Жизнь и приключения Лонг Алека
Шрифт:
— Я буду ждать вас у фонтана, как царевич Марину Мнишек, — поклонился Нечаев. — Буду ждать с нетерпением, Тина.
— Тот, кто умеет ждать, всегда бывает вознагражден, — засмеялась девушка. — Пошли, Марк.
Алексей узнал Тину, когда она выходила из коляски. Узнал и Буткевича. Значит, все-таки он сделался ее другом. Какая она стала красавица! В сердце тихонько кольнуло. Он не видел ее около двух лет, как-то не приходилось, и писать он ей не писал. Да и о чем? У них совсем разные жизни. И все-таки… Лучше бы она была с ним, а не с Буткевичем.
У ворот сада
— Сейчас начинаем, — тихо сказал Денемарк. — Солдаты уже идут.
Они закурили. Над деревьями то и дело взлетали ракеты, оркестр играл без перерывов, смех слышался чаще, становился громче. В темноте появились первые ряды солдат.
— Пора, — сказал Денемарк. — Идем.
Алексей не успел осмотреться, как очутился среди солдат. Все пространство перед садом было заполнено ими.
— Вперед! — крикнул Денемарк, и солдаты, напирая друг на друга, смяв контролеров, хлынули в сад.
В первое мгновение танцующие не заметили их, но когда чей-то голос звонко выкрикнул: «Долой кровососов! Да здравствует броненосец „Потемкин”!» — все сразу остановились, пришли в замешательство, оркестр замолк. Какой-то старенький генерал в отставке, глядя обезумевшими от испуга глазами на вливающуюся в сад лавину, по-петушиному прокричал:
— Как вы смеете?! Вон отсюда!
Его слова встретили дружным хохотом, а молодой солдат в лихо сдвинутой на затылок фуражке подскочил к генералу, повернул его спиной к себе и слегка подтолкнул:
— Дуй, дуй, ваше высокопревосходительство, до дома, а мы тут поговорим.
Теперь уже гости растворились в этой массе зеленых гимнастерок. Перепуганные офицеры хватали своих дам и тащили их к выходу из сада. Их никто не задерживал. Из солдатской толпы неслись гневные выкрики:
— Долой грабителей жизни!
— Да здравствует Черноморский флот!
— Да здравствует броненосец «Потемкин»!
Алексей вскочил на садовую скамейку.
— Товарищи! — закричал он. — Матросы с броненосца «Потемкин» восстали против своих угнетателей, против мордобоя и офицерской жестокости. Они требовали приличной пищи, человеческих прав, справедливости. Они подняли на флагштоке алый флаг революции. Мы поддерживаем их и говорим: тот, кто пойдет против народа, от руки народа и погибнет! Мы требуем справедливости и конституции! Солдаты такие же люди! Долой самодержавие!
— Да здравствует Черноморский флот! Мы вместе с матросами «Потемкина»! Ура! — неслось в ответ.
Все находились в крайнем возбуждении. Грозно звучали слова ораторов, вселяя страх в души «лучшего общества» Риги. Не было сделано ни одного выстрела в демонстрантов. Все понимали, что к солдатам применять такие меры нельзя. Это нечто другое, чем подавление и расстрел безоружных рабочих. Как бы самим не потерять голов.
Тина вместе со своими приятелями оказалась прижатой к зеленой беседке. Отсюда выйти из сада пока было невозможно. Ее плотным кольцом окружали демонстранты. Марк стоял бледный, у Лёсика дрожали губы, — он с удовольствием сбросил бы свой новенький офицерский мундир, — а Тина наблюдала за происходящим с любопытством.
Буткевич заметил Алексея. Он сжал Тинину руку и тихо сказал:
— Смотрите, Тина. Ваш друг…
— Какой друг?
— Лешка Чибисов. Вон, на скамейке, речь говорит. Видите?
Тина повернулась и тоже увидела Алексея.
— Какая неожиданность! — Она состроила презрительную гримасу. — Вот уж никогда не думала, что он будет вместе с этими…
Алексей кончил говорить, соскочил на землю, протиснулся сквозь плотно стоящих солдат и неожиданно очутился у беседки. Он увидел Тину.
— Здравствуйте, Тина, — сказал он без улыбки. — Вот где пришлось встретиться.
Она не ответила, отвернулась. Алексей придвинулся ближе. Лёсик сунул руку в карман.
— Не делайте глупостей, — спокойно проговорил Алексей. — Если вы только вытащите револьвер, вас растерзают. Неужели неясно? Не бойтесь. Ничего плохого вам не сделают, если вы сами не начнете.
Тина гордо вскинула голову:
— А мы и не боимся. Кого бояться? Вас или этих солдат? Конечно, от таких можно ожидать всего…
— Ну зачем вы так, Тина? — огорченно сказал Алексей. — Солдаты вправе требовать человеческого отношения к себе. Они такие же люди, как и вы.
— Мне не нужны ваши объяснения, — высокомерно бросила девушка. — Будет лучше, если вы уйдете. Мне не хочется разговаривать с вами.
— Как угодно. — Глаза Алексея похолодели. — Очевидно, вы никогда не поймете людей, которые живут хуже, чем вы. Прощайте. — Он отошел и смешался с толпой.
— Не следовало разговаривать с ним таким тоном, — прошептал Лёсик. — Изобьют нас, чего доброго, в лучшем случае. Пришлет ваш друг несколько солдат… Только бы выбраться отсюда невредимыми, потом сочлись бы…
— А вы трусишка, подпоручик Нечаев, — засмеялась Тина. — Не посмеют нас тронуть.
— Нет, я совсем не напуган, Тина. Просто не стоит махать красным перед быком. Всегда и везде надо быть дипломатом, а потом уж, когда представится случай, наносить удар. Разве не так, Марк?
— Так, — проговорил до сего времени молчавший Буткевич и, как будто отвечая на свои мысли, добавил: — Да, удар должен быть верным и неожиданным. Но каков гусь, а? Невероятно! Лешка Чибисов — революционер, агитатор! Солдаты — темный народ. Что с них спросишь? Куда поведут, туда и пойдут. Но он-то ведь настоящий поджигатель. Слышали, что говорил? Такие люди опасны для общества.
— Оставьте, Марк. Что они могут? Ничтожества! Вы слишком переоцениваете таких, как Чибисов.
— К сожалению, как видите, эти люди могут многое. Подняли солдат на демонстрацию, сорвали бал, а могли поднять и на худшее.
— Потише, потише. Не говорите так громко. Ведь они рядом стоят, — попросил Нечаев. — Ни к чему дразнить гусей.
Но на них никто не обращал внимания. Солдаты уже покидали сад. Они шли на берег реки Аа, где веселился простой народ. Там они были желанными гостями. С ними шел и Алексей. Всю ночь продолжались летучие митинги. Солдаты братались с рабочими. Они закрепляли союз для предстоящих боев.