Жизнь Иисуса

Ренан Эрнест Жозеф

Сверх того, многие обстоятельства указывают на то, что Иисус лишь впоследствии сделался чудотворцем, и притом против своего желания. Нередко он совершает чудеса только после усиленных просьб, как бы с неудовольствием и упрекая тех, которые просят об этом, в умственной грубости (Мф.12:39; 16:4; 17:16; Мк.8:17 и сл.; 9:18; Лк.9:41; 11:29). Затем, необъяснимой с первого взгляда особенностью является у него стремление совершать свои чудеса тайком, причем он дает людям, получившим от него исцеление, совет никому об этом не рассказывать (Мф.8:4; 9:30-31; 12:16 и сл.; Мк.1:44; 7:24и сл.; 8:26). Когда бесы хотят объявить его Сыном Божиим, он запрещает им говорить; они признают его вопреки его воле [508] . Эти черты особенно характерны у Марка, который по преимуществу является повествователем чудес и заклинаний. По-видимому, ученик, доставлявший основные данные этого Евангелия, особенно утруждал Иисуса своим восхищением по поводу чудес, так что учитель, тяготившийся такого рода репутацией, не раз говаривал ему: «молчи об этом». Один раз неудовольствие по этому поводу разразилось странной вспышкой (Мф.17:16; Мк.9:18; Лк.9:41), выражением гнева, в котором сквозит, что Иисуса утомляли эти вечные просьбы слабых умов. Можно сказать, что моментами роль чудотворца ему неприятна и что он пытается возможно меньше разглашать чудеса, которые, так сказать, родятся на каждом его шагу. Когда враги его просят у него чуда, особенно небесного, метеора, он им упорно в этом отказывает (Мф.12:38 и сл.; 16:1 и сл.; Мк.8:11; Лк.11:29 и сл.). Следовательно, позволительно думать, что репутация чудотворца была ему навязана, что он не слишком

этому противился, но ничем и не содействовал этому и что, во всяком случае, он сознавал неосновательность общественного мнения в этом отношении.

508

Мк.1:242-25,34;3:12; Лк.4:41; ср. «Жизнь Исидора», приписанную Дамаскину, § 56.

Если бы мы стали слишком поддаваться нашим антипатиям, то погрешили бы против исторического метода. Чтобы удовлетворить существенным условиям истинной критики, необходимо понимать разницу эпох и освободиться от инстинктивных привычек, которые являются результатом чисто рационалистического воспитания. Для того чтобы избавить характер Иисуса от нареканий, которые он может на себя навлечь, не следует умалчивать о фактах, которые в глазах его современников были бы поставлены на первый план [509] . Было бы весьма удобно утверждать, что все это добавления учеников, которые стояли гораздо ниже своего учителя, и не будучи в состоянии понять истинного его величия, пытались возвеличить его приемами, совершенно недостойными его. Но все четыре повествователя жизни Иисуса единогласно восхваляют его чудеса; один из них, переводчик апостола Петра [510] , Марк, до такой степени настаивает на этом пункте, что если бы характер Христа пришлось изображать единственно по этому Евангелию, то Иисус оказался бы заклинателем, обладающим редкой обаятельностью, чрезвычайно могущественным волшебником, которого боялись и от которого любили как-нибудь избавиться [511] . Итак, мы, не колеблясь, должны допустить, что деяния, которые в наше время рассматривались бы как признаки иллюзии или безумия, занимали в жизни Иисуса видное место. Но можно ли пожертвовать этой темной стороне великой стороной подобной жизни? Этого следовало бы остеречься. Простой волшебник не вызвал бы нравственной революции, подобной той, которую совершил Иисус. Если бы в Иисусе чудотворец заслонил собой моралиста и религиозного реформатора, то от него произошла бы школа теургии, а не христианства.

509

Josephus, Ant., XVIII, 3, 3.

510

Папий у Евсевия, Hist. eccl., III, 39.

511

Мк.4:40; 5:15,17,33; 6:49-50; 10:32; ср. Мф.8:27,34; 9:8; 14:27; 17:6-7; Лк.4:36; 5:17; 8:25,35,37; 9:34. Апокрифическое евангелие, называемое Евангелием Фомы Израильтянина, доводят эту черту до поразительной нелепости. Сравните «Чудеса Детства» у Thilo, Cod. apocr. N. T., стр. CX, прим.

Тот же вопрос, в сущности, может быть одинаково поставлен по отношению ко всем святым и основателям религий. Те состояния, которые в наше время считаются патологическими, как, например, эпилепсия, видения, некогда считались признаком силы и величия. Нынешняя медицина может определить ту болезнь, которая решила судьбу Магомета [512] . Почти вплоть до нашего времени люди, больше всего потрудившиеся на благо своих ближних (даже сам прекрасный Венсан-де-Поль!), слыли, волей-неволей, чудотворцами. Но если исходить из того положения, что каждый исторический человек, которому приписываются деяния, почитающиеся в XIX веке малоосмысленными или шарлатанскими, сам был сумасшедшим или шарлатаном, то вся критика будет направлена по ложному пути. Александрийская школа была благородна, а между тем она отдавалась приемам экстравагантной теургии. Сократ и Паскаль не были свободны от галлюцинаций. Все события должно объяснять причинами, которые им пропорциональны. Слабости человеческого ума порождают не только слабость; великие события происходят от великих причин, заложенных в природе человека, хотя нередко такие события сопровождаются подробностями, которые для поверхностного ума заслоняют собой их величие.

512

Hysteria muscularis Шенлейна. Шпренгер, Das Leben und die Lehre des Mohammad, I, 207 и след.

Итак, в общем было бы правильно идти к заключению, что Иисус был чудотворцем и заклинателем лишь поневоле. Как всегда бывает с великими божественными натурами, он скорее подчинялся чудесам, которых от него требовало общественное мнение, нежели совершал их. Обыкновенно чудо является делом публики, а не того, кому оно приписывается. Если бы Иисус и упорно отказывался совершать чудеса, толпа создала бы их для него; самым великим чудом было бы, если бы он не делал чудес; в этом случае все законы истории и психологии толпы потерпели бы сильнейшее нарушение. Он был не более властен умерить жадное стремление толпы и собственных своих учеников к чудесному, нежели св. Бернар или св. Франциск Ассизский. Чудеса Иисуса были тем насилием, которое над ним совершил его век, уступкой, которая была вырвана у него потребностью эпохи. Но заклинатель и чудотворец пали и забыты, между тем как реформатор религии будет вечно жить.

Даже те, кто в него не верил, были поражены этими фактами и старались сами их повидать (Мф.14:1 и сл.; Мк.6:14; Лк.9:7; 23:8). Язычники и мало осведомленные люди испытывали чувство страха и старались выпроводить его из своих округов (Мф.8:34; 5:17; 8:37). Быть может, многие помышляли воспользоваться его именем для восстания (Ин.6:14-15; ср. Лк.22:36-38). Но чисто моральное, отнюдь не политическое направление деятельности Иисуса спасало его от подобных увлечений. Царство его находилось в кругу детей, которых привлекали к нему и удерживали возле него одинаковая юность воображения и одно и то же предвкушение Царства Небесного.

Глава XVII.

Окончательная постановка идей Иисуса о Царствии Божием

Мы должны предположить, что эта последняя фаза деятельности Иисуса продолжалась около восемнадцати месяцев, со времени возвращения его из паломничества на Пасху в 31 г. и до путешествия его на праздник Скинопигии (поставления кущей) в 32 г. [513] . За этот промежуток времени мысль Иисуса не обогатилась ни одним новым элементом, но все в нем развивалось и вырабатывалось с постоянно возрастающей степенью мощности и смелости.

513

Ин.5:1; 7:2. По системе Иоанна, общественная жизнь Иисуса, по-видимому, длилась два или три года. У синоптиков нет на этот счет никакого точного показания, хотя у них, по-видимому, есть намерение сгруппировать все факты на протяжении одного года. Ср. соответствующее мнение последователей Валентина у Иринея (Adv. haer., I, 3, 3; II, 22, 1 и сл.) и автора Псевдоклиментовских гомилий (XVII, 19). Если, как это вероятно, Иисус умер в 33 году, то, согласно Лк.3:1, получается срок в 5 лет. Во всяком случае, ввиду того, что Пилат был смещен до Пасхи 36 года, продолжительность общественной жизни Иисуса не могла быть больше 7 лет. Недоразумение по этому поводу получается, без сомнения, потому, что начало его общественной деятельности не было таким резким фактом, как то обычно предполагают.

Основной идеей Иисуса с первого его дня было установление Царства Божия. Но, как уже было сказано, это Царство Божие Иисус понимал в весьма различном смысле. Иногда Иисуса можно было бы счесть демократическим вождем, желающим просто учредить царство бедных и обездоленных. В другой раз Царство Божие является буквальным осуществлением апокалипсических видений, относящихся к Мессии. Наконец, часто Царство Божие есть царство душ, а грядущее освобождение – освобождение духа. В этом случае революция,

к которой стремился Иисус, является именно той, которая и совершилась в действительности, учреждением нового культа, более чистого, нежели культ Моисея. По-видимому, все эти мысли жили одновременно в сознании Иисуса. Первая из них, идея светской революции, казалось бы, не очень долго останавливала на себе его внимание. Иисус никогда не считал земное, земные богатства, материальную власть настолько ценными, чтобы стоило о них думать. У него не было никакого внешнего самолюбия. Иногда, в силу естественной последовательности, его высокое религиозное значение было готово обратиться в социальное. К нему обращались с просьбой быть судьей и посредником в вопросах имущественных. Иисус с гордостью отклонял подобного рода предложения, почти как оскорбительные для него (Лк.12:13-14). Он жил своим небесным идеалом и никогда не изменял бедности и своему пренебрежительному отношению к богатству. Что касается двух других понятий о Царстве Божием, то в Иисусе они как бы уживались одновременно. Если бы он был не более как энтузиастом, запутавшимся в Апокалипсисах, которыми питалось народное воображение, то он остался бы неизвестным сектантом, стоящим ниже тех, кому принадлежали пленившие его идеи. Если бы он был только пуританином, вроде Каннинга, или «савоярского викария», то, бесспорно, он не имел бы никакого успеха. Обе части его системы или, лучше сказать, оба его понятия о Царстве Божием опирались одно на другое, и это взаимное обоснование увенчалось необыкновенным успехом. Первые христиане были духовидцами, мысли их вращались в мире идей, который мы бы определили как мир мечтаний; но они являются в то же время героями социальной борьбы, которая закончилась освобождением совести и учреждением новой религии, а из этой религии в конце концов должен будет выйти чистый культ, возвещенный ее основателем.

Апокалипсические идеи Иисуса в их наиболее полном виде можно было бы формулировать следующим образом:

Существующий общественный строй приходит к концу. Концом этим будет громадный переворот, «атония», похожая на родовые боли, полингенезия или «возрождение», по собственному выражению Иисуса (Мф.19:28), которому будут предшествовать зловещие бедствия и о котором предвозвестят странные явления [514] . В самый великий день на небе вспыхнет знамение Сына Человеческого; то будет громоподобное и молниеносное видение, как на горе Синае: страшная гроза разразится на небе, сноп огня мгновенно вспыхнет от востока до запада. Мессия явится на облаках [515] , во всей своей силе и славе, при трубном звуке, окруженный ангелами. Ученики его воссядут рядом с ним на тронах. Тогда мертвые воскреснут и Мессия воздаст каждому по делам его [516] .

514

Мф.14:3 и сл.; Мк.13:4 и сл.; Лк.17:22 и сл.; 21:7 и сл. Надо заметить, что изображение конца мира, приписанное здесь Иисусу синоптиками, заключает в себе много черт, относящихся в осаде Иерусалима. Лука писал несколько времени спустя после него (Лк.21:9,20,24). Редакция Матфея (Мф.26:15,16,22,29) относится как раз ко времени осады или тотчас после нее. Однако же нет ни малейшего сомнения, что Иисус предсказывал великие ужасы, долженствовавшие предварить его пришествие. Эти ужасы входили в состав всех еврейских апокалипсисов. Ср. Енох, XCIX–C, CII, CIII (деление Dillmann); Carm. Sibyll., III, 334 и след., 633 и след., IV, 168 и след., V, 511 и след.; Успение Моисея, гл. 5 и след. (edit. Hilgenfeld); Апокалипсис Варуха у Ceriani, Monum., т. I. ч. II, ст. 79 и след. По Даниилу, царство святых также наступит лишь после того, как преисполнится мера бедствий (Дан.7:25 и сл.; 8:23 и сл.; 9:26-27; 12:1).

515

Ср. Дан.7:13; Carm. Sibyll., III, 286, 652; Отк.1:7.

516

Мф.16:27; 19:28; 20:21; 23:39; 14:30 и сл.; 25:31 и сл.; 26:64; Мк.14:62; Лк.13:35; 22:30,69; 1 Кор.15:52; 1 Фес.4:15 и сл. Здесь христианская идея сильно уклонилась от еврейской. См. 4 Езд.5:56 – 6:6; 12:33-34.

На этом суде люди будут разделены на две категории, по их делам (Мф.13:38 и сл.; 25:33). Исполнителями приговора будут ангелы (Мф.13:39,41,49). Избранные войдут в чудное царство, уготованное им от создания мира (Мф.25:34; ср. Ин.14:2); там они, облеченные светом, возлягут за пиршество с Авраамом (Мф.8:11; 13:43; 26:29; Лк.13:28; 16:22; 22:30), патриархами и пророками. Но их будет малое число (Лк.13:23 и сл.). Прочие же пойдут в геенну. Геенной называлась долина, лежавшая к западу от Иерусалима. В различные эпохи здесь предавались культу огня, и место это обратилось в некоторого рода клоаку. Таким образом, по представлению Иисуса, геенна есть мрачная, нечистая долина, подземная бездна, пылающая огнем [517] . Неудостоенные Царства будут здесь гореть, их будут поедать черви, и одну участь с ними разделят Сатана и его мятежные ангелы [518] . Там будет плач и скрежет зубов (Мф.5:22; 8:12; 10:28; 13:40,42,50; 18:8; 24:51; 25:30; Мк.9:43 и т д.). Царство Божие будет, как замкнутый чертог, внутри сияющий, посреди этого мира мрака и мучении [519] .

517

Ср. Вавил. Талм., Шаббат, 39а.

518

Мф.25:41. Идея падения ангелов, так развитая в книге Еноха, была вообще принята в кружке Иисуса. Ср. Иуд.6 и сл. 2 Петр.2:4,11; Отк.12:9; Лк.10:18; Ин.8:44.

519

Мф.8:12; 22:13; 25:30; ср. Josephus, Bell. Jud., III, 8, 5.

Этот новый порядок вещей будет вечным. Раю и геенне не будет конца. Их отделяет друг от друга непроходимая бездна (Лк.16:28). Сын Человеческий, сидя одесную Бога, будет первенствовать в этом окончательном состоянии мира и человечества (Мк.3:29; Лк.22:69; Деян.7:55).

Из сочинений той эпохи с абсолютной очевидностью явствует, что все это понималось и учениками, а иногда и самим учителем, совершенно буквально. Если первое поколение христиан обладало каким-либо глубоким и непреложным верованием, то именно в кончину мира [520] и в то, что великое «явление» (Лк.17:30; 1 Кор.1:7-8; 2 Фес.1:7; 1 Петр.1:7,13; Отк.1:1) Христа должно произойти в самом непродолжительном времени. Энергичное провозглашение: «Время близко!» (Отк.1:3; 22:10; ср. Отк.1:1), которым Апокалипсис начинается и оканчивается, это беспрестанно повторяемое напоминание: «имеющий уши слышать, да слышит» (Мф.11:15; 13:9,43; Мк.4:6,23; 7:16; Лк.8:8; 14:35; Отк.2:7,11,27,29; 3:6,13,22; 13:9) были лозунгами надежд и единения в течение всего апостольского века. Одно из сирийских выражений «Маран афа», «Господь наш приближается!» (1 Кор.16:22), сделалось ходячим среди верующих; они повторяли его между собой, чтобы утвердиться в своей вере и в своих упованиях. Апокалипсис, написанный в 68 г. по Р.Х. [521] , назначает самый срок пришествия через три с половиной года (Отк.11:2,3; 12:6,14; ср. Дан.7:25; 12:7). В «Вознесении Исайи» [522] приводится расчет, очень близкий к этому.

520

Лк.18:8; Деян.2:17; 3:19 и сл.; 1 Кор.15:23-24,52; 1 Фес.3:13; 4:14 и сл.; 5:23; 2 Фес.2:1-11 ( ст. 2 указывает непосредственную близость; св. Павел отрицает, что конец наступит немедленно, но говорит ст. 7-8 о его близости); 1 Тим.6:14; 2 Тим.4:1-8; Тит.2:13; Иак.5:3,8; Иуд.16-21; 2 Петр., гл. 3. Весь Апокалипсис и в особенности Отк.1:1; 2:5,16; 3:11; 6:11; 11:14; 22:6,7,12,20. Ср. 4 Езд.4:26.

521

Отк.17. Шестой император, на которого автор указывает как на царствующего, это Гальба. Зверь, который должен возвратиться, – Нерон, имя которого дано в цифрах (Отк.13:18).

522

Гл. IV, ст. 12 и 14. Ср. Cedrenus, стр. 68 (Paris, 1647).