Шрифт:
Аферизм роман судьбы в двух словах, – вас принесли, вас унесли, не спрашивая нужно ли вам это было, а что натворишь, уже не спросят, и выходит – вы им были нужны зачем-то больше, чем они вам.
Счастье слегка недосолено.. слезами.
Нас слушают, когда нет других неприятностей.
ПРИТЧА 3. Удача стоп-кадр случайности, которая как пьяная дура бродит вокруг, вдруг на вас натыкается и вы ее пользуете в свое удовольствие пока она не очнется, чтобы опохмелиться, но вас это ни к чему не обязывает…
Благоразумие благоволит трусости.
Ум состарит женщину скорее, чем прихоти возраста.
Молодость – вот весь смысл жизни. А потом оправдывайся хоть
Битком набитый трамвай будней прет не весть куда, стряхивая лишних с подножки кому не потеснились дать в буднях место.
Стыдливость – прелестная завлекательность смекалки.
Бесстыдство – мораль общего пользования.
Прозорливость – предвидение очевидного фиаско.
Интуиция предполагает отрепетированную предсказуемость.
Не дело бездарным потомкам искать своих сутулых предков в пещерах, проще поднять голову и высказать претензии макакам.
Каких только КТО-ТОов не выдумал земеля, но ни один не признался, что согрешил с мартышкой, чтобы походить на земелю, пока числился Богом…
Судьба хромает на обе ноги, но поспевает к концу спектакля с готовой рецензией панихиды…
Грядущее – анализ будущего прошлым.
Судьба – архив, а вела себя как путеводитель.
Чем больше скорость, тем короче жизнь.
Ложь – газон, правда – газонокосилка.
Честь пути не указывает, дороги она критикует.
Правда – ложь утолившая голод.
ПРИТЧА 000. Есть БОГ, нет БОГА – проблема, не имеющая ни начала, ни конца, это просто естественная для земели слабовольная потребность в безусловном, даровом, часто незаслуженном милосердии, – главное – бесплатно. Но КТО-ТО же должен олицетворять потребность частного человека, имеющего собственную личность, единственное достоинство за которую и жизнь положить не жалко, потребность -1. в защите от насилия родной Природы, безграничного самодурства от зверства, до религиозного умиления. 2. Защиты от многочисленного общества, в своих гигантских животных потребностях не замечающего крохотного частного интереса в безопасности ранимой от природы личности, 3. Защиты от Государства не предназначенного осознавать, что стоит на плечах личности. 4. От вероломства Власти, до сих пор действующей по принципу баскаков, татаромонгольских сборщиков дани с православных. 5. От демагогии Религии заплывшей жиром с народной копеечки, Политики, Мафии, Случайностей бытового головотяпства, Стихийных бедствий, прихотей Любви, злокозненности Ненависти, не имеющих четких Пределов Добра и Зла. Но КТО-ТО же должен если не защитить запуганную властью личнолсть Земели, то хотя бы приучить к наплевательству на свою личность, и раствориться в массовом воровском безразличии к собственной личности, безразличии, обузы, навязанной проституирующей культурой. Кому-то же верить требует душа. Должна же быть у земели возможность доверить кому-то свои обиды за стертую властью личность. Кто-то же должен согласиться служить панацеей от массовой безликости, бездушия общественного наплевательства на Достоинства Свободного Человека. Избирательные манипуляции довели людей до состояния митинговой толпы, приодетой снаружи и босяка в душе. КТО эта ПАНАЦЕЯ, уникум КТО-ТО, кого ни увидеть, не услышать, ни понять до конца и не требуется? Бог? Но под этим феноменом мракобесия, замусоленным, опозоренным религиозными фанатоми, накопилось столько неотомщенных частных обид, крови, преступлений против человечности, лжи, коварства, нравственных извращений. Кто-то же должен существовать в недрах народного самосознания, пусть хотя бы как утопия, но существовать и в свое время
Жалость потакает дерзости тунеядства.
Смирение паразитирует на чувствах посредственности.
Старость – прокурор, судья, присяжные, обвиняемый – в ожидании мнения Всевышнего Адвоката по какому разряду тебя хоронить – в мавзолее, на ваганьковском кладбище, под забором или спалить в крематории,
Старость достойна благодарности, даже если постоянно вертится у тебя перед глазами, выясняя насколько благодарность твоя искренняя.
Судьба – дар свыше, в заботах и дня не проживет, чтобы не чередовать пакость и подарок.
Некролог – рекомендация на Тот Свет.
Бытие – программа телепортации реальности в абстракцию.
Жизнь лучшие цветы смерти.
Мелочи жизни проигрывают нашу судьбу по крупному.
ЖИЗНЬ выключатель в руке Предначертанного земной юдолью.
Отдохни, прекрасное мгновенье, всем не угодишь, всех не осчастливишь.
Мгновение – фарт вора и удачи.
Мы отмираем каждое мгновение жизни. Наши иллюзии о грядущем – попытка реинкарнации почивших надежд.
Смерть всегда на шаг впереди.
Единственное бессмертное создало человечество – пиво жигулевское.
Смерть – финансирует жизнь, смерть расходный капитал жизни. Промотал – и крышка тебе обеспечена.
Карты у судьбы меченые. Попробую и я смухлевать.
Надежды – чужие надгробные изваяния неудачникам, между которыми мы пробираемся в поисках местечка для своей надежды на авось.
Автомобиль – средство доказать преимущества круглого колеса перед квадратным мозгом водителя. Да и того не требуется, чтобы чувствовать себя королем стелящихся тебе под ноги дорог.
Города расселяются на кладбищах предков.
Память недобросовестный поверенный истории в безразличной ему нашей жизни.
Счастье – красная тряпка перед разъяренным быком удачи.
Человечество – рабы истории, котором доверено возводить мавзолеи ее гениям зла.
Все проблемы свободного времени решили неисправности автомобиля.
Макияж классный, а все равно выглядывает любопытствующая мартышка
Смерти земеля обязан побольше чем жизни. Жизнь подстегивает бичем – пшел на работу, раб своих слабостей на сладкое, смерть терпеливо ждет встречи с нами на кладбище, – и никаких к тебе претензий за подло прожитую жизнь раба.
Остановись перед приближающимся поездом, зазевавшееся мгновенье.
Какой прок останавливать прекрасное мгновенье, если от него остается всего одна фотография. В лучшем случае.
Быт – зловредная бактерия, превращает нас, таких цветущих, в костей старости.
Одиночество со мной до конца, каким бы я ни был невозможным космополитом со своими осиротевшими принципами Воли-вольной в душе.
Настоящее изводит очаровательное будущее на посредственное прошлое.
Часы нашей жизни вечно спешат. Мы опаздываем на праздники ее.
Судьба последний вагон поезда удачи. Мы цепляемся за поручни, даже вваливаемся в тамбур, но это не значит, что судьба рада нам уступить место, предназначенное ее фавориту.
Мы хлыстом укрощаем норовистую судьбу. Утратившая прыть, она понуро бредет, покорная нашей зарвавшейся воле, соображающей, – а что дальше?
В жертву справедливости приносим симпатии друг друга, а она предпочитает наличные.
Мораль – взаимовыгодный уговор совести с совестью жить без любви, но в политическом согласии.