Жизнь Людовика XIV
Шрифт:
Между тем, все внимание обращалось на великое событие, подготовленное мирным договором, что подписали Мазарини и Гаро.
Фронда заканчивалась как пьеса Мольера, который в это время обретал большую славу, — женитьбой, поскольку Фронда и была чем-то вроде трагикомедии. Подчинение принца Конде власти короля также не привлекло особого внимания, хотя в политическом отношении и было событием важным. Принц Конде представлял собой последнего из мятежных вельмож, и торжество над ним Луи XIV было торжеством монарха над феодализмом. Это были не два человека, враждовавшие между собой, но два начала, из которых одно должно было исчезнуть навсегда.
ГЛАВА XXXIII. 1660 — 1661
Дон Луис Гаро, имея свидетелем епископа Фрежюсского, 3 июня 1660 года вступил во имя короля Луи XIV в брак с инфантой Марией-Терезией, дочерью испанского короля Филиппа IV, в церкви города Фонтараби. Королю тогда было 22 года, невесте примерно столько же. На другой день королева-мать, испанский король и королева-инфанти-на должны были встретиться на острове Фазанов и поэтому павильон, служивший местом свиданий между кардиналом Мазарини и министром Гаро, был великолепно украшен. Королева приехала первой; с ней был герцог Анжуйский, г-жа Флекс и г-жа Ноайль, а юному королю по правилам придворного этикета нельзя было видеть инфантину до назначенного времени.
Свидание между братом и сестрой совершилось сообразно с их характерами. Анна Австрийская хотела поцеловаться с испанским королем, но тот так закинул голову, что поцелуй не состоялся, а между прочим, они не видели друг друга более 45 лет. Дон Луис Гаро принес стул своему повелителю, г-жа Флекс — для королевы; оба стула были поставлены на середине черты, проведенной по паркету и обозначавшей границы королевств. Инфантина села на двух подушках возле своего отца.
После непродолжительного разговора о войне кардинал Мазарини прервал их величества, доложив, что у дверей стоит один незнакомец, который очень желает, чтобы двери были открыты. Анна Австрийская улыбнулась и спросила у своего брата, не позволит ли он в знак благоволения к этому незнакомцу сделать незначительное нарушение законов этикета. Испанский король важно сделал знак головой, что согласен, и оба министра тотчас же пошли открывать двери.
За дверью оказался одетый очень изящно красивый молодой человек, на голову выше обоих министров. Он с любопытством посмотрел на находившихся в павильоне: с не меньшим любопытством и они смотрели на него, особенно молодая королева, и покраснела, когда ее отец, наклонясь к Анне Австрийской, вполголоса сказал:
— Красивый зять!
— Государь! — ответила королева. — Позволите ли вы мне спросить племянницу, что она думает об этом незнакомце?
— Еще не время, — заметил Филипп IV.
— Когда же настанет это время? — поинтересовалась Анна Австрийская.
— Когда она выйдет из этого павильона, — закончил испанский король.
Между тем герцог Анжуйский спросил у молодой королевы:
— Какого вы мнения о двери, на которую смотрите?
— Мое мнение, — улыбнулась Мария-Терезия, — что она очень красива и хороша на вид.
Луи XIV,
— Ну, довольны ли вы, ваше величество? — спросил у него маршал Тюренн.
— О, очень! — ответил король. — Правда, ужасная прическа и платье инфанты меня сначала удивили, но, рассмотрев ее хорошенько, я нашел ее очень недурной и думаю, что мне легко будет ее полюбить.
Действительно, Мария-Терезия была небольшого роста, но хорошо сложена и поражала удивительной белизной; глаза — прекрасные, голубые и кроткие, щеки несколько большие, но свежие, губы несколько толстые, но алые, лицо продолговатое, волосы белокурые, серебристые, прекрасно гармонирующие с чудесным цветом ее лица.
Спустя некоторое время Мария-Терезия поднялась на судно, и оно начало движение. Король поскакал вдоль берега и следовал за кораблем, в котором находилась его супруга, со шляпой в руке и таким образом доехал бы до самого Фонтараби, если бы не помешали болота. По прибытии в Фонтараби старшая камер-фрау королевы сеньора Молина поинтересовалась у своей молодой государыни:
— Как вы находите своего супруга?
— Он мне очень нравится, — отвечала та, — я нахожу, что он очень красив, а его кавалькада показывает, что он может быть в высшей степени любезен.
9 июля епископ Байонский совершил торжество бракосочетания и в тот же вечер молодая королева перешла с половины своей свекрови на свою собственную, а та с этого времени приняла титул королевы-матери.
15 июня двор выехал из Сен-Жан-де-Люца, чтобы прибыть в Париж. В Амбуазе принц Конде представил августейшим супругам своего сына, в Шамборе герцог Лонгвиль, в свою очередь, явился с поздравлениями; в Фонтенбло прибытия короля и королевы ожидали герцог Лотарингский и герцог де Гиз. Из Фонтенбло двор отправился в Венсенн, где ожидали торжественного въезда, который и последовал 26 августа 1660 года, в двенадцатую годовщину баррикад в Париже.
В продолжение путешествия и приготовлений ко вступлению в брак в Англии произошли важные события. Еще 13 сентября 1658 года умер лорд-протектор Кромвель, а 19 мая 1660 года французский двор узнал, что сын Карла I утвердился на своем престоле. Это был тот самый принц Уэльский, который некогда обожал принцессу де Монпансье и которому Гастон отказал в руке своей дочери по причине непрочности положения претендента.
К этому времени здоровье кардинала Мазарини, расстроенное уже давно, пришло в окончательный упадок. Утомленный конференцией с испанцами, кардинал почувствовал в Сибуре первые припадки болезни, от которой и умер. Однажды королева, войдя в комнату министра, подошла к его окруженной множеством придворных постели и спросила о здоровье.
— Худо, государыня, — отвечал Мазарини. И, отбросив одеяло, сказал:
— Посмотрите, государыня, посмотрите на эти ноги, которые, чтобы доставить покой Франции, сами никогда не имели покоя!
Действительно, ноги кардинала, которые он так фамильярно демонстрировал, были так худы и сини, что королева не смогла удержаться, чтобы не вскрикнуть и не пролить слезы, видя своего министра в самом жалком состоянии.
В Фонтенбло, куда кардинала принесли на носилках, на которых он теперь лежал постоянно, с ним случился новый припадок. У Мазарини началась лихорадка, потом конвульсии и бред. В одну из таких минут к нему посоветоваться пришел король.