Жизнь на полной мощности. Управление энергией - ключ к высокой эффективности, здоровью и счастью

Шварц Тони

Динамика мощности

Поскольку мы игнорируем природные ритмы, которые в течение долгого времени формировали нашу жизнь, задачей становится сознательное формирование новых границ. Мы должны научиться делать обязательные перерывы в течение рабочего дня, чтобы «сойти с трассы», прекратить обработку информации и перенести свое внимание с трудовых достижений на восстановление. Мур-Эде называет это «коконом времени». А Уэйн Мюллер так говорит об этом в книге «Шаббат»:

«Чем больше мы заняты, тем более

важными мы кажемся сами себе и хотим казаться другим. Быть недоступным для друзей и семьи, не находить времени для заката (или вообще ничего не знать про закат), тащить на себе кучу дел, не имея времени на осмысленный взгляд вокруг, – все это стало образцом успешной жизни».

Мюллер доказывает, что мы не улавливаем смысл простого, но глубокого содержания Псалма 23: «Он позволяет мне лежать на зеленых лугах; Он ведет меня к спокойным водам. Он возрождает мою душу». Именно периодическое отключение позволяет нам включаться с новой энергией.

Пристрастие к стрессу

Работа в лихорадочном темпе без перерывов может вызывать привыкание. Гормоны стресса, такие как адреналин, норадреналин и кортизол, подпитывают возбужденное состояние и подстегивают гонку, приносящую удовольствие – так называемый «высокий адреналин». Когда мы долго находимся на высоком уровне адреналина, мы постепенно теряем возможность переключиться в любой другой режим. У нас есть естественная склонность работать все более энергично по мере роста требований. И при этом нам удается очень точно избегать именно того, что может сделать нас более эффективными: перерывов и восстановления. То есть мы как бы зацикливаемся в режиме форсажа, не в силах выключить двигатель.

Возьмите, например, случай с Диком Вольфом, исполнительным продюсером сериала «Закон и порядок» и полудюжины других сериалов. Он как-то сказал репортеру, что однажды работал без перерыва 34 часа и у него не было отпуска уже 4 года. «Самое страшное, что я почти потерял способность отключаться – даже на выходные, даже когда я нахожусь в своем загородном доме и даже тогда, когда у меня нет особых дел. Мне кажется, что я все время должен что-то делать, и, что интересно, я всегда это нахожу. У меня нет способности „выдернуть вилку из розетки“ и какое-то время посидеть в шезлонге, просто впитывая солнечные лучи». Вольфу никогда не приходило в голову, что такая «вегетация» может быть на самом деле хорошим способом восполнения его запасов энергии.

Марку Этриджу, бывшему управляющему редактору крупного журнала, цена его собственного пристрастия к стрессу более понятна. «Я все больше и больше прихожу к осознанию того, что мы не живем в нашем настоящем. Мы никогда не погружаемся в то, что делаем сейчас, потому что на самом деле хотим быстрее это сделать и перейти к чему-то следующему. Мы всего лишь несемся по поверхности, и это весьма прискорбно».

Поведение, основанное на привычке (включая работу), подталкивает к строго линейному типу расходования энергии. Неудивительно, что усилия по реабилитации людей, подверженных наркотической или алкогольной зависимости, называются «восстановлением». «Лихорадочная работа без контроля времени – это кокаин нашего десятилетия, – говорит Брайан Робинсон, который исследовал эту зависимость и установил, что не менее четверти американцев страдают от нее. – Трудоголизм – это навязчивый и непреодолимый синдром, который проявляется в самостоятельном формулировании требований к себе, неспособности выбирать правильные методы работы и попустительском отношении к тому, что работа вытесняет все остальные виды жизненной активности». В отличие от других зависимостей, трудоголизм часто приветствуется, вдохновляется и хорошо материально вознаграждается. К сожалению, его «себестоимость» видна только в долгосрочной перспективе. Исследователи обнаружили, что у тех, что описывает себя как трудоголика, вероятность развода, возникновения алкоголизма и связанных со стрессом болезней значительно превышает среднюю.

Во

время написания этой книги один из нас – Тони – решил посетить собрание «Анонимных трудоголиков» в Нью-Йорке. Ему было любопытно, соответствуют ли его собственные привычки определению трудоголизма. Когда он пришел, он увидел четырех человек, сидящих вокруг стола. Ему сказали, что численный состав группы не сильно изменился за десятилетие с момента ее основания. И если задуматься, это не должно нас удивлять. Действительно, сколько трудоголиков сможет найти в своем загруженном графике время для посещения такого собрания? Это собрание длилось час, и когда Тони собирался уходить, один из участников сказал ему с улыбкой: «Добро пожаловать во Французское Сопротивление. В Нью-Йорке живет пять миллионов трудоголиков, и только четверо из них находятся на стадии выздоровления».

Смерть от переутомления

Причины истощения, снижения эффективности и упадка сил лежат не в интенсивности энергозатрат, а в их продолжительности и отсутствии восстановления. Японский термин «кароши» может быть переведен как «смерть от избытка работы». Первый случай кароши был описан в 1969 году. Японское министерство труда начало публиковать статистику этого синдрома в 1987-м, а в следующем году было организован Совет защиты жертв кароши. В настоящее время от кароши ежегодно умирает десять тысяч человек, и исследования выделяют пять ключевых факторов его возникновения:

– чрезмерная продолжительность рабочего дня, которая перекрывает возможности отдыха и восстановления;

– ночная работа, не дающая возможностей для отдыха и восстановления;

– работа без выходных или перерывов;

– работа под высоким давлением без перерывов;

– физический труд высокой интенсивности и работа в условиях постоянного стресса.

У этих пяти факторов общим является постоянно высокий уровень расходования энергии при отсутствии возможностей для ее восстановления. Число японцев, работающих более 3120 часов в году (то есть более 60 часов в неделю), выросло с трех миллионов в 1975 году до семи миллионов в 1988 году, то есть с 15 % до 24 %. Подробный анализ внезапной смерти одного рабочего в возрасте сорока пяти лет выявил, что он работал подряд тринадцать дней, включавших шесть ночных смен подряд. Он работал на конвейере сборки двигателей одной автомобильной компании, где на одну машину отводилось две минуты. Методы, задуманные для увеличения производительности труда, не давали рабочим никакой возможности для восстановления сил. «В этих условиях рабочий напоминал мышь, которая бегает в колесе, чтобы избежать удара током», – записали в отчете исследователи.

Нэнси Вудхулл, основатель журнала USA Today, была воплощением высокой энергичности, успешным руководителем, ведущим насыщенную и разнообразную жизнь. «Я не тот человек, который может сидеть у бортика бассейна и ничего не делать. Если я все-таки сижу возле бассейна – то обязательно с диктофоном, чтобы иметь возможность записать мысль, которая придет мне в это время в голову. Если при мне нет диктофона – это настоящий стресс для меня. Люди говорят мне: „Нэнси, расслабься, перезарядись“, а я отвечаю: „Я заряжаюсь, когда мои идеи воплощаются в жизнь“. Диктофон сильно увеличивает вашу продуктивность. То же самое делает и мобильный телефон, и компьютер. Со всеми этими вещами у вас никогда не будет простоя. Меня может найти любой человек везде и всегда».

Меньше чем через десять лет после того, как она описала свой образ жизни, Нэнси Вудхулл умерла от рака. Ей было всего пятьдесят два года. Конечно, нельзя однозначно доказать связь между ее ранней смертью и ее привычками, но их описание очень похоже на то, как описывались привычки японцев, умерших от кароши. И есть достаточно твердые доказательства того, что линейные формы поведения – постоянный стресс, отсутствие физической нагрузки, постоянное недосыпание и переедание – приводят к высокой вероятности заболеваний и даже ранней смерти.