Жизнь напрокат
Шрифт:
— Аливерина, чего тебя сюда занесло летом? — дуя на горячий чай, осведомился Рома. Тонкое аристократичное (читай — смазливое и не особо симпатичное) лицо его выражало вселенскую тоску от несправедливости мира и банальную скуку. До серьезной работы его пока не допускали (стажер, салага), а всю несложною он обычно успевал сделать в рекордные сроки. За то и был назначен ответственным за группы школьников. Радости это Роме не прибавило, поэтому парень отыгрывался на детках, как мог, но гнобил он (не трогай, отойди, ты что, испортишь, руки из ж…ы!!!) не всех. Мы вот нашли с ним общий
— Ненадолго с дачи приехала.
— Твой парень? — Рома кивнул на вмиг покрасневшего Ваньку.
Да! Деликатен, как всегда. Вот бы из них с Маруськой чудная пара вышла, но… не вышла и не выйдет, ибо встретиться им просто негде. С Марусей мы познакомимся только в институте, а Рома к тому моменту уже женится. Не сильно удачно, но факт остается фактом.
Вот и как на его вопрос ответить?! Что я очень надеюсь, что не просто парень, а будущий муж и отец моих детей?
— Кто знает, как жизнь повернется, — как можно более беззаботно пожала я плечами и глянула на Ваньку. Тот сидел и молча пил чай. Горячий. На лице такое страдание, что мне даже жалко его стало.
— Тогда ладно, — оскалился Рома. — А то я уж испугался, что ты меня променяла.
— Как можно! — я в притворном ужасе закатила глаза и сложила руки перед собой. — Ваше высочество никто не затмит!
С Ромой мы еще немного поболтали в нашей фирменной манере — незлобных подначек и шутливого флирта — и отправились с моим странным кавалером гулять дальше. Тем более что ассистент срочно понадобился одному из реставраторов.
С Ванькой мы поели мороженого, потоптали парковые газоны, покидали монетки в фонтаны и в реку с моста, на том культурная программа и завершилась к обоюдному облегчению. Домой ехали уже не в тягостном молчании, но и непринужденной и приятной беседу было не назвать.
— И много у тебя таких знакомых, — поигрывая бровями, с каким-то затаенным смыслом интересовался Ванька.
— Знакомых много, друзей мало.
— И сколько же тогда у тебя… друзей? — последнее слово он особенно выделил.
Если посчитать, прибавить, вычесть и умножить…
— Трое, наверное.
Маруська, Катька — школьная подруга, с которой мы должны подружиться классу к десятому, да брателло.
— Какая ты… общительная.
— Стараюсь.
И все в таком же духе. Не будь я свято уверена в том, что Ванька именно тот, кто мне нужен, плюнула бы на этого идиота с высокой колокольни. Желательно кирпичом. В сравнении с ним даже Дрон уже не казался мне таким плохим вариантом. Хотя нет! Дрон — это все же перебор.
— Спасибо за прогулку, — дежурная улыбка у дверей подъезда. — Я завтра уезжаю на дачу, может, зайдешь чаю попить.
— Сейчас, только в аптеку сбегаю, — поморщился Ванька.
Ну, хоть бородатые анекдоты знает, шутник-самоучка.
— Вань, что происходит? — уже напрямую поинтересовалась я. После долгой прогулки на каблуках, не сильно приятного общества (я из кожи вон лезла, чтобы хоть чем-то его заинтересовать, а он только хмурился и морщился) настроение было, мягко скажем, не очень. — Чем я тебе не угодила?
— В том-то и проблема, — слегка помявшись, выдавил парень, глядя в сторону, — что ты угодила… Всем.
А как двусмысленно прозвучало!
— В смысле?
Пауза. Довольно долгая. И, когда я уже решила плюнуть на него и идти домой, Ванька разродился:
— Я сначала думал, что парни врут, а сегодня… В общем, Лин, я не люблю таких девушек, как ты.
— Аллергия на блондинок?
Моя дежурная улыбка начала медленно превращаться в оскал. Не самый добрый.
Парни врут про меня. Парни, которые меня видят от силы третий раз?! Вопрос: откуда они могут что-либо знать обо мне? Элементарно, Ватсон. Вот что Юлька им вчера так ожесточенно втирала, чуть не столкнув лбами. Осталось только выяснить, что ему про меня наговорили. Нет, оправдываться бесполезно. Мальчики в этом возрасте излишне впечатлительны — не поверит. Просто интересно.
— И каких же девушек ты не любишь?
— Доступных, — я скептически вздернула брови, вот, значит, что. — У нас таких называют честная давалка, которая не за деньги…
— А за идею, — медленно закончила я за него. — Спокойной ночи, Иван.
Неспешно развернулась и вошла в подъезд, не оборачиваясь. Уже закрыв дверь с той стороны, я наткнулась на злой немигающий взгляд зеленых, как у меня, глаз.
— Хочешь, я ему вмажу? — свирепо спросил брат.
— Не стоит, — кривая ухмылка исказила мои губы. — Он того не стоит…
~ 19 ~
— Линка, как ты можешь? — возмущался дома Леха, нервно меряя шагами мои девять метров личного пространства.
Я лежала на кровати и бездумно осматривала стены. Кстати, постер с Ди Каприо почти оторвался, надо бы скотчем подклеить.
— Скотч есть? — тут же спросила у брата.
— Что? — он ошарашенно остановился посреди комнаты с занесенной для следующего грозного шага ногой. — Какой скотч? Зачем? — пауза и: — А! Понял! Пытать будем! У Шурки паяльник как раз есть. Можем, пока его батя на работе, свистнуть.
— Не, паяльник не нужен, — отмахнулась я. — Постер хочу подклеить.
— Лина, ты с ума сошла?! Какой постер! Этот урод тебя шлюхой назвал! За базар отвечать надо!
Стоит весь злой, глаза сверкают. Боевой воробей. Мой младший братик. Всегда меня защищал. Глаза предательски увлажнились. Как же я его люблю!
— Ну не плач, — брат сел рядом и взял меня за руку. — Этот гад ответит, обещаю. Я ему покажу, как мою сестру гнобить.
— Леш, оставь, — попросила я, утирая слезы. Соберись, тряпка! В маленький компактный комочек, ага. — Не надо ни с кем драться. Он, по сути, и не виноват.
— Что значит, не виноват? — снова взбеленился мелкий.
— Ему просто про меня наврали с три короба.
— Кто наврал? Ты только скажи! Я своих подниму по тревоге — пожалеют, что на свет родились, твари.
— Ты и девчонок бить будешь?
— Не, девчонок я не бью, — скис брат. — Принципиально.
— Вот и молодец, — я пожала его руку. — А с девчонками я сама разберусь, — уверенно пообещала Лехе. — Потом…
— Когда потом?
— Вот с дачи приедем, и разберусь. Осенью. Потом…