!
Поднявшись, первым делом направляюсь в ванну. Оставляю дверь слегка приоткрытой, ведь
Нужно прийти в себя. Несмотря на ситуацию, мне хочется выглядеть хорошо в присутствии Кристофера.
Я умываюсь холодной водой, не решившись принять душ без тепла. Собираю волосы в кулек на макушке и с неохотой поглядываю в сторону свадебного платья. Надевать второй раз его совсем не хочется. Без макияжа и прически, созданными Лорой, я буду выглядеть нелепо. Лучше остаться той Эми, которую знает Крис.
Из одежды у меня только футболка, в которой спала. Но, как бы я не относилась к вампирам, разгуливать по Серебряному особняку голой не стану.
Попытаю удачу в шкафу. Удача оказывается на моей стороне. На полках нахожу несколько комплектов постельного белья, и кое-что из одежды. Это пара кофт и черные брюки от костюма. Естественно, мужские. К появлению женщины в этой комнате Кристофер не готовился.
– Ладно, – выдыхаю я, – Сойдет и это. Только внесем пару изменений.
Во-первых рост. Кристофер выше метр девяноста, а во мне не больше ста шестидесяти пяти сантиметров. В былые времена хорошей и тихой жизни, я постоянно пыталась похудеть. Носила сорок восьмой размер и отличалась пышными бедрами. Потом мечта сбылась, но превратно. О похудении в постапокалипсис я не мечтала. Зато получила заветный сорок второй размер, а то и меньше. Нужно быть осторожной с желаниями. Они исполняются и теперь я воюю за еду, довольствуясь малыми крохами более-менее съедобных консерв. А еще ношу обноски, вместо модной одежды. Стройность теперь не играет никакого значения, куда важнее выносливость.
Ценности меняются, когда приходится выживать.
Брюки слишком длинные. Их можно завязать узлом за моими стопами. Я действую кардинально. Нахожу ножницы и укорачиваю под себя. А в талии потуже затягиваю кожаный ремень. Все готово!
Закончив с внешним видом, решаю обследовать территорию. Для начала окно. Оно ужасно пыльное. Краска потрескалась, раскрываясь вперед как лепестки цветов. На полу полно ее отлупившейся крошки, которая врезается в ноги и крошится.
Снаружи солнце. Дует ветер, качаются сосны прямо у окна. За соснами поляна, уходящая вдаль к забору и лесу. Есть дорожка и пара скамеек. Несмотря на осень, газон все еще зеленый. Кажется, что его регулярно стригут и поливают. Очень похоже на место отдыха для вампиров.
Решеток на окнах нет, но из-за сырости створки не открыть. Засели намертво.
Я подхожу к двери и пробую ее дернуть, да посильнее. Вопреки ожиданиям, она легко открывается, а я, по инерции, падаю на пятую точку.
– Ох, вот же ж черт!
Набила себе синяк! Хорошо, ничего не сломала. Так лететь!
Мой позор остается незамеченным. В коридоре никого не слышно.
Зачем Кристофер оставил дверь открытой? Вампир мне доверяет или провоцирует на побег? А может помогает уйти?
– Если не выйду, не узнаю, правда? – спрашиваю саму себя.
Собрав побольше воздуха в легкие, переступаю порог, словно минное поле. Босыми ногами касаюсь холодного цемента. Неприятно, но привычно. Вдалеке вижу приятный теплый свет большого зала, а в другой стороне холодная темнота. В голову приходит ужасная мысль – если Сару обратили, она должна быть где-то здесь?
Прошло всего два дня. Девушка не могла так быстро справится с недугом…. Крис говорил, что все вампиры обращены в старой части особняка. Значит она тоже.
Мысль о побеге улетучивается моментально. Я не могу уйти без Сары. Я должна узнать, что с ней стало.
Нужно прислушиваться. Я иду вперед, очень тихо, пытаясь услышать хоть что-нибудь за каждой из дверей. Но в ответ тишина. Ни голосов, ни шагов, ни даже шороха…
– Сара! Сара…
Еще одна дверь, другая, третья, а дальше становится совсем темно. Не разобрать, что впереди. Воображение рисует ужасные картины, – плесень, жуков или что похуже. В груди что-то сжимается от страха, как в тот день, когда мне довелось ползти по технической трубе. А еще это мерзкое ощущение леденящего ужаса от внезапной встречи с новообращенным. Мне еще не доводилось видеть их. Наверняка, после заражения, люди выглядят голодными и безумными…
Запах сырости становится все навязчивей, под ногами влажно, наступать на это противно. Желудок скручивает, и тошнота подступает к горлу, особенно когда я вступаю во что-то слизкое и мягкое.
– Фу, ох! Нет, нет, это выше моих сил.
Шаг, еще другой.
– Сара?
Все еще тихо. Слышно только как капает вода с потолка вниз. Нащупываю справа стену, подхожу к ней и спускаюсь на корточки. В этот момент со стороны зала врубается резкий свет фонаря. Он направлен на лужи и быстро приближается. Открывается дверь в комнату, где я ночевала с Кристофером, затем резко захлопывается и свет направляется сюда. Похоже нас хватились. Или меня…
Луч фонаря ударил в лицо, я не поднимаюсь с места, просто закрываю ладонями глаза. Если до этого я хоть как-то привыкла к темноте, то теперь видела только обжигающее пятно света.
– Эми? Расселась! Почему я должна за тобой бегать?
Это Лора. И, судя по голосу, очень злая.
– Давай, вставай, замарашка. Выглядишь отвратительно! Что ты тут делаешь? Тоннель роешь?
– И тебе доброго утра, – отвечаю я, – Для тоннеля нужна хотя бы лопата.
Зараженная хватает меня под локоть, срывая с места на ноги. Отношение ко мне, как к куску мяса, начинает раздражать. Я вроде бы прошла все церемонии, согласилась на все условия, но все равно остаюсь раздражителем для блондинки.
– Где Крис? Какого черта вы устроили?
– Я не знаю где он, – сухо отвечаю я, высвободив руку, – Не свети мне больше в глаза, ты меня слепишь.
– Да и черт с тобой, неженка, – Лора все-таки вырубает фонарь, – Пошли! Надо отвести тебя обратно, пока нам за это не прилетело.
– Хотелось бы на это посмотреть.
– На что?
– На то, как тебе влетит за меня. Я вроде не просила со мной нянчиться.
– Еще бы ты меня о чем-то просила, бродяжка! Ты здесь никто, поняла.