Жизнь напрокат
Шрифт:
Мы с шумом и треском преодолели заросли чахлого кустарника, после чего безбоязненно выпялились на поросший осокой речной бережок. На противоположном краю водной глади, метров в тридцати от нас возле полузатопленной большой деревянной лодки на фоне темного леса возились какие-то гаврики числом больше десяти. Пятеро пасли на берегу, лениво опершись на длинные колья, остальные копошились в притопленном деревянном судне и изредка что-то выбрасывали из недр посудины на сушу.
Тот, кто строил это корыто, несомненно страдал неизлечимой гигантоманией. Из правого борта лодки точно лапки
Выполняющие такелажные работы мужики походили на старорежимных крестьян, такие же бородатые и стремно одетые.
– О, точно - марсиане!
– радостно гоготнул Рок и заорал во всю глотку: - Эй, там! Привет, гуманоиды! Алло, на том берегу!
Рока заметили, что неудивительно при такой фактуре и зычном как у священника гласе. Заметили и засуетились. У двоих из тех, что стояли на берегу, в руках оказались изогнутые палки живо напомнившие мне предания о благородном стрелке Робин Гуде.
– Падай!
– заорал я, срывая голос.
– Ложись, дура!
– шлепаясь на бок, я изо всех сил пнул Рока под колено. Он рухнул рядом со мной и обиженно вытаращил свои васильковые зенки.
Через полсекунды рядом что-то просвистело и с силой ударило в желтый сосновый ствол в четырех метрах позади тушки Рока. Не поднимая головы, он полуобернулся, скосил глаза и воскликнул:
– Это стрела, Старый! Настоящая как у индейцев!
– в голосе Рока удивление смешалось с восхищением.
– Они пульнули в нас стрелу и не попали, прикинь, козлы!
– Попали бы, кабы я тебя не приземлил.
Я осторожно приподнял над травой голову и увидел, что луки у двоих типов с противоположного берега находятся во взведенном состоянии. Четверо прыгнули в шлюпку, явно намереваясь вдарить веслами по лениво текущей воде и пойти на сближение с нами.
Рок тоже засек сей маневр и деловито полез за пазуху.
– Ну сейчас я их сук расшмаляю как банки в тире…
– Отставить!
– оборвал я поползновения кореша к необдуманной мокрухе и растрате драгоценного боезапаса.
– Обрываемся.
– Не понял, Старый! Эти черти нас завалить хотели. Стрелами!
Я вовсе не усомнился в Сашкиной меткости и очень даже поддерживал его негодование, но отчего-то уверился, в том, что расстрел мужиков в лодке будет иметь для нас непоправимые последствия. Можно сказать - чуйка сработала.
– Уходим, говорю!
– я энергично дернул рукав кожанки Рока и первым стал по-рачьи пятиться к кустам на опушке. Кое как проломившись через кусты и оказавшись под сводами деревьев, мы с задней скорости переключились на пятую и рванули в глубь чащи как профессиональные спринтеры.
– Говно коцы!
– шумно отдуваясь, с досадой заключил Рок, когда минут через десять мы перешли на шаг.
– А еще «адидас»… Башку оторву Гнутому за такой подгон, слупил с меня как за космолет.
– Это же не для бега обувка, а для активных прогулок в парке, а ты, Жеребец, несся - лоси оборачивались.
По-моему, вполне нормальные педали, беленькие, удобные. Рок подарил мне точно такие три дня назад, преподнес как последнее слово заграничных инженеров башмачной индустрии. В них мы отправились на последнюю свою «стрелку», в них же оказались здесь. Наверное ему с такой тушей и размером ноги кроссовки нужны усиленные как у баскетболистов.
Следующие полчаса мы упражнялись в спортивной ходьбе по пересеченной местности, знатно запыхались и вспотели так, что пришлось снять короткие кожаные куртки, явно не подходящие для данной температуры окружающего воздуха, которая, без преувеличения, стремилась к двадцатке по Цельсию. Солнце давно перевалило наивысшую точку и начало постепенное скольжение ближе к Европе. Стрелки часов уверенно указывали на половину пятого.
Встали на роздых. Лес не сгущался и не редел, только по моим прикидкам стало попадаться больше елок. Толстых и угрюмых.
– Нужно к реке возвращаться, - покумекав, сообщил я, устраивая седалище между двух сосновых корней, похожих на ползущих куда-то коричневых питонов.
– Зачем?
– с интересом полюбопытствовал Сашка.
– Ну, во первых, возле воды мы с тобой скорее отыщем разумную жизнь, люди издревле селились на берегах рек и озер, а в наше время страстно полюбили строить дачи. Во вторых, в незнакомом лесу без компаса и ориентиров заблудиться легче легкого. Про фокус правой ноги слыхал?
– Это когда кругами ходят?
– Совершенно верно. Нам оно надо?
– я почесал укушенный комаром затылок.
– Ясно одно - мы с тобой находимся глубоко за городом. В то, что наша тачка вдруг превратилась в подводную лодку и проползла несколько километров по дну, мне верится слабо, следовательно, нас сюда либо привезли, либо сами дошлепали в беспамятном состоянии. Осталось выяснить что произошло на самом деле, а для этого нам нужно совершить всего один телефонный звонок.
– Макарову?
– догадался Рок.
– Да, нашему дорогому во всех смыслах полковнику. Уж он-то точно в курсе что с нами приключилось, из вечерних сводок с нашим участием можно целый роман переплести, не тоньше «Войны и мира» получится книженция, правда, с элементами криминально-кровавого детектива.
Я подождал пока Рок высосет сигарету и приказал подниматься. Перехватив поудобнее снятую куртку, Рок взглянул ввысь, повертел головой и уверенно потопал туда, где, как он считал, находится речка. Спорить с ним я не стал, по-моему выходило, что направление он взял верное. Улепётывали мы под условно прямым углом от реки, стало быть, чтобы вернуться к воде и не оказаться на прежнем месте, нужно резануть угол по отношению к руслу не меньше двадцати пяти градусов.
– Ты чего нахохлился, братан?
– спросил я широкую спину в белой футболке с клинообразным пятном проступившего пота, маячившую в трех шагах впереди. Так сложилось, что по характерному наклону головы к правому плечу я научился безошибочно определять когда мой самый близкий дружок и родственник чем-то недоволен или пытается сильно думать.