Жизнь моя - Армия
Шрифт:
Девица вскочила со стула, прижав руки к груди, а перепуганный подполковник рванул к окну.
Командир сидел в урне с окурками, плотно застряв там обоими ногами.
Вокруг толпилось человек пятнадцать солдат и офицеров. Сигарет во рту ни у кого уже не наблюдалось. Вывалившийся из окна командир ошеломил всех так, что окурки повыпадали.
Библиотекарша встала рядом с Аристарховым, коснувшись плеча подполковника сухой костью. Расхохоталась и крикнула:
— Ваня, ты как Баба Яга на ступе выглядишь!
Она даже не поинтересовалась, что с ним и не расшибся ли? Солдаты и офицеры начали с хохотом разбегаться в разные стороны от курилки.
Урна была вместительной тяжелой вазой от цветов, вылепленная из гипса и не упала. Когда-то она стояла у входа в штаб, заполненная землей и в ней цвели ноготки, свисали плети настурции. Но однажды, лет десять назад, прибывшая комиссия поморщилась глядя на эту вазу, а старший сказал:
— Мещанство!
И вазу, вытряхнув землю, превратили в урну для окурков, поставив посреди курилки. Окурки, когда их становилось слишком много, особенно после дождей, когда они плавали, выгребали лопатой. Вот в ней-то и застрял командир. На этот раз в ней было сухо и ничего, кроме окурков и сигаретных пачек не было. Удивительно, но гипс не развалился.
Савицкий сразу понял что-то неладное с собой. Боль в ногах усиливалась с каждой секундой. Дыхание стало прерывистым. На лбу выступила испарина. Иван поднял голову. Увидев побледневшего начштаба, свесившегося с окна, тихо сказал:
— Сергей, а ведь я обе ноги сломал…
Тот расслышал. Девица продолжала хохотать, загнув голову к потолку, а Аристархов уже несся вниз. По дороге прихватил дежурного офицера и двух солдат. Приказал шоферу подогнать командирский УАЗик к курилке.
Лицо Савицкого побелело от боли. По лбу катился пот, а над головой продолжал раздаваться смех Ирины. Она искренне веселилась, видя его застрявшим.
На счастье или на беду, но к штабу подходила Элеонора. Подполковник Аристархов на ходу бросил ей:
— Иван обе ноги сломал! Прыгнул, дурак, со второго этажа в курилку!
Командирша кинулась за угол. Увидев мужа в столь плачевном виде, подошла и молча прижала седую голову к груди. Стерла пот с лица ладонью. Посмотрела вверх на хохотавшую дуру, мигом поняв, кто перед ней. Поняла, что именно из-за нее произошло несчастье. Сквозь слезы сказала:
— Дурак ты старый! Держись за меня, чтоб поменьше на ноги опираться. Наваливайся сильнее. Потерпи, сейчас мужики тебя вытащат…
Савицкий обхватил жену за плечи, наваливаясь всем телом и тихо сказал:
— Прости…
Любовь к хохотавшей над его бедой бабе пропала. Полковнику стало обидно, что она даже не спросила, что с ним и почему он так долго не вылазит из этой дурацкой урны.
Солдаты, дежурный капитан и Элеонора с Аристарховым, с трудом извлекли сломанные ноги полковника из ловушки. Он даже потерял сознание от боли, а Ирина так и не спустилась. Она присела на подоконник и внимательно наблюдала за происходящим. Пришедший в себя полковник, лежавший на скамейке, вдруг увидел ее пустой взгляд на себе.
Савицкий демонстративно прижал к себе наклонившуюся жену и поцеловал. Еще раз, достаточно громко, попросил прощения.
Плакавшая от жалости Элеонора уехала с мужем и Аристарховым в больницу. Иван ни слова не сказал об оставшейся в его кабинете библиотекарше.
К Ирине, по требованию забежавшего в дежурку начштаба, поднялся дежуривший капитан. Он попросил ее уйти и никогда больше не появляться на территории части. Ирине, к великому неудовольствию, пришлось возвращаться в библиотеку пешком.
Через полтора месяца Савицкий вернулся к командирским обязанностям, но в библиотеке его никто и никогда больше не видел.
Лишь однажды Элеонора напомнила мужу о его взбрыке. Он как раз собирался на службу. Она вышла из кухни и со смехом сказала:
— А знаешь, я совсем недавно услышала, как меня зовут офицеры между собой…
Иван сдуру спросил:
— И как? Командиршей? Так это я знаю…
Она расхохоталась:
— Нет. Женой Бабы Яги!
Полковник выронил заколку для галстука и покраснел. Потом взглянул на жену. Элеонора весело рассмеялась, глядя в смущенное лицо супруга и он тоже захохотал, представив себя сидящим в урне с окурками.
ПОЕЗДКА НА КАРТОШКУ
Наступил сентябрь. Он выдался теплым и солнечным. Лес вокруг военного городка сиял многоцветьем. Даже мрачноватые елки выглядели празднично на фоне багряно-желтой листвы. Потемневшая к осени трава украсилась облетевшей листвой и выглядела весьма нарядно. По синему небу плыли легкие облачка, гонимые ветром в неизвестные дали. Природа медленно готовилась к долгому зимнему сну и пока ничто не предвещало грядущих холодов.
В части, словно в огромной семье, по-прежнему кипела жизнь. Все военнослужащие выстроились на плацу по приказу командира. С удовольствием подставляли загоревшие за лето лица солнцу и радовались, что находятся не в тесных стенах, а на улице.
Савицкий с двумя заместителями и начальником штаба стоял перед строем. Когда длинная шеренга замерла, он немного выступил вперед. Несколько раз солидно кашлянул, призывая ко вниманию и заговорил:
— Ко мне приезжал директор совхоза. Просил помочь с уборкой картофеля. Год выдался урожайным и рук у них не хватает. Вот-вот начнутся дожди, а это, сами понимаете, уже не уборка. Совместно с начальником продчасти, решили, что два мешка из каждого десятка пойдут в солдатскую столовую. Вместе с той картошкой, что мы вырастили сами, ее хватит на целый год. Майор Федоров так же договорился, что нам выделят несколько тонн моркови, свеклы и капусты за работу. Военнослужащие срочной службы едут на уборку все, кроме непосредственно занятых на службе. Офицеры и девушки-военнослужащие едут по желанию в порядке очереди. За три дня работы на совхозных полях можете получить по четыре мешка картошки бесплатно. Опять-таки повторяю, только те, кто не сильно занят на службе! Старшим на завтра назначается подполковник Аристархов. Можете записываться у него…
Желающих набралось много. Офицеры хотели ехать все. Девичий взвод записался полным составом. Никому из девчонок не хотелось киснуть в отделах в теплые дни «бабьего лета», которое еще только готовилось вступить в свои права. Офицерам в «четырех стенах» тоже оставаться не хотелось. Каждый знал, как будет болеть спина к вечеру и все равно отступать не желал. На полях всегда можно было найти развлечение.
К тому же хозяйственные девчонки, посоветовавшись друг с другом, решили запастись картошкой на зиму. По четыре мешка на одного, обещанные колхозом за работу, было многовато и они решили взять по два мешка, а оставшиеся добровольно и бесплатно отдать в солдатскую столовую.