Жизнь инвалида в России
Шрифт:
Так началась моя работа в сфере финансов. На очередном переосвидетельствовании МСЭК сняли меня с группы, объяснив что тем, что я стал работать. Не смотря на то, что общее состояние здоровья не улучшилось, а прибавились к списку болячек еще и стойкие тазовые расстройства.
И снова пришлось писать жалобу, на этот в Минздрав России, накатал её в лучших традициях эпистолярного жанра на трёх страницах.
Через месяц, после отправки жалобы заказным письмом по почте и получения уведомления о вручении письма, меня вызвали в областную МСЭК. В крыле поликлиники первой областной
– Ну и навели Вы шороху своей жалобой, – сказала мне секретарь, увидев документы. – Вас приказано или в Москву отправить или смотреть здесь расширенным составом. Вам придётся подождать, пока соберутся все приглашённые специалисты и приедет председатель МСЭК.
Через пару часов я был вызван в кабинет. За столом сидела грузная женщина и что-то судорожно перебирала на столе.
– Вот посмотрите на этого жалобщика из за которого я Вас оторвала всех от своих дел. – Посмотрев на меня своим тяжёлым взглядом, она спросила – На что ты надеешься, с жалоб начинаешь свою жизнь?!!
– Во первых, здравствуйте, а во вторых не Ты, а Вы! А надеюсь, как не странно, на правду. Веру в правду я ещё, по своей молодости не растерял.
– Он ещё и грубит мне, да ты щенок, да я твои документы так зарою, что с собаками не найдёшь. А Вы все предлагали, ему дать группу пожизненно, да будь моя воля и ему и на год её не дала.
– Воля сегодня не Ваша мадам, а Вам с таким отношением к больным, надо на псарне работать со щенками, а не в больнице.
– Да, я порву сейчас твою справку!!! – Уже буквально верезжала она на меня.
– Как бы Вас самих сейчас не разорвало от Вашей ненависти к больным и очевидно к своей жизни.
Только сейчас один из семи приглашённых специалистов, решил прервать нашу перебранку.
– Подождите решения в коридоре, – сказал он мне.
Я вышел, в кабинете долго спорили, затем стали все расходиться, ещё через полчаса секретарь выдала мне розовую справку о продлении третьей группы ещё на год.
Работа наладилась, после "проверок на вшивость", работники торговли приняли меня в свои ряды.
Бухгалтерская отчётность менялась каждый квартал и когда случайно узнал, что баланс в России, после развала СССР ещё не разу не удалось свести, в отличии от моего баланса, который я сдавал главбуху РАЙПО, меня это не удивило.
В "Экономике и жизни" в публикуемом платёжном балансе России, почему-то в долларах США, всё больше миллиардов оказывалось на прочих не выясненных статьях баланса. Деньги из плохо контролируемого бюджета текли во все щели.
Спустя год, после моей жалобы, в МСЭК на очередную комиссию, снова трепать нервы я не поехал, да и лечился, последнее время, дома сам. В стационаре не каких лекарств не было и когда приходилось ложится на плановую госпитализацию, покупал всё от физраствора, шприцов, систем до лейкопластыря и салфеток.
Можно много рассказать про всё это беспокойное время девяностых в России и про «чубайнизацию», и про путч с точки зрения простого обывателя, но это будет уже не жизнь инвалида в России.
Седьмой набросок: И снова инвалид
Много лет, прошло с того времени, как с меня сняли группу инвалидности. Позади, осталась работа в заготконторе, с которой пришлось уволиться после очередной реорганизации. Затем отсидев дома, в деревне, пару месяцев, устроился работать на «колбаске» в частной фирме, где удалось вернуть из бюджета, уплаченный до меня, налог на прибыль за три года, более пятнадцати миллионов рублей.
В то время мною был разработан бизнес-план, объединяющий все Шалинские производства в одно с одним органом управления, позволяющий сохранить их работоспособность, но план не был поддержан Администрацией района. Государство на всех уровнях освобождалось от действующих производств, передавая их в частные руки.
Самостоятельно наше предприятие уже не смогло выжить и собственники просто вывезли оборудование. Развалились и все другие производства в районе, которые относились к бюджету по заготовке леса, выпуску мебели и молочной продукции. В Шале остался, не считая хлебокомбината, только один завод, который был филиалом Уральского оптико-механического завода и волею судеб я пришёл на него работать.
Это было время, когда задержка по зарплате составляла более одного года, а в заводской столовой кормили в долг. Но первый раз в жизни, пройдя по главному цеху, почувствовал себя частью большой страны, страны в которой, не смотря не на что, кипела работа и рабочие каждый день вставали к своим станкам.
Все кто хоть однажды оказывался на заводе и проработав там не один год, уже оставались работниками завода на всю жизнь, где бы они потом не трудились, всегда в разговоре упоминалась работа именно на УОМЗ. "Да, у нас на заводе, в моё время…". А время уже давно было другое.
Благодаря моему опыту, мне удалось сначала снизить комиссию в обслуживающем банке, а в тяжёлое время, когда цех хотели закрыть, найти вариант сохранения производства, на котором и по сей день трудятся рабочие.
Поняв, что знаний полученных в техникуме уже не хватает, заочно окончил институт. В это время на «УОМЗ», после смерти Яламова Эдуарда Спиридоновича, благодаря своим семейным узам с губернатором, пришёл новый генеральный директор и начался тихий, но верный развал завода.
После успешной защиты диплома, новые управленцы узнав о моих болячках, которые уже давали о себе знать, «успешно» избавились от меня, досрочно сократив мою должность и предложив мне работу технички или грузчика на родном предприятии.
Работая на заводе, я встретил любовь всей моей жизни Нину. Она приняла меня со всеми моими болячками и шлейфом проблем бобыля.
Вот только встреча эта произошла после того, как я уже не только перевёз мать из Рощи в Шалю, купив ей хибару рядом по соседству, но и похоронив её. Сама жизнь беспокоилась обо мне и протягивала мне руку безграничной любви и помощи.
И снова пишу о своей жизни, уходя от цели своей книги рассказать о том, какую руку помощи протягивает инвалидам Россия в лице её многочисленных чиновников.