Жизнь и подвиги Антары
Шрифт:
И Антара ответил ей:
– Ты еще увидишь, как я заставлю всех называть меня моим настоящим именем и как мой меч унизит царей арабов и персов, дай только срок!
После этого разговора Антара провел всю ночь в размышлениях о том, что ему надлежит сделать, чтобы постоять за себя.
А тем временем вернулся царь Зухейр во главе своего многочисленного войска, и ему навстречу выехали благородные фарисы и все племя от мала до велика с бубнами, барабанами и флейтами. И они передали царю радостную весть о победе над врагами, рассказав о подвиге эмира Шаддада и его раба Антары.
И царь Зухейр сказал:
– Клянусь Аллахом, благодаря этому рабу мы превзошли все племена и прославились!
А когда царь вошел в свой шатер,
– Клянусь честью арабов, всего нашего имущества не хватило бы, чтобы вознаградить его за этот благородный поступок.
Потом он приказал заколоть множество овец и верблюдов и устроил пир, на который собрались все знатные мужи Бену Абс, а среди них Рабиа ибн Зияд и все его братья, а также Шаддад во главе Бену Кирад. И когда Антара вошел в шатер царя Зухейра и стал восхвалять его, царь подозвал его и сказал:
– Клянусь честью арабов, сегодня я буду беседовать и пить вино только с тобой.
И Антара подошел к царю и поцеловал ему руки, а тот посадил его рядом с собой и стал беседовать с ним, как будто Антара был одним из его родственников. Друзья Антары, глядя на это, радовались, особенно Малик, сын царя, а Шас и Рабиа ибн Зияд негодовали и досадовали. И всякий раз, когда Антара пытался услужить царю, тот запрещал ему и превозносил его выше всех знатных господ и родичей. А когда гости стали расходиться, царь одарил эмира Шаддада и его братьев почетной одеждой, но самое лучшее платье он подарил Антаре, а в придачу дал ему затканную золотом чалму из красного шелка и ожерелье из чистых жемчугов, нанизанных на желтый шелк. Рабы подвели Антаре коня под золоченым седлом, а царь вручил ему острый меч, которому не было равных, и назвал его «защитником Бену Абс».
А потом все мужчины из рода Бену Кирад вышли от царя весьма довольные и веселые. И когда они приблизились к своим жилищам, Антара спешился и стал служить своему отцу Шаддаду, помогая ему спешиться, как это делают рабы со своими господами. А когда Шаддад хотел войти в свой шатер, Антара, который был пьян и не понимал толком, что делает, подошел к нему, поцеловал его руки и сказал:
– О господин мой, почему ты не хочешь выполнить мое самое заветное желание и признать то, чего я заслуживаю по праву и что известно всем на свете!
И Шаддад ответил ему:
– Скажи мне, чего ты хочешь, и я дам тебе все что ты пожелаешь. Я отдам тебе весь свой скот и все мое имущество — делай с ним что хочешь.
Шаддад думал, что Антара хочет от него скота, денег и палаток или полюбившуюся ему невольницу. Но Антара сказал ему:
– О господин мой, знай, я хочу, чтобы ты присоединил меня к своей родословной и открыто признал своим сыном, сравняв с благородными сынами арабов. Я смогу вознаградить тебя за это так, как никто на свете. Я заставлю знатных господ служить тебе из страха перед моей силой и перед моим оружием. Я пригоню тебе скот всех арабов и сравняю тебя с царями нашего времени, я заставлю арабов повиноваться тебе и почитать тебя превыше всех царей.
Но не успел Антара кончить свою речь, как глаза Шаддада едва не вылезли из орбит от великого гнева и он весь задрожал и воскликнул:
– Клянусь Аллахом, сын проклятой, такие требования принесут тебе гибель! Воистину ты возомнил о себе слишком много, и это тебя до добра не доведет! Дары царя Зухейра взыграли в твоих жилах, его благосклонные речи застряли в твоих ушах, и ты захотел возвыситься, а меня унизить и сделать притчей во языцех среди всех арабов. На твою речь я могу ответить только ударом острого меча, ибо для этого не хватит никаких слов!
Тут Шаддад обнажил свой меч и подошел к Антаре. Видя это, все рабы разбежались от него, а его жена Самийя подбежала к нему с открытой головой и, схватив меч Шаддада Руками, отвела его силой от Антары и крикнула:
– Клянусь Аллахом, я не дам тебе убить
Так Самийя уговаривала мужа, пока не успокоила его гнев. Она взяла меч из его рук, ввела его в свою палатку и уложила спать.
Антара же был так потрясен всем происшедшим, что постыдился вернуться в становище Бену Кирад и решил отправиться к своему другу Малику, сыну царя. А Малик был в своем шатре и уже собирался уснуть, когда к нему вошел раб и спросил, можно ли впустить Антару. Малик был очень удивлен его поздним приходом, но сказал рабу:
– Пусть он войдет!
И Антара вошел с униженным и огорченным видом; слезы катились у него по щекам, и он глубоко вздыхал. А Малик встретил его приветливо, как будто он был одним из его близких или родичей, и спросил, что с ним случилось. И Антара рассказал ему обо всем, что произошло у него с отцом. На это Малик сказал ему:
– Клянусь Аллахом, Антара, ты преступил границы дозволенного. Уж не побудила ли тебя на это дело гордыня или тщеславие? Скажи мне правду, чтобы я мог поразмыслить, чем и как тебе помочь.
Услыхав слова Малика, Антара еще больше смутился и сказал:
– О господин мой, побудила меня на это только любовь, которая овладела мною с такою силой, что я уже сам не знаю, что делать. У меня больше нет терпения. Мое сердце горит в огне любви, и моим разумом играет вино страсти. Поверь мне, если бы не любовь, со мной никогда бы не случилось того, что произошло нынешней ночью. До сих пор я скрывал свои страдания и свою любовь и чуть не довел себя до смерти. А теперь я говорю тебе, о господин мой, я люблю Аблу, дочь Малика ибн Кирада. Это она лишила мои глаза сладкого сна и приговорила меня к бессоннице. Только из-за нее я попросил своего отца дать мне его имя, только ради надежды на близость с ней после всех моих трудов и лишений.
И сказав эти слова, Антара заплакал, так как при одном воспоминании об Абле его любовь усилилась, и он начал вздыхать и жаловаться, а его друг Малик тоже заплакал от жалости к нему. А потом Антара прочел стихи, которые он сложил, когда его любовь к Абле стала нестерпимой.
Я в слезах обращаюсь к жестокой судьбине, Я пощады прошу, позабыв о гордыне. Мне судьба, не скупясь, обещанья давала — Все они оказались словами пустыми. Я абситам служил. Обзавелся друзьями, Обзавелся соратниками и родными: В день сраженья меня величают «героем», В мирный день не иначе, как «сыном рабыни». Лисам лев не товарищ! Не будь я влюбленным — Никогда бы не стал унижаться пред ними. Еще вспомнят меня, когда кровные кони, Словно смерч, на шатры налетят из пустыни. А забудут — враги, налетевшие вихрем, Обо мне им напомнят мечами стальными. О судьба! Подари мне свиданье с любимой, Как обиды и беды дарила доныне. Пусть увидит она, как из глаз моих слезы Низвергаются наземь, подобно лавине. Я уеду, чтоб смолкли завистники злые. Будет меньше врагов у меня на чужбине. Может, там наконец-то почета и славы Я добьюсь, если будет угодно судьбине. Своим острым мечом и отвагой своею Покорю и разрушу любые твердыни!