Жизнь насекомых
Шрифт:
— Дела отлично, — ответил Артур. — Совместное предприятие с американцами делаем. А ты как?
— У меня все по-старому, — сказал Арчибальд. — Сейчас, ребята. Вы садитесь пока.
Он нырнул в дверь и через минуту появился с большой ретортой, полной темно-красной жидкости, и тремя стаканами. Поставив стаканы на траву, Арчибальд до краев налил их и поднял свой.
— А чья это? — поинтересовался Артур.
— Коктейль, — ответил Арчибальд. — Туркменская второй группы и подмосковно-инженерная с отрицательным резусом. За встречу!
Он
— Ну и дрянь, — поморщившись, сказал Артур. — Ты извини, конечно. Но как ты можешь это пить, с консервантом?
— А что делать? — развел руками Арчибальд. — Иначе за день сворачивается.
— Что ж ты, так и живешь? Да ты когда свежую кровь пил последний раз?
— Вчера, — сказал Арчибальд, — пятьдесят грамм. Я, когда клиентов много, тоже себе позволяю.
— Из стакана, — фыркнул Артур. — Какой ты комар после этого? Что бы твой отец сказал, если бы увидел?
— Да какой я комар, — извиняющимся тоном проговорил Арчибальд, — так, слово одно. Мать была божья коровка, вот только крест от нее остался, — он вытянул из-за ворота халата золотую цепочку, — а отец таракан. Я вообще непонятно кто.
— И нравится тебе быть непонятно кем?
Арчибальд одним глотком допил кровь и задумчиво повертел стаканом в воздухе.
— Непонятно кем? — переспросил он. — Не знаю. Нравится, наверно. Тихо, покойно. Конечно, когда молодой был, не думал, что этим кончится. Все казалось, стою на пороге чего-то удивительного, нового, вот только еще немного… — Он запнулся, подыскивая слово, и пошевелил пальцами в воздухе, словно пытаясь показать, чему именно он хотел когда-то посвятить еще немного времени, — …еще чуть-чуть — и переступлю. А порог оказался…
Он кивнул головой в сторону двери, ведущей в избушку.
— Ты когда последний раз летал? — спросил Артур.
— Не помню даже. Вы меня, ребята, на грустные мысли наводите. Зачем вам, а?
— А ты ведь не сдался еще в душе, — сказал Артур, — я, как этот вертолетик увидел, так все и понял.
— Может, и не сдался, — сказал Арчибальд и плеснул из колбы себе в стакан. — Вам наливать?
Артур вопросительно поглядел на Арнольда. Тот отрицательно покачал головой.
— Слушай, — сказал Артур, — я тебе вот что предлагаю. Ты запри свою кибитку часа на два, и давай на пляж слетаем. Попьем нормальной крови, проветримся. А?
— Отпадает, — сказал Арчибальд. — Я и ста метров сейчас не пролечу.
— Кончай, — сказал Артур. — Пролетишь. Если не будешь самовнушением заниматься. Ты себя просто настроил так.
— Бросьте, ребята.
— Правда, — заговорил Арнольд, — давай. У тебя аппетит к жизни пропал. А чтобы он появился, надо немного от нее откусить и пожевать. Ведь если сейчас не полетишь, то что тебя потом заставит?
— Так и сдохнешь тут среди шприцев и шлангов, — сказал Артур. — Извини, конечно.
— А может, я уже сдох, — сказал Арчибальд, исподлобья глядя на приятелей.
— Вот и проверим, — не сдавался Артур. — Если летишь,
— Полетели, полетели, — заговорил Арнольд. — Мы тебя, если надо, подстрахуем.
Выпитая кровь уже начала действовать на Арчибальда. Он зло засмеялся, встал, качнулся и опрокинул колбу с кровью, но не обратил на это внимания.
— Сейчас, дверь запру только, — сказал он с легким восточным акцентом и скрылся в домике.
Через секунду Арчибальд выглянул, показал Артуру с Арнольдом длинный острый нож, нехорошо улыбнулся и опять исчез за дверью.
Арнольд наклонился к Артуру и прошептал:
— Зря мы это начали. Может, уйдем? Он же действительно за нами увяжется.
— Поздно, — шепотом ответил Артур.
И действительно, было уже поздно: Арчибальд появился из своего домика. Он успел переодеться — теперь на нем были тяжелые туристские ботинки, военная рубашка и джинсы, перетянутые офицерской портупеей; в руке — зачехленная гитара, из-за которой он походил на рано постаревшего итээра, собравшегося на слет клуба самодеятельной песни.
— Джамбул на коне, — сказал он, — как птица в небе.
Артур с Арнольдом переглянулись.
— Понимаешь, — заговорил Арнольд, — мы не в том смысле, что прямо сейчас надо все бросать и лететь. Просто надо хотя бы иногда…
— Так летим или не летим? — презрительно спросил Арчибальд.
— Летим, летим, — сказал Артур, не обращая внимания на яростные взгляды Арнольда.
Присев на четвереньки, он поглядел на Арчибальда, раздул щеки, тихо затрещал, приложил руку к груди и резко отвел ее в сторону, словно дергая леску. Полы его пиджака задрожали и превратились в стрекочущий прозрачный полукруг над спиной; он медленно поднялся на несколько метров, явно пародируя полет пластмассового вертолетика.
Арчибальд покраснел, на удивление легко взмыл вверх и завис напротив обидчика. Артур продолжал валять дурака — трещал, дергал невидимую леску и покачивался из стороны в сторону. Подлетев к мрачно наблюдающему за этим Арчибальду, Арнольд взглянул на него и жалостливо отвел взгляд. Хоботок Арчибальда, загнутый вниз и какой-то мятый, вызвал у него длинный ряд ассоциаций, закончившийся вопросом: «Страна, скажи, как твое имя?» (Это был, как Арнольд вспомнил, заголовок газетной статьи, слева от которой размещалась реклама пластмассового приспособления от импотенции «Эректор».)
— Куда? — спросил Арчибальд.
— Пролетим над пляжем, — сказал Артур, — сориентируемся.
Внизу поплыла набережная. Потом мелькнули дощатые крыши раздевалок и открылся берег, на котором неподвижно лежали сотни полуголых тел. Запах моря смешивался с множеством других пляжных запахов; теснота, с которой лежали отдыхающие, напоминала о заводской бане, и желания приземлиться ни у Артура, ни у Арнольда не возникло.
— Может быть, в заповедник? — предложил Артур, кивая хоботком в сторону далеких скал. — Там народу почти не бывает.