Жизнь под обрез
Шрифт:
– А что в семь? – спросил Гуров, а потом вспомнил. – Ах да, у нас планерка у Алаутдинова.
Переговорив с Улямовым, Лев Иванович созвонился с Илоной Владимировной Сомовой – сестрой Игнатова. После долгого молчания ему ответили:
– Сомова слушает.
– Илона Владимировна, вас беспокоят из уголовного розыска. Моя фамилия Гуров. Мне нужно с вами поговорить о вашем брате.
– Я ведь вроде как отвечала на все вопросы. Правда, не знаю, вам или кому-то другому.
– Да, я читал ваши показания. Но дело в том, что меня прислали из Москвы, чтобы расследовать дело об убийстве
– Сейчас?
– Желательно. Потом я буду занят. Вы ведь понимаете, что в интересах родственников и в интересах следствия – как можно быстрее выяснить все обстоятельства.
– Понимаю, – вздохнули на том конце связи. – Просто я работаю частной няней и сейчас нахожусь со своим воспитанником на хозяйской территории. Сами понимаете, что впустить я вас в квартиру не имею права. Через полчаса я пойду с Мишей гулять. Вы сможете подъехать в парк Победы к этому времени?
– Подъеду, – быстро согласился Гуров, прикидывая, что за это время сможет узнать у кого-нибудь, где именно находится этот парк.
– Хорошо. Я буду ждать вас у центрального входа. У фонтана.
– Обязательно буду, – пообещал Лев Иванович и закончил разговор.
– Так что вас интересует?
Женщина катила коляску со спящим малышом по дорожке парка. Лев Иванович шел с ней рядом и любовался яркой осенней листвой, щурился на солнце, и ему вдруг перехотелось говорить о плохом и грустном. Но…
– Как я понял из протокола, вы с братом были дружны. А насколько, позвольте узнать?
– Ну как могут быть дружны брат с сестрой с разницей в возрасте пять лет? – улыбнулась Илона. – Не сказать, что он был со мной особо откровенен, но и я, и он питали друг к другу теплые чувства. Мы часто с ним виделись. Сейчас мне его не хватает. Он так нежно опекал меня, когда я была маленькая…
Женщина закусила губу, сдерживаясь, но все равно тяжело вздохнула и, на минуту отвернувшись от Гурова, смахнула с уголка глаза слезинку.
– С женой Владимир Владимирович хорошо жил?
– Ругались и ссорились они с Ангелиной редко – если вы именно это имели в виду, задавая вопрос. Но это только благодаря Ангелине. Она очень мудрая женщина. И очень любила Володю, хотя он ее и не достоин, по моему мнению.
– Почему? – Лев Иванович сделал вид, что не в курсе семейных тайн Игнатовых.
– Володя вел себя по отношению к Ангелине просто по-хамски, – с грустью в голосе ответила Илона. – У него были любовницы. Причем все настолько беспринципные и безнравственные, что я просто удивлялась, как он их терпит. Сам-то он… Впрочем, зачем я его защищаю? Он и сам был такой. Иначе бы не изменял Ангелине.
– Вы его защищаете, потому что любили. И в этом нет ничего плохого, чтобы любить человека. Даже если он и безнравственный. Ангелина Олеговна его тоже оправдывала.
– Она созналась, что Володя ей изменял? – Илона удивленно посмотрела на Льва Ивановича.
Тот только кивнул в ответ.
– Она удивительная женщина, раз прощала ему такое! – с нежностью в голосе воскликнула сестра Игнатова.
– А она прощала? – задал провокационный вопрос Лев Иванович.
–
Гуров, невольно поддавшись ее настрою, улыбнулся тоже и спросил:
– А не могло быть так, что Ангелине Олеговне вдруг надоели все эти измены, и она…
– Да что вы такое говорите! – не дала ему закончить мысль Илона. – Я не оправдываю поведение брата, но я прекрасно знаю характер Ангелины. Они с Володей прожили вместе тридцать лет. Не думаете же вы, что жена после стольких лет семейной жизни, причем, заметьте – спокойной семейной жизни, вдруг решила убить мужа!
– А может, она встретила другого мужчину? – подлил масла в огонь Лев Иванович. – Некоторые мужчины любят умных, хотя и некрасивых женщин. Может…
– Не может! – категорично заявила Илона и возмущенно глянула снизу вверх на Гурова.
– Охотно вам верю, – рассмеялся в ответ сыщик и поднял руки, капитулируя перед твердым убеждением женщины. – Ну а что вы можете сказать насчет его работы?
– Ничего не могу. Мы с братом никогда эту тему не затрагивали.
– Но вы же слышали, что ликероводочный завод готовился стать банкротом?
– Ну так и что? Сегодня каждое третье предприятие в России рано или поздно становится банкротом, – пожала плечиками Илона.
Какое-то время они шли молча. Слышны были только крики детей, катающихся неподалеку на самокатах и скейтбордах, да негромкая музыка, льющаяся из старомодного приемника, стоящего на столике, за которым два пенсионера играли в шахматы.
– Тихий у вас городок, провинциальный, мирный, – нарушил молчание Лев Иванович.
– Всякое бывает, – как-то неопределенно откликнулась Сомова и, развернув коляску, повезла ее в обратную сторону.
– Вы уж меня извините, что задаю вам такой нетактичный вопрос, – Лев Иванович вышел из задумчивости. – Скажите, вы не знали любовниц вашего брата? Хотя бы одну? Я имею в виду, он вас ни с кем из них не знакомил?
– Нет, не знакомил, – покачала головой Сомова. – Не до такой степени он был нахал, чтобы выставлять свои похождения напоказ. Но знаете, я как-то раз видела с ним одну из… Из его женщин.
Илона остановилась, поправила шапочку на голове спящего малыша и двинулась дальше.
– Примерно год назад я случайно столкнулась с братом в баре. Это было поздно вечером. Я была с подругой, а он… Он был с дамой, – продолжила она рассказывать. – И поверьте мне – это была… Ну очень красивая женщина. Необычной, запоминающейся внешности. Нет, не из тех, не из моделей, что вышагивают на подиумах или позируют для женских журналов мод. Ее красота была естественной, но какой-то… холодной, что ли. Знаете, как у античной статуи. Одета она была просто шикарно – черное в пол платье с большим, до середины бедра, разрезом, и в белом меховом манто. Дорогая женщина. И очень, очень красивая. Я таких красавиц еще вживую никогда не встречала.