Жизнь после Тайлы
Шрифт:
— Я сам закрою за собой, — кивает он. — Не беспокойся. Иди.
Я хватаю сумку, натягиваю кроссовки, и затем запихиваю в сумку балетные туфли. Кричу ему, когда уже сбегаю по лестнице:
— До скорого!
Но я не слышу его ответа, потому очень спешу и не останавливаюсь, чтобы прислушаться.
Глава 23
Эйвери
— Что происходит в последнее время? — спрашивает
— Ничего, — говорю я, наклоняясь к своим носкам и растягивая ноги.
— Эйвери, ты опаздываешь, ты рассеяна, и сама не своя.
Я выдыхаю.
— Макс вернулся в город, Лин.
— Что? — она поднимает глаза.
— Он вернулся в город и снова открыл дело мамы.
Ее взгляд смягчается.
— Ох, милая.
— Все это было неожиданно, и я ушла от Джейкоба. Я просто растерялась.
— Сочувствую по поводу дела твоей мамы. Должно быть, тяжело это снова переживать.
— Его и не закрывали, просто заморозили расследование. И я рада, что за него снова взялись. Если я узнаю некоторые ответы, я немного расслаблюсь и приму это.
— Понимаю, — кивает она, и поворачивается к классу. — Хорошо, девочки, давайте начнем с того места, где мы остановились на прошлом уроке.
***
— В дверях стоит очень привлекательный мужчина и наблюдает за тобой, — говорит Лин, когда урок окончен и девочки ушли переодеваться.
Я быстро поворачиваюсь и вижу Нейта, прислонившегося к двери. Он сексуально улыбается, и в руках у него шлем от мотоцикла. На нем все еще чертовски сексуальная форма для мотокросса. Сердце подскакивает в груди, и я улыбаюсь.
— Это просто друг, — едва говорю я, не в силах оторвать от него глаз.
— Ага, друг, — шепчет она. — Ты хорошо сегодня поработала, Эйвери. Увидимся завтра.
Я киваю и, не смотря на нее, подхожу к Нейту. Он улыбается еще шире, когда я подхожу ближе.
— Привет, — говорю я.
— Ты работаешь вечером?
Я качаю головой.
— Хорошо. Ты поедешь со мной.
— Сейчас?
Он берет меня за руку и тащит на улицу.
— Да.
Мы выходим на улицу, и я вижу мотоцикл, прислоненный возле дерева.
— Здесь есть парковка.
Он смеется и тянет меня ближе. Я чувствую тепло от мотора, когда подхожу ближе. Должно быть, он неплохо поработал утром.
— Моя крошка не любит парковки.
— Ох-ох, твоя крошка, — поддразниваю я. — Твоя крошка немного потрёпана.
Он поворачивается ко мне, его взгляд мягкий, но он не касается меня. Он не наклоняется и не целует меня, или обнимает меня, потому что я знаю, что он не может. Грудь немного сжимается из-за этих мыслей. Зная, что он не может и не будет прикасаться ко мне на людях, вероятность, что мы никогда не будем гулять, просто держась за руки, убивает меня. Он видит мою реакцию, и улыбка исчезает с его лица.
— Прекрати думать, Танцовщица. У тебя написано это на лице, просто прекрати.
— Я не думаю ни о чем, — шепчу я.
— Ты думаешь о том, что я никогда не буду делать то, что ты хочешь, и говорю тебе перестать.
Я смотрю на него. Проницательный засранец.
— Остановиться, потому что этого никогда не произойдет, и нет смысла зацикливаться на этом, или потому что это произойдет?
Он смотрит на меня с болью в глазах.
— Ты задаешь вопрос, на который я пока не могу дать ответ. Если ты не хочешь, можешь уйти прямой сейчас. Я не пойду за тобой. Я буду уважать твой выбор.
— Ты знаешь, что я не могу, — отвечаю я низким, мягким голосом. — Я не могу уйти от тебя, Нейт.
Он подходит ближе и касается моей щеки.
— Тогда залезай на байк и позволь показать кое-что.
Я смотрю на байк, затем на него.
— На этой штуке разрешено ездить по улице?
— Садись, Танцовщица, усмехается он и закатывает глаза.
Я выдыхаю.
— Ладно, давай сделаем это.
Он протягивает мне шлем, и я надеваю его. Он делает то же и садится на байк, заводя мотор. Он оживает, громко и дико, будто хочет рвануть с места. Он протягивает мне руку, и я сажусь на байк позади него. Обвиваю его торс руками, и он трогается. Я визжу от восторга, когда он вливается в поток.
Мы около часа ехали по шоссе, пока он не сворачивает налево на грунтовую дорогу. Он поворачивает резко, и ровная дорога становится жесткой и заставляет кровь бежать по венам. Я визжу и закрываю глаза, когда он увеличивает скорость, он несётся по дороге, будто это самая легкая вещь в мире. Он огибает пару деревьев и несколько небольших ям на дороге.
— Нейт, — кричу я и смеюсь. — Боже мой!
Он смеется, так бурно и по-мальчишески.
Он поворачивает на повороте, из-под колес вылетают камни, и мы подъезжаем к берегу озера. Я смотрю на великолепную водную гладь, он снижает скорость, и я еще шире улыбаюсь. Оно прекрасно, огромное озеро окружено деревьями, буйной травой и камнями. Погода идеальная и светит солнце. В сочетании с великолепным пейзажем, он не может быть еще лучше.
Нейт останавливает байк, и мы оба слезаем. Я кладу шлем на землю и иду к воде, улыбка не сходит с моего лица. Птицы летают низко над поверхностью воды, дует прохладный ветерок. Потрясающе. Нейт подходит ко мне сзади, обхватывает руками за талию и прижимает губы к моему уху.
— Я люблю это место. Сюда я приезжаю подумать.
— Вижу почему, — шепчу я, и беру его руки в свои.
— Сядь со мной.
Он тянет меня вниз на траву, располагая меня между своих ног. Он продолжает меня обнимать и утыкает своим подбородком мне в плечо. Мы долго смотрим на воду, не думая ни о чем, кроме того, чтобы наслаждаться красотой и тишиной этого места.
— Расскажи мне самое лучшее воспоминание о маме, — говорит он, целуя меня в плечо.
— Их несколько. Одно из самых любимых о моем пятом дне рождении. Я хорошо его помню. Она месяцами меня расспрашивала, что же я хочу получить в подарок, и я продолжала говорить, что хочу фею. Она спросила меня, что же это значит, возможно, я говорю о кукле фее — я сказала «нет», я просто хотела фею. В тот день она разбудила меня, одетая в фею. Я помню, как долго смеялась над ней, думая, что все мои мечты сбылись, когда она провела меня в украшенный сад, который она украшала всю ночь. Это было идеально.