Жизнь коротка
Шрифт:
— Хорошо, — сказал Пеггол вез Менк. Один из его людей усердно делал снимки, орудуя вспышкой, другой поставил на стол записыватель — рядом с аналогичным устройством парковой милиции. — Мы снимем копию ваших записей и сделаем свои собственные — на случай, если вы упустили какие-нибудь важные вопросы. Обыск вещей и помещений еще не производили?
— Нет, свободный, — сухо ответил Лием вез Стериз. Рэдналу тоже не понравилось бы, если бы кто-нибудь захотел украсть и продублировать его работу. Глаза-и-Уши, однако, всегда творили, что им вздумается; им подконтролен весь Тартеш, но кто контролирует их?
— Мы этим займемся. — Пеггол вез Менк сел за стол.
Фотограф вставил в аппарат свежую пленку и с двумя оставшимися агентами пошел в ближайшее спальное помещение. Оно принадлежало Голоболу.
— Будьте аккуратны, молю вас! — воскликнул врач. — У меня есть очень хрупкое оборудование.
— Сейчас я выслушаю показания женщины, обнаружившей тело. — Пеггол вытащил блокнот, заглянул в него. — Эвилия.
Эвилия, уже немного успокоившись, повторила свой рассказ, как показалось Рэдналу, теми же словами, что и прежде. Если у Пеггола и появились какие-то новые важные вопросы, он их не задал.
Примерно через десятую часть десятины наступил черед Рэднала. Пеггол вспомнил имя гида, не обращаясь к помощи блокнота. И снова его вопросы почти точь-в-точь повторяли вопросы милиционера. Когда все осталось позади, Рэднал задал собственный вопрос:
— Свободный, пока идет расследование, можно мне выводить группу на экскурсии в Парк?
Он объяснил, что Бентер вез Мапраб угрожает судом и почему, по его мнению, преступнику не скрыться.
Глаз-и-Ухо потянул себя за нижнюю губу. Волосы под ней были не выбриты и росли небольшим хохолком, от чего казалось, что его подбородок выдается вперед, как у узкоголового. Когда он отпустил губу, та стала на место с влажным шлепком. Глаза под кепочкой набекрень смотрели пронзительно и цинично. Надежды Рэднала рухнули: сейчас агент просто рассмеется.
— Свободный, мне известно, что формально вы имеете воинское звание, — сказал Пеггол. — Однако предположим, вы обнаружите, кто убийца, или он снова нанесет удар. Вы уверены, что сумеете задержать его и доставить в надлежащие органы для суда и обезглавливания?
— Я…
Рэднал замолчал. Ироничный вопрос напомнил ему, что он берется не за свое дело. Не исключено, что Дохнор из Келлефа был шпионом; так или иначе, его убийца может убить снова. «Может убить меня, если я установлю его личность», — мелькнула мысль.
— Не знаю, — наконец проговорил он. — Хотелось бы так думать, но ни с чем подобным мне никогда не приходилось сталкиваться.
Что-то похожее на одобрение мелькнуло в глазах Пеггола вез Менка.
— Вы честны перед собой, не каждый на такое способен. Гм-м… Если дело дойдет до суда, то платить ведь придется не только вам? Нет, конечно, немало серебра выложит и Котлован-Парк, то есть Великий Тиран.
— Отсюда и мое беспокойство! — заверил Рэднал, как он надеялся, в патриотическом порыве. Лично для него собственное серебро стояло на первом месте. Он был достаточно честен перед собой, чтобы не бояться себе в этом признаться, но не обязательно признаваться в этом Пегголу.
— Нисколько не сомневаюсь, — сухо произнес Глаз-и-Ухо. — Я тоже в первую очередь пекусь о казне Тирана. Ну тогда так: вы начинайте осмотр Парка, выполняя условия контракта, а я отправлюсь с вами, в то время как мои коллеги будут работать здесь. Это разумно?
— Да, свободный, благодарю вас! — воскликнул гид.
— Хорошо, — кивнул Пеггол. — Моя наложница давно уже упрашивает свозить ее сюда. Заодно и пойму, хочется ли мне этого. — Он усмехнулся. — Видите, я тоже не забываю о своих интересах.
Остальные Глаза-и-Уши методично осматривали спальные помещения туристов и их вещи. Один агент вынес из комнаты Лофосы книгу и положил ее на стол перед Пегголом вез Менком. На обложке красовалась цветная фотография двух совокупляющихся узкоголовых. Пеггол пролистал книгу — вариации на ту же тему заполняли каждую страницу.
— Забавно, — произнес он, — хотя и должно было быть конфисковано, когда владелец этой вещицы пересекал границу.
— Еще чего! — возмущенно заявила Лофоса. — Только такие ханжи, как вы, широкобровые, делают вид, будто не одобряют подобное занятие — а на самом деле просто балдеют от него! Уж я-то знаю!
Рэднал отчаянно возжелал, чтобы Пеггол не стал интересоваться, откуда она это знает. Лофоса наверняка ему все выложит, причем в красочных, деталях; уж чем-чем, а стыдливостью они с Эвилией не отличались.
Но Пеггол сказал:
— Мы прилетели сюда не порнографию искать. Она могла этой мерзостью вытянуть из Дохнора все жилы, но свернуть ему шею — нет. Пусть себе держит свою игрушку, раз любит рассказывать всему миру то, что следует держать при себе.
— A-а, чушь! — Лофоса схватила альбом и понесла в свою комнату, демонстративно виляя бедрами, будто без слов возражая Пегголу.
Больше Глаза-и-Уши ничего интересного ни у нее, ни у Эвилии не нашли. Рэднал даже удивился: девицы притащили в комнаты все, кроме, разве что, ездовых ослов. Потом он пожал плечами: должно быть, набрали всяких женских побрякушек и мелочей, которые им следовало оставить в тартешской гостинице, если уж не дома в Крепалге.
А потом праздные мысли вылетели у него из головы — агент, обыскивавший комнату Дохнора, громко присвистнул. Пеггол вез Менк бросился к нему и вышел в гостиную, что-то сжимая в кулаке. Когда он разжал пальцы, Рэднал увидел две шестиконечные золотые звезды — моргафский знак воинского отличия.
— Значит, все-таки шпион! — воскликнул Фер вез Кантал.
— Возможно, — кивнул Пеггол.
Но когда он связался по радиофону с Тартешемом, выяснилось, что, пересекая границу Тирании, Дохнор из Келлефа не скрыл своего звания батальонного командира.
Глаз-и-Ухо хмыкнул:
— Солдат — да, но в конце концов, похоже, не шпион.
— Надеюсь, вы скоро прекратите здесь шарить и разрешите нам начать оплаченный тур! — вмешался Бентер вез Мапраб. — У меня не так много свободного времени.