Шрифт:
Глава 1
Меня разбудила муха или еще какая крылатая назойливо-щекотная букашка, ползающая под глазом. Отлетит с противным жужжанием ненадолго и снова ползает. Я вяло взмахнул рукой, чтобы отогнать надоедливую летучую тварь, разлепил очи и понял, что лежу мордой вверх, а надо мной трепещет резная зелень соснового леса. Щебечут в вышине пернатые, дует легкий летний ветерок и все вокруг дышит умиротворяющим покоем. Но вовсе не этот факт возбудил мое живое удивление, а то обстоятельство, что последним моим воспоминанием была собственная смерть…
Рычаще-кашляющий звук вне поля зрения
– Где это мы?
– дрожащим, чужим голосом проблеял господин Рокотов.
– Слышь, Старый! Что за лажа? Лес какой-то конченый…
– Еще и вода, - добавил я, уловив между деревьев блистающую на солнце голубую рябь. Меня тоже ощутимо мутило, но не настолько сильно, чтобы метать вокруг себя не переваренный харч.
– Ты в поряде?
– решил проявить отеческую заботу Рок, морща посеревший лоб. Голос у него уже окреп и приобрел привычные оттенки. Он принял вертикальное положение, снова брезгливо отер губы и поспешил отодвинуться от пятна дурнопахнущей рыготины.
– Да вроде...
– я поднялся на ноги, мысленно прислушался к родному органону.
– Башка только побаливает.
– У меня такая же ботва!
– с энтузиазмом заявил Рок, который розовел прямо на глазах.
– Репа трещит, будто всю ночь бухал. А я же не бухал, даже обидно!
Вот что мне всегда нравилось в Роке, так это его детская непосредственность, граничащая с наивностью и необузданное детское жизнелюбие. Любил Сашка жизнь. Свою собственную и немножко мою. Любую другую он мог вот с такой глуповатой ухмылкой прервать не особо задумываясь, особливо, если того потребует приказ начальства, мой, то бишь. Масло у Рока в башке, безусловно, присутствует, но слегка окислившееся.
Однако, мой подручный прав - мы с ним явно не там, где должны бы быть. Сашка тут же воплотил мои кислые мысли в вопрошающий возглас, уже более требовательный.
– Где мы, в натуре?
– На необитаемом острове или на Марсе, - сделал я смелое предположение, задумчиво вглядываясь в радостные синие лоскуты неба, видневшиеся сквозь прорехи сосновых крон.
– На Марсе нет деревьев, там вообще жизни нет никакой, - блеснул неожиданными познаниями соратник и изобразил на пухлой ряхе стопроцентную серьезность.
– Ни хрена не въеду! Мы же с тобой в тачке с моста в речку летели. Хряпнулись - мама не горюй! У меня грудак от удара трещал, а потом все погасло… Нас кто-то спас что-ли? Вытащил из воды? На хрена надо было в лес везти? Ничего не понимаю…
С обиженным видом Сашка щелчком выбил из пачки сигарету и прикурил от бензиновой зажигалки. Табачный дым вонючим облаком окутал голову сподвижника, наслаждающегося первой за день "палочкой здоровья".
– Надо оглядеться, - подал я стоящую идею, так как и сам уже замучился соображать почему мы с моим оруженосцем находимся в наполненной птичьим пением и терпким хвойным запахом чаще, а не в породистой черной швабской колеснице на илистом речном дне.
Старинная робинзоновская мудрость велит: первым делом обшманай собственные карманы! Этим наиважнейшим делом я и занялся, чтобы понять чем могу располагать, оказавшись в столь неожиданной среде. В синих штанах, введенных в обиход американскими пастухами, на положенном им местах находились забитая под завязку обойма для ТТ, ключ от хаты и несколько сложенных вдвое американских же банковских билетов зеленого цвета. В правом кармане короткой кожанки о пластиковый корпус "моторолы" глухо бренчала мелочь, левый привычно оттягивал потертый кастет. Ключ от сейфа во внутреннем кармане куртки, пустая наплечная кобура, золотые швейцарские «котлы» на руке, небольшая печатка на правом безымянном и толстая витая голда с резным распятием на шее - вот и все мое состояние на данный момент. Не самое кислое, кстати. За это рыжье и баксы можно приличную тачку купить и еще останется. К слову, на мускулистой шее Рока красуется точно такая же цепка, с точно таким же подвесом. Так что - живем, пока…
Мобила признаков активной жизни не подавала. Экран светился, кнопки нажимались и набирали цифры, но сигнал полностью отсутствовал. Сашкина "нокия" находилась на грани полной разрядки и тоже не смогла поймать сеть.
– Что за нафиг! Вернусь и сменю оператора!
– желчно произнес Сашка после того как перепробовал все контакты в телефонной книге и два раза разобрал и собрал сам аппарат.
– И тебе советую, чего хотят, то и творят, черти! За что такие бабки платим?
– У тебя волына с собой?
– спросил я Рока чисто для проформы, так как без ствола мой верный кореш отлить не ходит.
– Как всегда, - Рок с удовольствием гулко похлопал себя по левой стороне груди.
– Маслят только мало. А у тебя?
– Я, когда к тебе в тачку запрыгнул, на колени его положил, там в машине и остался, наверное. Он все равно пустой был. Обойма зато еще есть запасная, полная.
– Так ты в этих обезьян все высадил?
– махом догадался Сашка.
– Прижмурил кого?
– Обижаешь. Трое волосатых, я надеюсь, уже никогда не вернутся к маме. Меня б тоже прижмурили, но ты оказался в нужном месте в нужное время. Спас ты меня, братишка.
Рок самодовольно залыбился, как детсадовец, которого похвалили за то что ночью сам сходил до унитаза, но сразу же снова набычился.
– Зря ты меня внутрь не взял.
Ага, зря. С Сашкой против превосходящих сил противника мы бы потрепыхались минут на пять дольше. Да и не Сталинград устраивать шли, просто побазарить. Как оказалось, старина Анзор не приверженец пустой болтовни.
– Кто-то же должен был пасти улицу. Молодец, что сам к нам не полез.
Рок выдал второй дубль победной ухмылки, но вдруг настороженно встрепенулся.
– Я, по ходу, голоса слышу! Там!
– Рок уверенно ткнул недокурком мне за спину.
Секундой ранее чуткими органами слуха я тоже засек звуки, доносящиеся со стороны близкого водоема. Несмотря на кажущуюся грузность восьмипудового тела, двигался Рок по-звериному легко и даже грациозно, видимо, сказывалось боксерское прошлое. Он сорвался с места как призер соревнования гончих псов и не скажешь, что совсем недавно орошал округу фонтаном из рвотных масс.
– Притормози, братишка, меня погоди!
– поспешил окликнуть я, так как не хотел, чтобы Сашка присвоил себе все лавры открытия.