Жизнь после смерти
Шрифт:
— Вы от меня деньгами откупались! Ты со мной хоть раз в футбол гонял? На рыбалку ходил? Вы меня маленьким сплавляли к деду с бабкой и забывали на все лето! Жаль, что они умерли! Только благодаря им у меня детство было…
Валька стоял посреди коридлора и теперь орал на родителей, переводя взгляд с отца на мать и обратно:
— Думаете, все деньгами можно заменить? Пошли вы оба!
Он сгреб куртку с вешалки и выскочил из квартиры. Родители так и остались стоять по разным концам прихожей с открытыми ртами. Затем, стараясь не глядеть друг на друга, разошлись по комнатам. Такое в их семейке произошло впервые. Обычно Валя был покладистым и никогда не опускался до грубости. Соседи постоянно ставили младшего Кошкина в пример своим детям. И вот такой облом!
Валька несся по улице, кипя от злости. По дороге, немного придя в себя, решил забежать к Стрельникову и поделиться новостями. Раскаяния по отношению к родителям не было. Наоборот, появилось странное облегчение. Он смог высказать им все то, что копилось в нем годами.
Игорь был дома. Распахнув дверь, пригласил:
— Проходи, Валек! Предки еще на работе… — Обратил внимание на перекошенное лицо с красными пятнами на щеках и спросил: — Ты чего такой? Случилось чего?
Кошкин повесил куртку в шкаф. Сбросил туфли. Прошел вместе с приятелем в его комнату. Подошел к окну. Опершись спиной о подоконник, рассказал приятелю про новую ссору с родителями и добавил:
— Сами даже не поговорили толком ни разу. Только и знают: «Вот тебе деньги. Купи, что захочешь»… — Он довольно похоже передразнил мать: — А теперь туда же… Мы тебя воспитывали. Ах–ах, наркоман!
Стрельников махнул рукой:
— Все предки одинаковы! Помнишь скандал у Вероники? До сих пор в лечебнице находится… — Посмотрел на приятеля еще раз и улыбнулся: — Сейчас мы твое плохое настроение поправим. Мне тут крутую штучку принесли. Говорят, классная вещь…
Потянулся к книжной полке, отодвигая в сторону роскошный альбом с репродукциями Дега и доставая пакетик с двумя ампулами и одноразовыми шприцами. Валя кивнул, плюхаясь на диванчик в комнате дружка и закатывая рукав свитера:
— Давай…
Через десять минут Стрельников набирал номер «скорой» трясущимися руками, а когда ответили, дико проорал в трубку:
— У меня тут приятель загибается! Спасите!
Женский голос спокойно и доброжелательно спросил:
— Что случилось?
Игорь прорыдал:
— Передоза…
Голос построжел и потребовал:
— Адрес!
Стрельников срывающимся голосом продиктовал адрес и вернулся в свою комнату. Валька Кошкин лежал на полу с серо–зеленым лицом и слегка подергивался. Шприц с небольшим количеством крови валялся рядом с его правой рукой.
Игорь забился в угол между шкафом и стеной. Обхватив коленки обоими руками, сжался в ком, не сводя испуганных глаз с приятеля. Своим видом он мало отличался от умиравшего Кошкина. По щекам текли слезы. Серые губы невольно прошептали:
— Хорошо, что я этой дрянью не успел ширнуться, а то бы оба…
В дверь требовательно позвонили. Игорь метнулся в коридор. Звякнул замком. Он не мог ничего сказать медикам из–за перехватившего горло спазма, лишь указал рукой на комнату с распахнутой дверью. Двое медиков в белых халатах с чемоданчиками в руках бросились туда. Следом в прихожую Стрельниковых вошел шофер с носилками.
Игорь закрыл входную дверь и кинулся в комнату. Над его приятелем уже хлопотали оба врача, что–то вкалывая ему в исколотые вены. Стрельников прижался к косяку двери спиной и замер, глядя широко открытыми глазами на уже раздетое по пояс тело Кошкина.
Один из докторов оторвался от Вальки. Подошел к Игорю и спросил:
— Ампула сохранилась после этой дряни?
Стрельников смотрел на медика и никак не мог понять, чего от него хочет этот мужчина в белом халате, так сурово глядящий на него. Врач неожиданно сгреб его за грудки и стукнул спиной о стену:
— Да приди ты в себя! Ампула сохранилась?
Парень пришел в себя и оглядел более осмысленно. Вместо ответа бросился к полке с книгами и вновь достал пакетик. Протянул врачу целую ампулу:
— Вот–вот… Я не кололся! Думал позже…
Врач взглянул на ампулу без надписей с голубоватой жидкостью и что–то сказал по латыни поднявшему голову второму доктору. Они вкололи Вальке еще несколько уколов. Добились от Стрельникова анкетных данных Кошкина, старательно записав все на бумагу. Рослый медик поднялся с колен и скомандовал:
— Немедленно в больницу!
Игорь глупо спросил сквозь накатившую икоту:
— А мне что делать?
Доктор жестко посоветовал:
— С наркотиками завязывать! Не знаю, довезем ли твоего дружка живым до реанимации. Дозу он себе вколол лошадиную…
Кошкина положили на носилки, закинув сверху его свитером и простыней. Второй доктор и шофер понесли парня из квартиры. Врач, когда его напарник скрылся за дверью, обернулся и попросил бредущего следом Игоря:
— Ты вот что, родителям этого парня сообщи. Мы его в Одинцовскую центральную повезем…
Стрельников закивал и забормотал сквозь текущие слезы:
— Сообщу, обязательно… Сам схожу…
Реанимация на колесах мчалась по средине дороги с включенной сиреной. Встречные и попутные машины старались уступить дорогу. Внутри два врача боролись за жизнь Вальки Кошкина. Боролись, матерясь и проклиная наркотики и наркоманов, а больше всехъ доставалось тем, кто их распространяет. Рослый медик выдохнул:
— Вот сейчас наркомана спасаем, а кто–то нормальный умирает! Что за жизнь…
Валька время от времени, под воздействием лекарств, выплывал из бессознательного состояния, чтобы через мгновение погрузиться в темноту. Его жизнь теплилась на волоске. Глаза мутно смотрели на электрическую лампочку и вновь закрывались…
Едва умиравшего наркомана втащили в приемный покой, как вырубилось электричество. Реанимационная бригада, получившая срочный вызов и дожидавшаяся в операционной пациента, галопом спускалась с восьмого этажа по лестнице, спотыкаясь и проклиная энергетиков во главе с Чубайсом. В больницах не предусмотрены фонарики и свечи.