Жизнь как на ладони. Книга 2
Шрифт:
– Стойте! – на бегу выкрикнул Тимофей, забегая вперед патруля. – Вы не того арестовали! Это не преступник, а боевой офицер! Он награждён золотым Георгиевским крестом за личную храбрость в бою. И, кроме того, он ранен, я его врач!
Хотя надежды на то, что его слова возымеют воздействие и Севу отпустят, было немного, но всё же стоило попытаться. Кто знает? Тимофей увидел, как пожилой красноармеец заколебался и, опустив штык, уважительно пробурчал:
– Георгием награждён? – Солдат нерешительно посмотрел на других конвоиров. – Георгий дорогого стоит.
– Не заговаривай зубы, – грубо оборвал Тимофея один из матросов и штыком оттолкнул его в сторону. – Сказано пустить офицерьё в расход – значит, пустим. Революционный военный совет лучше понимает большевицкую правду.
Второй матрос, для шику опоясанный крест-накрест пулемётными лентами, исподлобья взглянул на командира и напомнил:
– Товарищ Брякин, неужто здесь стрелять будем? Нам велено доставить офицеришку живым.
– Разговорчики! – рявкнул тот, которого назвали Брякиным. – Не твоего ума дело пререкаться со старшим конвоиром!
Для верности он щёлкнул затвором и наставил оружие в упор на Тимофея.
– Убирайся вон, а шевельнёшься – убьем твоего дружка на месте.
Как во сне Тимофей увидел, что Всеволод бросился на охранников, рванулся князю на помощь, грянул выстрел, и он провалился в чёрную полынью забытья.
5
Очнулся Тимофей оттого, что его куда-то волокли по снегу, и голова то и дело билась о твёрдую наледь мостовой.
При очередном толчке он открыл глаза, как в перевёрнутом зеркале видя трёх человек, точнее, маленьких человечков, дружно тянувших его за ноги.
Припомнив свой рывок к Всеволоду, перекошенное яростью лицо матроса, выстрел и беспамятство, Тимофей решил, что бредит.
Но увиденное оказалось явью: одна из фигур обернулась, и детский голос обрадованно спросил:
– Дяденька, ты живой?
– Живой, – прохрипел Тимофей, заметив струйки крови, текущей из рукава пальто, – слава Богу, живой.
Человечек снова обернулся, и Тимофей понял, что это ребёнок из подвала, предостерегавший его накануне.
– Тяжёлый, – сказал другой детский голосок, обращаясь к кому-то.
Несмотря на боль и тошноту, Тимофею стало неловко, что его тащат дети. Он попытался помогать ногами, но тело не слушалось его.
– Ты уж лучше лежи, дяденька доктор, не ерепенься, – запыхавшись, сказал старший ребёнок. – Мы знаем, где ты живёшь. До самого дома тебя доставим.
– Спасибо.
По лестнице Тимофей карабкался сам, оставляя на каменных ступеньках вязкие пятна крови.
Спасители лишь поддерживали его за спину, чтобы он не упал.
– Здесь? – парнишка показал на дверь квартиры Мокеевых.
Тимофей прикрыл глаза в знак согласия, указав пальцем на звонок. Но звонить не пришлось, дверь распахнулась сама собой, и Ольга Александровна с тётей Симой кинулись его поднимать. Снизу на помощь бежал Пётр Сергеевич, давно разыскивавший его на улице.
– Сюда, кладите на кушетку. Так. Хорошо.
Голос отца звучал спокойно и деловито, вселяя в душу Тимофея твёрдую уверенность в защите от всех бед этого мира: отец рядом, он заступится и спасёт. Молодой человек почувствовал, как с него снимают пальто; мелькнули ножницы, разрезавшие рукав, и в его руку легко вошла игла шприца с лекарством.
– Всё хорошо. Рана чистая. Пуля не задела кость. До свадьбы заживёт.
«До свадьбы? – удивлённо подумал Тимофей. – Действительно, ведь скоро моя свадьба». Он поискал глазами лицо невесты Зиночки, не нашёл его и, обессиленный от потери крови, заснул глубоким сном.
– Тимошка, айда купаться! – смеясь, кричала ему растрёпанная босоногая девчушка в рваном сарафанчике.
Тимошка узнал свою деревенскую подружку Любку, дочку пастуха, и улыбнулся в ответ:
– Не могу, дед Илья учит меня косить!
Он посмотрел на траву и вместо зелёной осоки увидел змей, обвивающих его ноги.
– Не бойся, Тимка, ты всю жизнь проживёшь со змеёй на груди, – Тимошка вдруг увидел вместо Любки маленькую старушонку в смешной шляпке, украшенной чучелом птицы, и потрогал на шее медальон с чашей, обвитой змеёй. Медальон передал ему доктор Мокеев перед тем, как отправить сына в гимназию.
– Досифея Никандровна, откуда ты взялась?
– Угадай!
Бабка запрыгала на одной ножке, как маленькая девочка, и замахала платочком.
– Скоро в России будет столько слёз, что никаких платков не хватит. Но ты не бойся, твоя доброта всегда будет спасать тебя. Только не забывай, что у тебя есть моя пуговица и кинжал. Не забывай!
Она ещё раз покрутилась вокруг себя и незаметно превратилась в Зиночку Арефьеву, его дорогую невесту.
– Пуговица Досифеи Никандровны у меня, – сказала Зина, – я всегда ношу её с той поры, как ты подарил её мне.
Она расстегнула воротничок и показала пришитую к нижней блузе пуговку.
– Видишь?
– Вижу…
Тимофей открыл глаза и встретился взглядом с отцом.
– Очнулся? Как себя чувствуешь?
Доктор Мокеев сосчитал его пульс и удовлетворённо вздохнул:
– Ранение лёгкое. Пулю я достал. Теперь необходимо хорошее питание и гигиена. Серафима ушла на рынок поменять вещи на сахар.
– Где дети? Меня принесли дети, – вспомнил Тимофей.
Отец неопределённо пожал плечами:
– Право, не знаю. Мы были так заняты твоим ранением, что не успели заметить, куда они исчезли.