Жизнь ненужного человека
Шрифт:
– Я не отпираюсь - Доримедонт Лукич дал мне...
– Ага! Вот видишь, дрянь!..
– Нет, вы позвольте - когда вы попросили меня следить за господином...
Дверь закрылась. Но и сквозь стену слышно было, как старик кричал:
– Ты помни, подлая, ты у меня в руках! И если я замечу, что ты с Доримедонтом шашни завела...
Голос женщины, тёплый и гибкий, извивался вокруг злых слов старика и стирал их из памяти Евсея.
Женщина была права, в этом Евсея убеждало её спокойствие и всё его отношение
Ещё в деревне он знал грубую правду отношений между мужчиной и женщиной; город раскрасил эту правду грязью, но она не пачкала мальчика, боязливый, он не смел верить тому, что говорилось о женщинах, и речи эти вызывали у него не соблазн, а жуткое отвращение. Теперь, сидя на постели, Евсей вспоминал добрые улыбки, ласковые слова Раисы. Увлечённый этим, он не успел лечь, когда отворилась дверь из комнаты хозяина и перед ним встала она, полуодетая, с распущенными волосами, прижав руку к груди. Он испугался, замер, но женщина, улыбнувшись, погрозила ему пальцем и ушла к себе.
Утром, подметая в кухне пол, он увидел Раису в двери её комнаты и выпрямился перед нею с веником в руках.
– Хочешь кофе пить со мной?
– спросила она.
Обрадованный и смущённый, Евсей ответил:
– Я ещё не умывался, - я сейчас!
И через несколько минут сидел за столом у неё в комнате, ничего не видя, кроме белого лица с тонкими бровями и добрых, влажно улыбавшихся глаз.
– Я тебе нравлюсь?
– спросила она.
– Да!
– ответил мальчик.
– Почему?
– Вы добрая и красивая...
Он отвечал, как во сне. Ему было странно слышать её вопросы, глаза её должны были знать всё, что творилось в его душе.
– А Матвея Матвеевича ты любишь?
– медленно и негромко спросила Раиса.
– Нет!
– просто ответил Евсей.
– Разве? А он тебя любит, он сам говорил мне это...
– Нет!
– повторил мальчик, качнув головой. Она подняла брови и немножко пододвинулась к нему, спрашивая:
– Ты мне не веришь?
– Вам - верю, а хозяину - не верю, ни в чём...
– Отчего? Отчего?
– дважды быстро и тихо спросила она, подвигаясь к нему ещё ближе. Тёплый луч её взгляда проник в сердце мальчика и будил там маленькие мысли; он торопливо выбрасывал их перед женщиной:
– Я его боюсь. Я всех боюсь, кроме вас...
– Почему?
– Вас тоже обижают... Я видел, вы плакали... Это вы не оттого плакали, что были тогда выпивши, - я понимаю. Я много понимаю - только всё вместе не могу понять. Каждое отдельное я вижу до последней морщинки, и рядом с ним совсем даже и непохожее - тоже понимаю, а - к чему это всё? Одно с другим не складывается. Есть одна жизнь и - другая ещё...
– Что ты говоришь?
– удивлённо спросила Раиса. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, сердце мальчика билось торопливо, щёки покрылись румянцем смущения.
– Ну, теперь иди!
– тихо сказала Раиса, вставая.
– Иди, а то он будет спрашивать, почему ты долго. Не говори ему, что был у меня, - хорошо?
– Да.
Он ушёл, насыщенный ласковым звуком певучего голоса, согретый участливым взглядом, и весь день в памяти его звенели слова этой женщины, грея сердце тихой радостью.
День этот был странно длинён. Над крышами домов и площадью неподвижно висела серая туча, усталый день точно запутался в её сырой массе и тоже остановился. К вечеру в лавку пришли покупатели, один - сутулый, худой, с красивыми, полуседыми усами, другой - рыжебородый, в очках. Оба они долго и внимательно рылись в книгах, худой всё время тихонько свистел, и усы у него шевелились, а рыжий говорил с хозяином. Евсей укладывал отобранные книги в ряд, корешками вверх, и прислушивался к словам старика Распопова.
Он заранее знал всё, что будет говорить хозяин, знал, как он будет говорить, и от скуки, вызванной ожиданием вечера, проверял себя.
– Для библиотеки покупаете?
– ласково спросил старик.
– Для библиотеки общества учителей!
– ответил рыжий и тоже спросил: А что?
"Похвалит!" - думал Евсей о хозяине и не ошибся.
– С большим знанием выбор делаете, приятно видеть правильную оценку книги...
– Приятно?
"Сейчас улыбнётся", - подумал Евсей.
– Как же!
– любезно усмехаясь, сказал старик.
– К этому товару привыкаешь, любишь его, ведь не дрова, произведение ума. Когда видишь, что и покупатель уважает книгу, - это приятно. Вообще-то наш покупатель чудак, приходит и спрашивает - нет ли интересной книги какой-нибудь? Ему всё равно, он ищет забавы, игрушечку, но не пользу. А иной раз бывает - вдруг спросит запрещённых книг...
– Как это - запрещённых?
– спросил рыжий, прищуривая маленькие глазки.
– Напечатанных за границей или тайно в России...
– А бывают в продаже и такие?
"Теперь будет говорить тихонько!" - вспоминал Евсей приёмы старика.
Уставившись очками в лицо рыжего, хозяин почти шёпотом сказал:
– Почему не быть? Иногда купишь целую библиотеку, ну, а в ней всё попадается, всё.
– И сейчас имеете такие книги?
– Найдётся несколько...
– А ну, покажите-ка!
– попросил рыжий.
– Только я вас попрошу сохранить это в секрете... знаете, - не из-за прибыли, а из почтения... желаешь услужить...