Жизнь Людовика XIV
Шрифт:
В час отъезда принцесса пришла проститься с отцом, который сказал ей:
— Прощай, моя любезная дочь! Отправляйся в Орлеан, там увидишь епископа д'Элбена, который расскажет о положении города. Прими во внимание также то, что посоветуют тебе г-да Фиеск и Граммон — они пробыли в Орлеане довольно долго и знают, что надобно делать. Более всего старайся препятствовать переходу армии короля через Луару. Вот и все, что я хотел тебе сказать.
Принцесса поклонилась и поспешно вышла, боясь, как бы отец не взял назад своего поручения. Однако опасаться не приходилось — герцог остался бесконечно рад тому, что отделался так легко, и послал вслед за дочерью конвой из офицера, двух унтер-офицеров, шести гвардейцев и шести швейцарцев и потом стоял у окна, пока мог видеть
Выезжая из Шартра, принцесса встретилась с де Бофором, который дальнейший путь проделал возле дверей ее кареты. В нескольких лье от Шартра ее поджидал конвой из 50 кавалеристов под командой де Валона, генерал-майора армии и его высочества, и по выезде из долины Ла-Бос м-ль де Монпансье, желая показать себя достойной положения главы экспедиции, пересела на лошадь и поехала впереди войска.
Вскоре представился случай начать военные действия. Курьер, посланный с важными бумагами, был задержан неприятелем, так же как и два других, отправленных вслед. Один из этих курьеров вез письмо из Орлеана на имя его королевского высочества с сообщением о том, что король уведомил орлеанцев официально о своем намерении после ночи в Клери прибыть в Орлеан, куда он уже направил свой совет. Надо было опередить короля, и принцесса поехала не останавливаясь. В Тури ее радостно приветствовал герцог Немурский и объявил, что отныне военный совет будет собираться только перед ней — его президентом. Военный совет был собран, и воинственная принцесса довела до его сведения мнения отца о необходимости воспрепятствовать неприятелю перейти Лауру, во исполнение чего тотчас же были предприняты надлежащие меры.
Ранним утром следующего дня путь был продолжен. В Артенё м-ль де Монпансье встретилась с маркизом Фламареном, который сообщил ей важную новость — находясь между двух огней, граждане Орлеана бояться показаться в глазах короля слишком мятежными, но не хотят показать себя непослушными и перед дочерью их сюзерена, поэтому просят ее остановиться на время в Артене и притвориться больной, а они примут короля, и когда тот выедет из города, отворят перед ней ворота, приняв принцессу с подобающими ее сану почестями. Принцесса, желая показать, что насколько отец ее слаб и бесхарактерен, настолько же она решительна, объявила, что не принимает предложения и едет прямо в Орлеан. Сев в карету, она приказала конвою двигаться отдельно, а сама направилась в город в сопровождении только данного ей отцом сопровождения.
Известия поступали все более неприятные, но они мало действовали на принцессу. То доносили, что власти Орлеана окончательно решили запереть перед ней ворота, то утвер ждали, будто король уже в городе и овладел им. Однако м-ль де Монпансье ничего не хотела слушать и продолжала ехать вперед, отвечая всем, что ежели она попадется в плен говорящим на том же языке, как и она, то ей окажут почтение, на которое она по своему рождению имеет право.
Принцесса выслала вперед Прадина, командира конвоя, данного ей герцогом Орлеанским. Прадин направился в Орлеан, а принцесса, в ожидании ответа, остановилась на расстоянии двух лье от города. Прадин вернулся и сообщил, что власти Орлеана умоляют ее остановиться, в противном случае они будут вынуждены не пустить ее в город. Кроме того, Прадин узнал, что «господа орлеанцы» собрались на заседание, поскольку министр юстиции и члены королевского совета стояли уже у городских ворот, противоположных тем, через которые намеревалась въехать принцесса, и требовали их впустить. М-ль де Монпансье устремилась вперед и в 11 часов утра была уже у Баньерских ворот, но они оказались заперты и не отворились по ее требованию. Тогда она отправилась в гостиницу, где решила подождать развития событий и куда губернатор Орлеана г-н Сурди, не имевший реальной власти, прислал ей конфеты. Как ни приятно было внимание со стороны губернатора, м-ль де Монпансье не отказалась от своих намерений и, несмотря на советы своей свиты, около 3 часов дня отправилась гулять по краю городского рва.
Не успела она сделать и нескольких шагов, как горожане бросились на вал и поднялся крик: «Да
— Слушайте меня, добрые люди! Бегите в городскую думу и, если вы хотите видеть меня ближе, потребуйте отворить для меня ворота города! — При этих словах народ заволновался сильнее, однако продолжал кричать все то же самое: «Да здравствует король! Да здравствуют принцы! Долой Мазарини!»
Принцесса продолжала свою прогулку, хотя окружающие советовали вернуться в гостиницу, и дошла до того места вала, против которого находились ворота, охраняемые караулом. Увидев ее, солдаты выстроились и взяли ружья на караул. Принцесса хотела воспользоваться этим отданием чести и крикнула офицеру, требуя открыть ворота, но тот показал знаками, что у него нет ключей.
— Тогда надо ворота выломать, — воскликнула принцесса. — Вы должны слушаться меня, я — дочь вашего господина!
Видя, что караульные остались на своих местах, принцесса, по своей природе вообще нетерпеливая, рассердилась и начала выкрикивать угрозы. Ее свита несколько удивилась этому странному безрассудству.
— Как это можно, ваше величество, — говорили приближенные в один голос, — грозить людям, чье доброе расположение вам так нужно?
— Ба! — отвечала де Монпансье. — Это только проба — я хочу знать, чем больше выиграю — угрозами или дружбой.
Графиня Фиеск и г-жа де Фронтенак с удивлением посмотрели друг на друга, потом графиня подошла к принцессе.
— Чтобы действовать так, ваше высочество, — сказала она, — нужно быть очень уверенной, и надо думать, эта ваша уверенность на чем-то основана, чего вашему высочеству не угодно было нам до сих пор сообщить?
— Да, да, — отвечала принцесса, — я уверена и вот почему. Перед отъездом из Парижа я пригласила в свой кабинет маркиза Вилена, одного из лучших астрологов, и он мне сказал: «Все, что вы предпримете в среду 27 марта с часу пополудни до пятницы, вам удастся, и вы совершите необыкновенное!» Это предсказание в письменном виде у меня в кармане, и я верю в науку маркиза! Необыкновенное, которого я ожидаю, будет сегодня, и я или выломаю ворота, или меня увидят на стенах города!
Дамы засмеялись, таким забавным показался им монолог принцессы. Однако м-ль де Монпансье продолжала свою прогулку и оказалась, наконец, на берегу, где лодочники, которых в Орлеане всегда было достаточно, в один голос начали предлагать свои услуги. Принцесса обратилась к ним с приветливой речью и попросила перевезти ее к воротам Фо, выходящим прямо к воде.
— С удовольствием, — отвечал самый бойкий, — но зачем так далеко? Если вашему высочеству будет угодно приказать, мы выломаем ближайшие ворота!
В ответ принцесса стала горстями бросать лодочникам деньги и торопить их с исполнением этой идеи, а потом сама, дабы воодушевить партизан, побив ноги о камни и исколов руки о терновник, поднялась на небольшой курган, откуда они могли ее видеть. Свита тревожилась о безопасности принцессы и настойчиво рекомендовала сойти вниз, но она заставила всех замолчать.
Поначалу де Монпансье не хотела посылать на помощь лодочникам своих людей к воротам Брюлё, над которыми отважные уже ревностно трудились. Из свиты только один кавалерист родом из Орлеана попросил позволения участвовать в атаке ворот и, принцесса согласилась, поскольку кавалерист говорил, что его узнают, и это будет полезно. Вскоре принесли донесение, что работа идет успешно, и храбрая девушка, послав на помощь одного из своих унтер-офицеров и конюха, сама направилась вслед за ними.
Набережная прерывалась между тем мостом, где находилась принцесса, и воротами, река подходила к стенам, поэтому были подведены две небольшие барки, которые послужили для принцессы мостом. На берег она поднялась по лесенке, одна из ступеней которой оказалась сломанной, но ничто не могло остановить отважную девицу. Добравшись до ворот, принцесса отослала свою свиту, чтобы продемонстрировать властям Орлеана, как она входит в город с совершенным доверием и без телохранителей.